Мейвис Чик - Любовник тетушки Маргарет
Верити осушила стакан и решительно поставила его в посудомоечную машину — хватит, она и так достаточно отрешилась от реальности, общаясь с неодушевленными предметами. Погрозила стакану пальцем и приказала:
— Стой там. Ты мне больше не нужен, чтобы пережить этот жизненный срыв. Для чего, в конце концов, существуют друзья?
Усевшись на высокий викторианский стул перед баром, сняла трубку висящего на стене телефона и набрала номер тетушки Маргарет. Гудок… Почти моментально в трубке прозвучал женский голос, такой бархатистый, будто его предварительно долго вымачивали в жирных сливках.
— Алло, — послышался голос. — Маргарет Перси слушает.
Пауза. Совершенно очевидно, что Маргарет Перси ждала ответа позвонившего, а позвонившая никак не могла соотнести имя с абсолютно незнакомым голосом.
— Алло, — снова прозвучал сливочный бархат. — Алло.
— Гм-м… — произнесла наконец Верити. — Тетушка Эм? Алло!
Когда голос подруги вновь обрел свое обычное звучание, Верити вздохнула с облегчением — значит, ей просто показалось.
— Верити? Как ты там?
— Скверно, — ответила Верити. — Можешь прийти ко мне?
С другого конца провода донесся тихий вздох.
— Я немного занята. — Голос Маргарет уже не вызывал ни малейших сомнений. — Может, завтра?
— Чем ты можешь быть занята? — рассердилась Верити. — Ты же сейчас ничего не делаешь!
От бархатных сливок не осталось и следа — лишь холодность порции, а то и двух, фруктового мороженого на палочке. Даже итальянская терракота взирала на Верити осуждающе. Верити поняла, что не следовало высказываться столь бездушно и провокационно, это чревато ссорой. А все из-за проклятого джина и этой Стенки, подумала она, пытаясь сообразить, как лучше продемонстрировать искреннее раскаяние.
— Если я не хожу на работу, это не значит, что я сиднем сижу дома все дни напролет. — Праведный гнев, звенящий в голосе тетушки Маргарет, подразумевал, что Верити-то как раз только этим и занимается.
— Я просто хотела сказать, что ты сейчас восхитительно свободна.
Тетушка Маргарет издала неопределенное «м-м-м», все еще больше похожее на мороженое, однако уже начинающее таять.
— А вечером сможешь прийти?
— Нет. Вечером я занята.
Верити ждала подробностей, что было бы естественным продолжением разговора. Но подробностей не последовало, и она была вынуждена спросить:
— Идешь куда-то?
Голос собеседницы снова стал ледяным.
— Просто ухожу. Выпить.
— С кем? — Верити оживилась, в надежде, что сможет присоединиться, если это кто-то из общих знакомых.
— Это что? Третий уровень контроля? — вопросом на вопрос ответила Маргарет.
Озадаченная Верити смешалась:
— Я только спросила. Ну, может, после зайдешь?
— Нет.
— Почему — нет? — раздраженно вскинулась Верити.
— Потому что у меня другие планы.
— И какие же?
— Пойти выпить еще в одно место.
— Ну, ты даешь! — удивилась Верити. — Ты пьешь больше, чем я, а ведь в отличие от меня у тебя нет оправдания в виде разбитого сердца.
— Я не пью, Верити. Просто иду в бар — в два бара, где выпью пару бокалов.
— Значит, ведешь светскую жизнь, — скорбно заключила Верити. — Можно мне пойти с тобой?
— Нет! — взорвалась тетушка Маргарет. Потом замолкла и уже нормальным тоном, словно буря внезапно утихла, добавила: — Прости. Прости, я не хотела тебя… Но тебе со мной нельзя.
— Это мужчина? — весьма агрессивно спросила Верити. «А вот у меня теперь нет мужчины», — стучало у нее в висках.
— Как твои дела? — спросила наконец подруга просто потому, что знала: Верити этого ждала.
— Хуже некуда.
— Мне жаль.
— Спасибо, что поделаешь… — Голос Верити начал слегка дрожать. — Тетушка Маргарет?
— Да?
— Как насчет проекта «Анонимные жертвы Марка»?
— Не поняла? — рассеянно переспросила Маргарет.
— Ну, помнишь, в прошлый раз ты сказала, что, если моя рука когда-нибудь потянется к телефону, чтобы набрать номер Марка, я должна сначала поговорить с тобой. Ну, как с телефоном доверия «Анонимных алкоголиков»: «Не ищите утешения в виски, ищите утешение в друге».
— Ну и что? Тебе захотелось ему позвонить?
— Мне постоянно хочется ему позвонить. Для меня телефон — все равно что вожделенная бутылка джина, приделанная к стене.
— Бедняжка. А ты не можешь найти себе какое-нибудь отвлекающее занятие?
— Оно у меня есть. Называется — джин. Моя печень, похоже, скоро покинет меня и поселится отдельно, в коммуне каких-нибудь забулдыг, — там для нее все же будет безопасней…
— Ах, Верити! — Голос тетушки Маргарет звучал скорее сварливо, чем сочувственно, но, ничего не замечая в своем беспробудном горе, Верити продолжала с еще большим надрывом:
— Я прочла «Мадам Бовари» и дочитываю «Анну Каренину». Нужно говорить еще что-нибудь?
— Верити, не надо меня шантажировать.
— Не будет ничего удивительного, если я не выдержу. — Молчание. — Значит, ты отвергаешь проект? А ты понимаешь, на что толкаешь меня? Ты толкаешь меня на то, чтобы я продолжала губить себя только потому, что ты слишком занята и не можешь уделить мне несколько минут своего драгоценного времени, когда я так в этом нуждаюсь, и…
Тетушка Маргарет капитулировала.
— Прости, — сказала она, напоминая себе, что для того, чтобы иметь друзей, надо самой быть другом. — Ладно, заскакивай ко мне. На полчасика, не больше…
Верити положила трубку и, удовлетворенная, обхватила руками колени, подтянув их к груди. Наконец-то нашелся хоть кто-то, кому она небезразлична.
— Вот видишь, Стенка, — наставительно сказала она. — Кому нужен скотина-любовник, когда на свете есть друг, всегда готовый тебя поддержать?
— Когда-нибудь я сделаю для тебя то же самое, — пообещала Верити, падая на тахту.
— Хочется надеяться, что такая необходимость не возникнет, — ответила тетушка Маргарет.
— Возникнет, если ты собираешься встречаться с мужчинами. — Верити прищурилась. От ее внимания, несмотря на всю ее скорбь, не ускользнули перемены в облике подруги. — У тебя новая стрижка. Тебе идет.
— Спасибо, — ответила Маргарет, и ее рука невольно потянулась к волосам.
Верити сощурилась еще больше.
— И ты сделала маникюр.
Тетушка Маргарет посмотрела на свои ногти так, словно сам факт их существования на концах пальцев удивителен.
— Да.
— Надела тонкие колготки, побрила ноги…
— Сделала эпиляцию, — не без удовольствия уточнила Маргарет.
