Конфетка для мажора - Аля Драгам
Прикидываю, куда могла деться. Варианта два — вокзал или домой к Шумковым. Хорошо, что первый вариант практически по пути. Газую и проезжаю метров двести на приличной скорости, но дальше приходится выжать тормоз: если ямы не совпадают, уже счастье.
Юльку замечаю случайно: она идёт, опустив руки в карманы и глядя под ноги. Судя по тому, что не реагирует на движущуюся сзади машину, увлечённо думает о своём. Хотелось бы, чтобы обо мне, но я, как мазохист, прогоняю её жест с вытертыми губами.
В груди неприятно колет, но я стараюсь убедить сам себя, что действую исключительно из человеколюбия и мне больше не интересна эта девочка, там соблазнительно пахнущая сладостями.
Сахарова останавливается у неприметного деревянного здания, а я проезжаю пару метров вперед. Жду, когда она продолжит путь, но, видимо, этот дом был конечной точкой её маршрута.
Прищурившись, читаю табличку. Музей? Серьезно?
Видимо, серьезно. Юля ёжится, но никуда не уходит. Выжидаю. Пока стоит спиной, сканирую её фигурку. Зачётная! Стройная, невысокая, но до офигительности пропорциональная. Ловлю флешбэки совместной ночёвки и в низ живота незамедлительно ударяет молнией. Чтобы притушить пожар, закрываю глаза и считаю до десяти.
Напор дождя усиливается, и я вылезаю из салона, в несколько прыжков преодолев метры до деревянных ступенек. Несу откровенную ерунду, поставив перед собой цель вернуть девчонку если не в номер, то хотя бы погреться в тачку. Она сомневается, но по итогу идет со мной.
— Глупая, — противоречу себе, но ловлю холодные пальцы девчонки и согреваю своим дыханием, врубив на максимум печку. — Ледяная совсем. Ну куда ты решила бежать, м?
Я жду потепления во взгляде, но Юля выдает трешак:
— Забыл добавить любимое слово, — выдергивает руки и отворачивается к окну. — «Убогая, беги быстрее» звучит привычнее.
По ходу, ей по хрен, куда ехать и к кому, но находиться рядом со мной Юлька не желает. Это, чёрт возьми, обидно, хотя и звучит не впервые за утро. А ещё давит брошенное с ненавистью слово. Да, убогая, да называл… Но разве я знал⁈ Да и, по чесноку, мне хотелось её задеть, потому что она с первого же момента… задевала меня… Не так, как задевают, чтобы нарваться, а так… Чёрт! Мне хотелось смотреть на неё, хотелось дотронуться… Поэтому я и вел себя как конченый урод.
Отвожу по адресу и выхожу следом, потому что у меня есть некоторые подозрения. В окнах бабки темно и я не уверен, что Юлька станет её будить. Не станет… Но и задержать себя не даёт.
Отвечает мне резко и постоянно отводит глаза. А мне нестерпимо охота прижать к себе, согреть. Сказать ей, что я безумно сожалею, каким идиотом был раньше.
— Бабка спит, так? И ты собираешься сидеть в сырой парадке? Ты нормальная вообще, Сахарова?
Во все борются злость на неё и самого себя, и я уже на пути к продолжению, но окно над нашими головами распахивается, и знакомый голос Раисы Анатольевны гремит на всю округу:
— Юлечка, детка, это ты? Поднимайся скорее!
Знакомая горечь наполняет рот, когда Сахарова рвёт с места, по привычке не обернувшись.
Глава 37
Юля
Как вовремя Раиса Анатольевна решила выглянуть в окно! Моя решимость таяла с каждой секундочкой, и если бы Рома меня захотел поцеловать ещё раз, то, наверное, я бы не оттолкнула.
Он, конечно, показал себя заботливым и внимательным, но слишком живы в памяти все его оскорбления.
— Доброе утро! — Старушка встречает меня бодрым голосом. — А мальчик твой где?
Пожимаю плечами и бубню что-то невразумительное. К счастью, баба Рая интерес теряет сразу, отвлекаясь на двух молодых девушек, производящих уборку. Я вчера их не видела…
Разуваюсь, и принимаюсь помогать, параллельно думая, что делать дальше.
С одной стороны Ларку мне жалко и я очень хоу, чтобы она отдохнула, пришла в себя. С другой — я не представляю, куда мне деться, когда уборка закончится.
Обратно в гостиницу? Адрес при наличии интернета я найду, но ведь мест нет, мне вчера ясно дали понять.
Если только кто-то выедет? Например, Амурский с другом. Или Виктор собирается оберегать мою подругу всё время запланированное здесь? В этом случае моё пребывание может стать ненужным. Если честно, то такому повороту я буду даже рада, потому что сейчас вся сложившаяся ситуация напрягает.
Да, соседка хорошо нас приняла, но… Они для меня чужие люди, хоть и очень понравились своей теплотой. Я сейчас и Диму тоже имею ввиду.
— Юлечка, детка, дойти до Лариного папы посмотри, как он? А я пока с девочками закончу в кухне убираться.
Киваю и, получив ключи от соседней квартиры, засовываю ноги в кроссовки и выхожу на лестничную клетку.
Приложив усилия, открываю дверь. В нос ударяет запах стойкого перегара. Прикрываю лицо рукавом и двигаюсь в сторону окна, чтобы впустить свежий воздух.
Глотаю его рвано и большими порциями, что даже становится больно в груди.
Ужас! Как здесь можно находиться?
На диване в зале спит Ларисин отец. Лицо заросло щетиной, волосы спутались и слиплись, да и одежда выглядит отвратительно. Засаленная рубашка, выправленная из брюк, сами брюки расстегнуты и чем-то облиты. Я не хочу думать, чем именно, но тошнотворный запах не предполагает других вариантов.
— Ларочка, дочка, ты?
Дёргаюсь, когда мужчина начинает шевелиться, с трудом приподнимаясь.
— Ларисочка?
— Это… не она…
— А я вот… сорвался, — пытаюсь вспомнить имя, но к горлу подкатывает завтрак от амбре, которое разносится по комнате. — Бабушка твоя всё… Великая была женщина… Великая…
Мужик пытается встать, хватается за моё плечо. Я не успела отскочить и сцепляю зубы, чтобы он быстрее обошел меня.
— Так-то, дочка…
Шумно выдыхаю, когда монолог обрывается. Ларин папа видит недопитую бутылку, и глаза его загораются радостным блеском. Судя по количеству пустых ёмкостей, странно, что он помнит имя дочки. То, что не узнал, я уже не удивлена.
Решив, что миссия моя закончена, тороплюсь обратно. Лучше и дальше помогать бабе Рае с посудой, чем дышать вот этим вот…
Захлопываю дверь и, не поднимая головы, переставляю ноги. Вздрагиваю от неожиданности: не посмотрев вперед, врезаюсь в чьё-то тело.
* * *
Роман
Правильным было бы девчонку догнать, но я устраиваю мыслям экспресс-детокс, подставив лицо крупным каплям дождя. Погода испортилась не на шутку, и я рад, что в данную минуту Сахарова не дрожит осенним листом на прогнившем деревянном крыльце.
Конечно, я предпочёл бы сидеть с ней в тачке и разговаривать о чём угодно… или даже молчать! Молчать с ней оказалось тоже круто!
Провожу языком по губам, пытаясь ощутить фантомный вкус невероятно сладкой девочки. Не получается. Это неимоверно злит, а в совокупности с тем, что я в принципе продолжаю думать о ней…
Детокс, короче, не удался. Щелкать пальцами, как я планировал ранее, тоже не хочется.
Хочется её — маленькую, строптивую, вредную и одуряюще уютную.
Наверное, я готов рвануть и догнать, но звонок Витька меняет планы. Брат ищет меня, чтобы я отвез их в больничку, где, оказывается, находится мама Шумковой. Понятно и логично, но я не хочу бросать Юльку одну. С другой стороны, что делать? Сидеть в тачке и ждать? Сколько?
По знакомому маршруту возвращаюсь к гостинице и подхватываю Розина с его заучкой. Лариса выглядит лучше, точнее, адекватнее, чем вчера. Глаза опухшие, но сегодня она в состоянии хотя бы произносить звуки, а не только беззвучно рыдать.
— Куда ехать?
— А…
— Адрес у больницы какой? — Перебиваю, потому что злюсь на брата. Почему злюсь? Тупо из-за того, что он держит сейчас свою девчонку за руку, в то время как я…
Стоп! Сахарова — не моя девушка. Она мне отказала. Приходиться напомнить и настроение падает в ноль.
— Я покажу, — пищит девчонка. — А Юля где?
Юля…
— Позвони и узнай, где твоя Юля, — под насмешливым взглядом брата отбриваю и втапливаю педаль в полик, поплатившись тут же сильным толчком. — Твою ж…
— Не отвечает.
— Дома у тебя твоя подруга. Верней, у соседки… Ну ты поняла. Чай, наверное, пьёт, поэтому не отвечает.
— Мы можем…
— Ромыч, давай через квартиру проскочим, — Витёк успевает сформулировать быстрее прилежной Ларисочки.
Меня устраивает, и я включаю поворотник на первом же перекрёстке.
— Сам схожу, — останавливаю воркующую парочку. — А вы пока тут
