Развод. Цена ошибки - Дарина Королёва
Хорошо, хоть машина моя мне осталась.
— А знаешь что? Пусть подавится своей местью. Не дождется, чтоб я сбежала отсюда в панике.
— Правильно, доча, — мама обнимает меня за плечи. — Главное — крыша над головой есть. А от этого... пейзажа можно и занавесками закрыться.
— И вообще, — добавляю я с неожиданной для самой себя иронией, — соседи тихие, в гости не ходят, музыку по ночам не включают…
Мы с мамой переглядываемся и вдруг начинаем хохотать — громко, истерически, до слез.
Наверное, со стороны это выглядит безумием — две женщины, хохочущие у окна с видом на кладбище. Но мне впервые за долгое время становится легче.
Может, это и есть дно? Тот самый момент, от которого можно оттолкнуться и начать всплывать?
Ариша, разбуженная нашим смехом, начинает хныкать в кроватке.
Иду к ней, беру на руки:
— Ничего, моя хорошая. Прорвемся. Назло всем прорвемся.
И в этот момент я действительно в это верю.
ГЛАВА 32
Вадим
Люблю эти вечера в своем пентхаусе — огромные окна от пола до потолка, панорамный вид на ночную Москву, и она — моя Виолетта — снова рядом.
Как в старом фильме — герои встретились спустя годы и поняли, что по-прежнему любят друг друга.
Мы лежим в огромной ванной из итальянского мрамора, пьём "Дом Периньон".
Виолетта прижимается ко мне обнаженной спиной — изящная, точеная, с идеальными изгибами.
На её смуглом плече извивается татуировка змеи — черная, изящная, как будто живая. Помню, как увидел её впервые — дерзкую, сексуальную. В Америке она сделала её — что-то про мудрость и обновление, про сброшенную кожу старой жизни. Каждый раз, когда целую эту татуировку, чувствую, как внутри всё переворачивается от желания.
От Виолетты пахнет дорогими духами и страстью — этот аромат сводит с ума, будоражит кровь. Такой манкий, такой порочный — как она сама. Я зарываюсь носом в её волосы, вдыхаю этот опьяняющий коктейль из парфюма и женского тепла.
Рита никогда не пахла так — её запах был простым, домашним. А Вета... от неё исходит аромат греха и соблазна.
Как же она умеет сводить меня с ума! Одним движением, одним взглядом из-под длинных ресниц. Эта женщина создана для любви — жаркой, безумной, выворачивающей наизнанку.
— Помнишь, как мы снова встретились? — мурлычет она, запрокидывая голову мне на плечо.
Конечно помню. Тот день перевернул всю мою жизнь.
Я зашел пообедать в "Марино" на Спиридоновке — как обычно, между деловыми встречами. И вдруг увидел ее — будто видение из прошлого. Только лучше, ярче, соблазнительнее.
Она сидела за столиком у окна — точеный профиль, пухлые губы, идеальная линия скул. Американские пластические хирурги поработали на славу — теперь она действительно похожа на голливудскую звезду. Как две капли воды — Меган Фокс!
Я не мог оторвать взгляд. Сердце забилось как сумасшедшее — впервые за много лет.
С той самой Виолеттой, которую я когда-то полюбил, эта женщина имела мало общего — она стала еще прекраснее! И я сразу почувствовал, что она изменилась не только внешне.
— Можно к вам присоединиться? — спросил я, подходя к ее столику.
Она подняла глаза — и в них промелькнуло что-то такое... От чего внутри все перевернулось.
— Вадим... — только и сказала она.
Мы проговорили четыре часа. Я отменил все встречи, забыл про работу. Она рассказывала про Америку — про несбывшуюся мечту стать актрисой, про то, как тяжело пробиваться простой эмигрантке, про то, как переоценила всё за эти годы.
— Я была такой наивной, — качала она головой. — Думала — талант все решает. А там... Знаешь, сколько красивых девочек готовы на все ради роли? Режиссеры, продюсеры — у них свои правила игры. Но я не такая. У меня есть принципы.
— А как же мировая слава? — спросил я тогда с иронией.
— К черту славу, — посмотрела мне прямо в глаза. — Я поняла, что упустила самое главное — семью. Тебя. Марка. Была молодой дурой, поверила в мечту... А ведь для женщины главное — это дом, любимый мужчина, дети!
— Все эти годы я только о вас и думала — о тебе, о нашем мальчике, — уверяла она меня тогда. — Как он? Вырос наверное совсем? Я так хочу его увидеть!
Я тогда не поверил сразу — слишком хорошо помнил, как она ушла. Оставила годовалого сына, умчалась за своей мечтой.
Но что-то внутри дрогнуло.
Полгода я присматривался к ней, проверял. Решил не подпускать к сыну, ведь я должен был убедиться, что она не обманывает меня, мне нужны были гарантии, чтобы я мог ей доверять снова.
Мы встречались в ресторанах, говорили о жизни, о прошлом.
Она действительно изменилась — стала мудрее, сдержаннее. Больше не фонтанировала планами о карьере, не рвалась покорять мир.
И я больше не мог противиться её чарам — дальше пошли наши тайные встречи в отелях — якобы командировки. Её горячие поцелуи, страстный секс, после которого домой возвращаться не хотелось. Рита со своими вечными "устала", "у меня столько дел" даже близко не стояла.
Наблюдаю за Виолеттой и думаю — какой же я был дурак, что позволил ей когда-то уйти. Вот она — настоящая любовь, от которой сносит крышу даже спустя столько лет. Рядом с ней я чувствую себя настоящим мужчиной. Не то что с Ритой.
Рита... Она просто оказалась рядом в момент моего отчаяния. Деловая хватка, ум, работоспособность — да, всё это у неё есть. Но разве это любовь? Скорее партнёрство, привычка, благодарность за спасенный бизнес.
А настоящая страсть — она другая. Как у нас с Ветой.
— О чем задумался? — Виолетта проводит наманикюренным пальчиком по моей груди.
— О том, как всё удачно сложилось, — улыбаюсь я, поглаживая её идеальное бедро. — Помнишь, как ты пришла устраиваться на работу?
— Еще бы, — она хитро прищуривается. — Бедная Мария Ивановна чуть инфаркт не схватила, когда ты её уволил.
— Зато теперь у меня самый эффектный секретарь в Москве!
Я вспоминаю, как всё провернул. Рита была на третьем месяце — самое время отправить её в декрет, чтобы не мешалась под ногами. А Виолетта как раз напросилась на должность секретаря — "хочу быть ближе к тебе, узнать тебя заново".
Именно тогда она открыла мне глаза на Риту
