Патриция Хилсбург - Изгнание из Эдема Книга 1
Пришлось еще расстаться со всеми украшениями, которые составляли имидж уже не одного поколения женщин семьи Харперов. Их Стэфани бережно уложила в потайное отделение своей изящной сумочки.
На преобразования Стэфани с интересом смотрел хозяин лавочки, который много видел на своем веку людских судеб, торгуя старыми вещами. Люди приходили и уходили, покупали и продавали, опускаясь до его лавочки, и заглядывали иногда в нее после вернувшейся к ним удачи. Эта женщина заинтересовала его — он уже тоже был психологом. Было не похоже, что плащ она свой продала от бедности: у нее было еще что продать и без этого плаща. Наблюдая, как она поступила со своей шляпой, он понял: готовится маскарад. Он знал, что маскарад необходим людям не только для развлечения, он помогает иногда людям решать какие-то свои проблемы. Еще он понял, что эту женщину ее проблема не угнетает, а приводит в трепетный, почти спортивный восторг.
— Разрешите вам сказать, мадам, — вежливо обратился он к Стэфани, — вам еще понадобится вот такая сумочка.
Он протянул Стэфани старую, видавшую виды сумочку хорошего в прошлом дизайна и кожи, но теперь это было нечто бесформенное и ветхое.
Взглянув на старьевщика и на то, что он держал в руках, она приветливо улыбнулась хозяину магазина:
— Благодарю, вы умный человек.
— Так вы возьмете?
— Наверное, возьму, но на время.
— Что значит, на время?
— На несколько дней, а потом принесу.
— Хорошо. Это будет вам недорого стоить, я решил продать ее вам…
— Я ее не покупаю.
— Как не покупаете?
— Я ее одолжу на время, а потом верну.
— Но, мадам…
— Никаких «но», мой плащ принесет вам доход, а этот старый мешок, который был когда-то сумочкой — ничего. Не надо мелочиться.
Хозяин лавочки, посмотрев со всех сторон на сумочку, протянул ее Стэфани — бедные люди поистине не бывают мелочными — это прерогатива богатых.
Покидая лавочку, Стэфани попрощалась со стариком хозяином, который с надеждой сказал ей вслед:
— Увидимся, мадам! Счастливо!
— Я приду.
— Надеюсь.
Куда идти дальше, она уже знала, присмотрев по дороге сюда незапатентованную мастерскую, где шили рабочую одежду. Мастерская была подпольная, она не вносила в фонд государства налогов, и работу там можно было найти, приложив некоторые усилия, в чем Стэфани не сомневалась.
А вот и мастерская.
Стэфани некоторое время меряет шагами выщербленный тротуар на окраинной улочке и наблюдает за входом в полуподвал, куда спустились поочередно шесть бедно одетых работниц, оглянувшись, прежде чем спуститься на несколько ступенек по довольно грязной лестнице, которая просматривалась прямо с улицы. Очевидно, выждав нужное ей время, Стэфани решительным шагом направилась к входу в полуподвал. Не обратив внимания на резкое амбре, которое всегда сопутствует бедности и беспросветному труду, она стала спускаться по грязной лестнице.
Попав в полутемное помещение почти подвала, Стэфани остановилась у двери и стала рассматривать сначала оторопелую женщину, возраст которой было трудно определить — до того изможденным и усталым было ее лицо. Женщина быстро спрятала одежду, на которую она сноровисто пришивала пуговицы. Спрятала она ее под стол, за которым сидела. Стол был покрыт темной старенькой скатертью, доходившей до пола.
Мужчина довольно солидного возраста, но совершенно несолидного вида, подняв голову от счетных книг, с испугом и раздражением на крысином личике смотрел на Стэфани, как на видение, с надеждой, что это видение как появилось, так и исчезнет.
Но видение не исчезло, а решительным шагом направилось к занавеске, закрывавшей вход в другое помещение и, отдернув ее, заглянуло в другое помещение, устроив там переполох.
Мужчина, опомнившись, бросился к Стэфани, вырвал у нее из рук край занавески, пытаясь загородить вход.
Немая сцена продолжалась еще несколько мгновений, как будто все в этой комнате были глухонемые. Происходили только действия, без слов. Немая сцена прервалась хриплым, осипшим от волнения голосом мужчины, явно хозяина этого неуютного помещения, который загораживал вход от Стэфани:
— Чего вам тут нужно?
— Сейчас узнаете, — спокойно сказала Стэфани, пытаясь все же заглянуть еще раз за спину мужчины.
— Зачем вы пришли?
— Мне нужна работа, — требовательным, а не просящим тоном сказала Стэфани.
— Так работу не ищут!
— А как?
— Что же вы суете нос, куда не положено?
— Я очень нуждаюсь!
— Многие нуждаются, но так не ведут себя. Убирайтесь! — Голос у мужчины стал менее сиплым и приобрел большую уверенность.
— Одна женщина сказала мне, что здесь мне ее дадут.
— Женщины у нас не работают!
— Врете!
— С чего это вы взяли?
— Здесь их работает целых шесть, кроме вас и вашей жены, я это знаю точно. И они работают на вас, а вы не платите налогов.
— Ишь как заговорили!
— Да, они работают на вас! — требовательный и решительный тон Стэфани не смутил хозяина, он, повысив голос, продолжал защищать вход в другое помещение.
— Больно много вы о себе воображаете!
— Я знаю, что говорю!
— За кого вы меня принимаете?
— За червяка!
— Что?! — мужчина двинулся на Стэфани, но она, даже не моргнув глазом, решительно смотрела на мужчину, собираясь не отступать, а добиться желаемого.
— Полегче!
— Я сейчас!
— Учтите, я сама умею пускать в ход кулаки, а если понадобится, то…
— Что, то…
— То и стреляю без промаха.
В следующую минуту между ними уже стояла хозяйка, вцепившись в поношенный рукав куртки мужчины и взмолившись голосом дрожащим от ужаса:
— Осторожно, Джек!
— Что осторожно? Я сейчас…
— Не надо милый, она, похоже, инспекторша!
— Почему ты так решила?
— Посмотри, какие на ней туфли!
Хозяин, присмирев, стал рассматривать туфли Стэфани, медленно обдумывая ситуацию.
Стэфани, должным образом оценив наблюдательность женщины, с малой толикой уважения посмотрела на нее.
— Я не инспекторша.
— Не пудрите нам мозги, мадам, — еще не остыв от баталии, сказала хозяйка, стараясь оттеснить Стэфани от еще не пришедшего в себя мужа.
— Причем здесь мои туфли?
Отступив немного, чтобы всем видом выразить почтение и примирение, хозяйка заговорила почти ласковым голосом:
— Ну подумайте сами, мадам, может ли женщина, которая ищет грошовой работы, позволить себе на каждый день носить такие шикарные туфли? В нашем доме в такой обуви еще никогда не ступала ни одна нога со времен его основания, смею вас уверить. Уж я-то знаю.
