Облачное счастье - Анна Шнайдер
Сам Василий тоже недолго продержался в том отделении. Начальство было недовольно его постоянными опозданиями и неподобающим видом: он часто приходил на работу уже навеселе, в последнее время ему даже перестали доверять ассистировать на операциях. И через неделю после того, как Настя ушла, Василия вызвали в кабинет главврача и попросили написать заявление об уходе по собственному желанию.
— Несмотря на уважение к твоему отцу, Василий, — говорила моложавая блондинка в модных очках и медицинском халате самой дорогой фирмы, — коллектив больше не в состоянии терпеть твои выходки.
Василий расстроился, но ещё сильнее расстроились его родители. У Василия с отцом случился настоящий скандал, когда Ростислав Александрович, узнав, что сына выставили с работы, явился к нему домой и стал учить жизни.
— Я врачом меня делать не просил! — крикнул Василий, глядя на отца с яростью. Ростислав Александрович, такой же высокий, широкоплечий, уже седоволосый мужчина, стукнул кулаком по столу.
— Обалдел, что ли?! Забыл, что сам хотел, говорил, что сочинительством много не заработаешь?! А теперь у тебя я виноват, получается?! Очнись! Ты понимаешь, что мы с матерью не можем тебя всю жизнь кормить?
Василий молчал, скрестив руки на груди. Он понимал, что отец прав, но… Что он мог поделать, если его всё время тянуло куда-то? Да, с одной стороны ему нравилось быть врачом, но с другой — от этой вечной ответственности, напряжения и постоянного аврала Василий начинал сходить с ума. Ему просто хотелось расслабиться. И в конце концов, ничего ужасного или непоправимого он не делал — подумаешь, опаздывал и несколько раз приходил на работу после вечерних возлияний. Не убил же никого! Наркотики не употреблял! За руль пьяным не садился! А отец с ним разговаривает, как с малолетним преступником.
— Ладно, — вздохнул Ростислав Александрович через пару минут, немного остыв. — Возможно, у тебя это всё просто от усталости. Профессия у нас нервная, да. Всякое бывает. Отдохни пока. А там решим. Только вот… что у вас с Настей? Мы с мамой очень переживаем... нам она не хочет ничего рассказывать...
— И я не расскажу. Это наше дело.
Он несколько раз пытался дозвониться до Насти, но она не брала трубку. Как-то раз даже съездил к ней домой, но никого там не застал. Писал в сети, но не получал ответа. Потом совсем сдался, ошарашенный ещё и увольнением.
Ростислав Александрович покачал головой, но настаивать на объяснениях не стал, спросив:
— У тебя день рождения завтра. Что делать собираешься? К нам приедешь?
— Нет. У меня другие планы. Уеду. И не спрашивайте куда.
— Ну, знаешь! — Отец Василия вновь побагровел от злости и поднялся с табуретки. — Сидишь у нас на шее, так хоть благодарность имей! Сам тогда со всем справляйся!
Не дождавшись ответа, он ушёл, громко хлопнув дверью. А Василий полез в интернет: заказывать билет на ночной поезд Санкт-Петербург-Москва.
.
Василий ехал в поезде и думал о том, что начнёт жизнь заново. Разведётся с Настей, окончательно уедет в Москву и там найдёт себе работу. Вернётся к Тане. А что, почему бы и нет? Она ведь любила его, это он знал точно. И те несколько месяцев, что они не виделись, Василий порой даже скучал по очаровательной рыжей девчонке, которая развлекала его романтичными сообщениями. Иногда хотел вновь написать ей, но сдерживался. Нет, не потому что любил Настю. Потому что, как ни крути, но жил Василий в другом городе. Однако сейчас, когда его попёрли с работы… почему бы и не перебраться в столицу? Подальше от удушающей родительской опеки. И от Насти.
Да, в его мыслях всё выглядело замечательно. Как красивая новогодняя открытка, сияющая блёстками. Однако Василий не учёл, что по этому поводу думает сама Таня. Он отчего-то ожидал, что она должна скучать по нему, считать родственной душой и, само собой, сразу простить и принять. Он же не сделал ей ничего плохого! Расстался, да. Но про Настю Таня не знала, а по телефону он тогда наболтал просто про разные города, ординатуру и работу. Ничего такого, что нельзя понять и забыть. По крайней мере так рассуждал Василий.
Правда, перед тем, как прийти к Тане, он всё равно выпил для храбрости. И, кажется, слегка увлёкся содержимым бутылки… Иначе как объяснить то, что как только Василий увидел Таню, все события его жизни — свадьба, измены, увольнение, — показались мутными и лживыми воспоминаниями? Всё исчезло, растворилось в бешеной волне желания. Василий уже не думал ни о работе, ни о новой жизни, он хотел только одного: утонуть в Тане, раствориться и забыться, как всегда забывался в вине.
А потом оказалось, что он был готов ко всему — но не к тому, что Таня его не примет. Сильная, но маленькая, сопротивляться физически она не смогла. Однако морально... Она просто размазала его своим ледяным презрением. А потом сожгла огнём горящих глаз. Пришлось уходить, понимая, что план не сработал, но большого разочарования от этого ухода Василий не ощутил — сразу отправился к одному московскому приятелю, завис у него на пару дней, но затем всё-таки вернулся в Питер. За эти пару дней, несмотря на алкогольный туман в голове, он как-то умудрился сообразить, что в Москве его никто не ждёт и пробиваться придётся самому, а этого Василию хотелось ещё меньше, чем терпеть опеку отца и матери. Да и Настя сообщила, что придёт забрать вещи, и он решил использовать этот шанс, чтобы поговорить с ней нормально.
Он приехал в Питер вечером в воскресенье и сразу завалился спать — несмотря на то, что пил Вася в последний раз ещё ночью, хмель не до конца выветрился, да и усталость давала о себе знать. А проснулся, по ощущениям, через пару минут — и от такого грохота, будто в его доме началась война.
Резко приподнялся на локтях, и комната вокруг завертелась, к горлу подкатила тошнота. Василий поморщился, коснулся языком сухих потрескавшихся губ — гадость какая, нужно срочно выпить минералки. И всё же — что это за шум? К нему воры, что ли, залезли?
Василий медленно встал и, покачиваясь от головокружения, побрёл на кухню.
— Настя?!
Жена сидела на корточках и рылась в кухонном шкафу. Услышав голос Васи, подняла голову и раздражённо прищурилась.
— Ты вроде завтра собиралась зайти… — пробормотал
