Укрощение рыжего чудовища - Дарья Волкова
– Ты играешь в шахматы, Тихон?
Вопрос был дурацкий, неуместный и… И тут ей вспомнился дед – конструктор танков. Нет. Она не хочет, чтобы падал волчок. И даже ответ уже не так важен. Тихон ведь снова отшутится. Ляпнет какую-то ерунду. И правды не скажет.
– Не, это Ростислав Игоревич сам с собой играет на досуге.
– Конечно, Ростислав Игоревич сам с собой играет, – Ракитянский вылез наконец из-под стола и со стуком поставил ладью на доску. – Потому что с Тихоном Аристарховичем играть неинтересно. Тихон Аристархович всё время выигрывает. Еще имеет наглость предлагать мне играть на деньги. В шахматы! На деньги!
– У меня первый юношеский по шахматам, – хохотнул Тин. – Будто ты не знаешь.
– Вот врёт и не краснеет! – возмутился Слава. – Варвара Глебовна, не верьте ему!
– У меня есть разряд!
– Ну не по шахматам же, – пожал плечами Рося и направился к двери.
– А по чему? – торопливо спросила Варя. Была уверена, что Ракитянский ей ответит. А вот Тихон – не факт.
Ростислав посмотрел на друга, сидящего за столом. Перевёл взгляд на Варю. Помолчал. А потом всё же ответил:
– Греко-римская борьба. А я побегу, пожалуй. Пока Ирэна там скатерть не сжевала от тоски.
– Смотри, если сжевала, то вычту стоимость скатерти из твоего гонорара. В троекратном размере.
– Креста на вас нет, Тихон Аристархович!
– Не тебе одному ломить втридорога. А крест на мне есть и… Короче, иди уже отсюда! Спасай мою скатерть.
– Побежал, – Ростислав нажал на ручку двери. – Ирэна без меня, поди, затосковала совсем.
– Ее зовут Галя, – зачем-то уже в спину Ракитянскому сказала Варя.
– Да? – Слава озадаченно почесал в затылке. – Галя? А впрочем… – Он пожал плечами. – Какая разница?
И дверь за Ростиславом Ракитянским наконец закрылась. Тихон и Варя остались наедине. Она медленно прошла и села на стул напротив него, с противоположной стороны стола. «Я зашла на запретную территорию? За черту? Выгони меня. Дальше будет только хуже».
Тихон не торопился начать разговор. Но Варю молчание угнетало.
– Ты и в самом деле занимался греко-римской борьбой? Ходил в секцию?
– Да, – ответил он. Неохотно, но ответил. – Несколько лет. Хотя лучше бы я шахматный кружок посещал.
Видимо, он хотел, чтобы фраза прозвучала смешно. А вышло тоскливо. Как и кривая усмешка в уголке губ. Наверное, сейчас можно задать еще вопросы. И, скорее всего, Тихон ответит. На какие-то – точно ответит. Но Варе вдруг стало страшно спрашивать дальше. Словно лезть в тёмный подвал. Вместо этого она улыбнулась, очень надеясь, что улыбка получилась не слишком фальшивой.
– Знаешь, у меня брат тоже много лет борьбой занимался. Только вольной.
– «Вольники» – слабаки! – демонстративно фыркнул Тихон, словно благодарный ей за смену темы разговора. – Классики выигрывают и у себя, и в вольной. Если ты «классик», то ты умеешь и классику, и вольную. Это точно.
– Боже-е… – рассмеялась Варвара. – Как это знакомо. Вечная вражда между «классиками» и «вольниками».
– Ну, скажи, что я прав? – вдруг упёрся Тихон. В шутку, но всё же.
– Без понятия, – снова рассмеялась Варя. – Мне эти все ваши борцовские разборки до лампочки. Папа на все Колькины вопли по этому поводу, знаешь, что говорил?
– Что?
– С тренером по борьбе может поспорить только тренер по стрельбе.
Варя ожидала, что он рассмеётся. Ну смешно же! Но Тихон даже не улыбнулся. И ответил неожиданно серьёзно и задумчиво:
– Хорошая фраза. Батя у тебя мудрый мужик.
Почему-то на этих его словах что-то ёкнуло. Щёлкнуло. Дальнейшие Варины слова даже для нее были удивительны:
– Знаешь, вы с Колей очень похожи. Габаритами, привычками – и секция борьбы, и любовь к вареникам с вишней. И вообще…
Тут Варя смутилась. Замолчала. И почему-то ей показалось, что самым логичным ответом на это будет что-то вроде: «Да? Похожи? Познакомь нас, что ли?».
– Да? Бывает… – произнёс Тин ровно. – Только я не хирург, как твой брат.
Сразу стало всё ясно. Нет, ему это неинтересно. Ему это не нужно. Все, что не касается самой Вари и сексуального контекста их отношений – побоку. А интерес во фразе про отца ей померещился. И тут Тихон неожиданно продолжил:
– Я вообще хирургов боюсь панически.
Эти слова Варю ошарашили.
– Ну да… Это прямо было заметно – при нашей первой встрече. Как ты меня боялся.
– А я всегда… когда мне страшно или я волнуюсь, начинаю всякую чушь нести. И делать.
Так. Надо поймать упавшую челюсть. И что-то сказать. Теперь детали их знакомства приобретали совсем иной оттенок.
– Правда? А я думала, что… – Нет, она не находила нужные слова.
– Да не парься так, Вареник! – словно спохватился Тин. Усмехнулся. – Пьяный я был тогда, вот и всё объяснение. Слушай, а у тебя какие планы на четырнадцатое?
Резкая смена темы разговора снова ошеломила. Тихон Аристархович не даёт ей расслабиться. Так, собраться. Срочно собраться. Она обдумает услышанное потом.
Варя коснулась лба Тихона рукой. И вразрез с ее намерениями это прикосновение обернулось сладостью. Невинное и какое-то в то же время интимное. Кожа приятая, тёплая, ровная. Так и хотелось запустить пальцы дальше, в русые волосы. Тихон вдруг прикрыл глаза, явно наслаждаясь лаской. Варя, словно испугавшись, резко убрала руку. И Тин так же резко открыл глаза.
– Нет, жара нет.
– А с чего ты решила, что у меня жар? – спросил он чуть раздражённо.
– Мне на секундочку показалось… – начала Варя вкрадчиво. – Что ты собрался пригласить меня на романтический ужин в честь Дня всех влюблённых.
– Чего? Какой день? Не, не слышал. А четырнадцатого у меня день рождения.
Варя расхохоталась – громко, звонко, сбрасывая нервное напряжение.
– Как тебя так угораздило, Тиша?
– Все вопросы к моей матушке. А она мне на это всегда говорит: «Скажи спасибо, что не на Восьмое марта, Тиша».
– И то верно, – всё еще улыбалась Варя.
– Да и вообще это все какие-то нарочно придуманные идиотские праздники, – с непонятным раздражением сказал Тин. – И я их отказываюсь признавать!
– Разошёлся-то, разошёлся…
– И правда, чего это я? – подыграл ей Тихон. И уставился на нее выжидательно. Невинно распахнутыми глазами, которым она ни на йоту не верила. – Ну, так как? Какие планы на четырнадцатое?
– Так понимаю, я имею честь быть приглашённой? – чинно спросила Варя.
– Чести у вас, Варвара Глебовна, и без моего приглашения, хоть отбавляй, –
