Наталья Светлова - Научиться дышать
— А ты что сейчас собираешься делать? — голос Иры нарушил ровное, монотонное течение мыслей Дарины.
— Хотела съездить в бутик Chanel. Светка вернулась оттуда с потрясными сумочками.
— Можно с тобой?
Она сама не знала, зачем напросилась к сестре в компанию, явно же будет пятым колесом. Но так сильно иногда душа тянется к близким людям в поисках их тепла и любви, их веры в тебя. Так остро порой ощущаешь потребность в человеческом участии. И так одиноко порой — взгляд Ирины переместился на посеревшую природу за окном — встречать осень совсем одной.
— Ну-у, — Дарина лихорадочно металась в душе, ища слова для мягкого отказа, но фантазия подвела, — хорошо. Занятия с тренером закончатся – и поедем.
— Не хочу с ним заниматься, — тихо, но решительно сказала Ирина.
Этот человек, который скоро станет ей роднее, чем мать и сестра, уже осточертел. Почему какой-то посторонний мужчина делал все, чтобы она встала на ноги, а родная мать убегала на новую встречу похвастаться своим подружкам в возрасте и в ботоксе платьем?! Ответ опять не сложен: он получает за это деньги. За то, что избавляет ее близких от парализованного балласта.
— Ира, что значит «не хочу»? Ты должна, чтобы встать на ноги и…
— Не хочу, Дарина! И сегодня заниматься не буду! — взвизгнула она, теряя терпение, а слезы снова сдавили горло неслышными рыданиями.
— Ладно, ладно, – пошла на попятный сестра, дивясь странному поведению обычно тихой Иры.
Тихоня Ира, оказывается, тоже была живой и умела чувствовать.
***
Волков уже начал закипать от злости, когда стрелка часов неумолимо ползла к назначенному часу. Он ударил по рулю, пытаясь обуздать рвущуюся наружу ярость. На кого он злился? Если бы знал. На московские пробки! На эти длинные потоки таракашек-машин всех цветов и марок, которые просто стояли на месте безо всякого движения. Так и вся человеческая жизнь проходит в бесполезной возне бытовых дел и суеты.
Сколько он мог сделать за время, потерянное в пробке! Радовала музыкальная программа по радио. Музыка помогала ему накидывать намордник на волчару, который уже изошел ядом от нетерпения. Такой день! Возможно, день всей его жизни. Иван поймал отражение в зеркале заднего вида. Голубые глаза, аккуратно подстриженные волосы (он на дух не переносил неряшливости), свежее лицо, костюм мерцает своей дороговизной.
Наверное, у него слишком агрессивная внешность, точно волчара. Поэтому девушки редко, но бросают на него плотоядные, алчные до мужской силы и плоти глаза. Откуда такие познания в женских взглядах? Деревенские девчонки проявляют свою страстную симпатию к нему именно через такие взгляды.
«Нет, — заключил про себя Волков, — дело не во внешности. Живут же молодые и красивые с толстяками, стариками и женатыми. Дело в деньгах, которых у меня нет».
Наконец-то этот массив вхолостую работающих двигателей и умирающих от скуки людей начал движение. На более свободных участках дороги он давил на газ со всей силы. Вересов не простит ему и минутного опоздания, а конкурентов на такое жирное место хоть отбавляй!
— Час парковки триста рублей! — восклицание вырвалось из Ивана раньше, чем он смог его удержать в себе.
Выглядеть старой бабкой, считающей каждый рубль, он не хотел. Уж точно не в таком костюме и кожаных ботинках. Но, черт возьми, это грабеж среди белого дня! Не подчиниться прожорливой системе – значит не получить шанса на новую работу, поэтому он отдал купюроприемнику свои кровно заработанные и припарковал машину в свободном секторе.
В окно требовательно, даже сердито и недовольно, забарабанил дождь, словно бы схватив машину своими водяными лапами и сотрясая ее. Капли стали больше и стучали все резче и резче в стекло. Иван подождал, пока мимо пройдут мужчины из дорогих иномарок и только потом вышел, раскрывая зонт.
Да, было стыдно выходить из такого, мягко говоря, непредставительного автомобиля. Волков не унывал под стать грустной песне дождя: цели намечены, и он дойдет до них, даже если придется прогнуть спину, работая, но он реализует все свои стремления и мечты! Дождь на секунду-другую показался ему предвестником бури. Как сказала бы бабушка: «Ой, не к добру этот дождь проклятущий, Ваня!».
В сторону суеверия только расчетливый ум и трезвый подход к делам! С таким настроением Волков направился к бизнес-центру, где через (он сверился с наручными часами) одиннадцать минут его ожидал Анатолий Вересов. Ивану приходилось задирать голову, чтобы различить среди этих построек нужную ему. Дождь злорадно хлестал по лицу, когда зонт немного отклонялся и делал его уязвимым перед непогодой.
Когда он в очередной раз посмотрел ввысь, на уходящее в разверзшееся слезами небо и здание бизнес-центра, ноги наткнулись на какую-то преграду, и Иван ощутил толчок от столкновения с чем-то. И женский крик возмущения.
— Извините, ради бога! — поспешил загладить свою неосторожность он. — Надеюсь, я не причинил вам боли?
Перед ним в коляске сидела наполовину вымокшая девушка неимоверной красоты. Мокрые сосульки-волосы глубокого каштанового цвета облепили сочное, точно цвета персика, лицо, и только яркие карие глаза улыбались посреди этой чавкающей лужами улицы, по которой неслись деловые люди, ненавидя дождь.
— Ничего страшного, можете идти дальше, — вполголоса ответила она, робкая улыбка согнала с лица возмущение его оплошностью.
Волков уже хотел было так и сделать, ведь осталось девять минут до встречи. Но ноги примерзли к мокрому асфальту. Совсем вымокла! Он не мог просто пройти мимо, когда девушка промокла до нитки под ливнем, да еще и инвалид.
— Я пережду с вами дождь, — предложил он, ясно осознавая, что на встречу опоздает, если только ему не подвернется колесница Гелиоса.
Иван раскрыл над головой девушки черный зонт и неловко мялся рядом. Она молчала, словно бы дождь смывал с языка все слова, которые хотели вырваться изо рта. Ей бы и хотелось крикнуть ему: «Спасибо! Вы необычайно добры!», но язык отсох.
Однако глазам не запретишь украдкой поглядывать на незнакомца. Высокий, подтянутый, под строгим кроем пиджака соблазнительно играют мышцы, черные волосы в идеальном порядке. Лицо заслуживает отдельного рукоплескания мастерице-природе: волевое, с яркими глазами-нефритами, нос с горбинкой, добавляющей пикантности его мужественной внешности.
— А вы почему под дождем стоите? Или, может, вам нравится мокнуть? — вывел ее из кажущейся ему задумчивости Иван.
— Нет, — улыбнулась она. — Просто сестра зашла к отцу в офис, а до этого мы пытались ходить по магазинам… Вот, жду ее.
