Развод. Цена ошибки - Дарина Королёва
Мамой.
Смотрю на дверь подъезда — и не могу заставить себя войти.
Холл дома встречает меня холодом — не температурным, а каким-то внутренним, от которого становится не по себе.
Консьержка — тощая, нервная женщина с глазами испуганной птицы — буквально взлетает навстречу:
— Вам нельзя, Маргарита Сергеевна! Вадим Викторович сказал — вы разводитесь, вас выселили из квартиры.
Время замедляется — каждая секунда растягивается, как резинка, готовая лопнуть.
Выселили? Выселили?!
Да я здесь пять лет прожила! Вложила душу в каждый угол!
— Это бред! У меня тоже права на квартиру. Куда мне сейчас идти с ребёнком? На улицу?!
И тут — шаги. Властные, мужские, с таким напором, будто человек идёт не просто по коридору, а завоёвывает территорию.
Вадим. Весь — как кусок льда, обтянутый дорогим костюмом. Опасный. Холодный. Чужой.
Схватил под руку — больно, до синяков. Тащит на улицу, как какую-то сумасшедшую. Я брыкаюсь, ругаюсь, цепляюсь за стены — бесполезно.
— Успокойся! У меня нет времени на твои капризы и скандалы! — сразу грубит он.
— Я хочу вернуться домой! Отдохнуть после больницы!
— Здесь твоего дома больше нет.
Не смотрит в глаза. Даже этого не стоит мне дать — возможности прочитать, понять, что творится в его тёмной душе. Будто я — досадная помеха, которую нужно срочно убрать.
Заталкивает меня в свою машину.
Тесно. Душно. Каждое его слово — новый удар.
— Это квартира числится в качестве имущества фирмы, — он прокашливается, — а ты не имеешь права на мою фирму.
Вадим молчит. Профиль — будто высечен из гранита. Никаких эмоций. Только холод делового решения.
— Ты работала неофициально, — жёстко роняет он. — Никаких документальных оснований.
А были ли они — эти основания? Любовь оформляется печатями? Привязанность — договорами?
Город проваливается в туман. Я — клочок бумаги, который выбросили. Моя дочь — единственное, что осталось.
— Теперь там будет жить Виолетта. Она — новая хозяйка квартиры и владелица акций "Вавилон Групп", — небрежно бросает он, добивая меня наотмашь.
Виолетта? ЕГО бездарная секретарша?! Которая бросила собственного сына?!
— Сволочь! — колочу его кулаками. — Сволочь!!!
— Уймись! Мы разобьёмся! — рявкает Вадим.
Машина опасно дёргается, чуть не впечатываясь в придорожный столб.
Адреналин зашкаливает. Меня накрывает отчаяние... бешенство.
Куда он меня везёт? Зачем? Что будет дальше?
Вадим привёз нас с Аришей в спальный район города. Остановил машину в небольшом дворе пятиэтажки.
— Я порядочный мужчина, — цедит он, — без крыши над головой я тебя не оставлю. Но по всем документациям — ты мало на что претендуешь. Разве что только на алименты…
Его слова как иглы, методично вонзающиеся под кожу, препарируют каждый нерв.
Во взгляде — смесь превосходства и снисхождения, будто я какая-то бродяжка, которой он великодушно бросает спасательный круг. Лицемер!
Вадим протягивает ключи, его голос становится медоточивым — словно я некая несмышлёная марионетка, которую он милостиво спасает от нищеты:
— Живи! Это твоя квартира. Я её тебе купил. Это даже больше, чем ты… Чем моя мама хотела. Она вообще настаивала на том, чтобы ты ушла с пустыми руками. Ведь я вытащил тебя из самых низов, а от твоей семьи никакой поддержки. Да, всё-таки моя мать была права... Нужно выбирать пару себе под стать!
Я медленно поднимаю на него глаза. Внутри — вулкан, готовый извергнуться.
— Моя нищета была твоим входным билетом в успех. И знаешь, Вадим, ты прав только в одном — я действительно была на самом дне. Но не там, где ты думаешь. Я была на дне твоего мира — мира, где любовь измеряется квадратными метрами, где женщина — просто средство достижения твоих целей. Это низко.
— Бери это… или ничего не получишь! — последняя его реплика, жест человека, который считает, что может манипулировать судьбами.
Окидываю взглядом пятиэтажку — серая, основательная, окружённая старыми деревьями — встречает меня холодным безразличием стен.
Но деваться некуда.
— Мне нужны мои вещи! И вещи Арины.
— Я пришлю их доставкой.
Вадим садиться в машину, громко хлопнув дверью. Я не смотря на него, направляюсь к подъезду.
"Я вытащил тебя из самых низов", — эхом отдаются его слова.
Низов? Каких низов? Моя семья — простая, честная. Да, у нас не было лоска и блеска его буржуазного мирка, зато были искренность, тепло, объятия.
А что было у него? Расчёт, холод, презрение…
_______
ГЛАВА 30
Новая квартира встречает запахом нежилого помещения — пыль, краска, эхо пустоты. Двадцать пять квадратов на двоих. Крошечная "однушка" на пятом этаже хрущевки — последний "подарок" от бывшего мужа.
В животе предательски урчит от голода, но холодильник девственно пуст. Придется тащиться в магазин. А тело всё ноет от усталости...
Осматриваю "хоромы с барского плеча" — у нас есть диван, стол и даже шкаф — потертые, видавшие виды, но все же мебель.
"Спасибо и на этом, благодетель", — мысленно усмехаюсь я.
Первым делом открываю окна — пусть хоть проветрится.
Свежий ветерок врывается в комнату, играет пылинками в солнечных лучах.
За окном — старые высокие тополя шумят густой листвой. Где-то вдалеке слышен детский смех, звонкие голоса, музыка из чьих-то окон — где-то жизнь бурлит, а у меня как будто всё замерло. Словно я попала в какой-то вакуум, безвоздушное пространство между "до" и "после".
"До" — это когда я была женой успешного бизнесмена, мамой двоих детей, хозяйкой большой квартиры в центре. А что "после"? Пустота. Неизвестность. Страх.
Мир за окном кажется нереальным, как в кино — люди спешат по своим делам, смеются, ругаются, живут своей обычной жизнью.
А я застряла в каком-то безвременье, где каждая минута тянется бесконечно, а будущее размыто, как в тумане.
Раньше я точно знала, что будет завтра, через неделю, через месяц. Планировала, строила графики, расписывала цели.
А сейчас? Сейчас я даже не знаю, как буду платить за эту квартиру, когда закончатся последние сбережения. Куда пойду работать с маленьким ребенком на руках? Как буду жить дальше?
Наверное, так чувствует себя человек, выброшенный за борт посреди океана — вокруг вода, над головой небо, и непонятно, в какую сторону плыть, чтобы добраться до берега.
Звонок в дверь обрывает мои размышления — курьеры притащили наши вещи. Пора возвращаться в реальность, какой бы горькой она ни была.
Четыре огромные коробки, в которые небрежно свалено всё, что осталось от прошлой жизни.
— Распишитесь здесь, — буркнул щуплый парнишка, протягивая планшет. В его взгляде мелькает что-то похожее на сочувствие — видимо, насмотрелся на таких как я, "бывших" с детьми
