Вместе тоже можно... (СИ) - Муравская Ирина

— Не надо, — бросив равнодушный взгляд на ошмётки овощей и брызги майонеза отрицательно покачала головой та. — Я сама. А ты перестань на меня орать. Я не люблю повышенных тонов.

Да он чувствовал, как её потряхивало. Майер же не знал, что крик прочно ассоциировался у неё с приютом, ремнём и наказаниями. Мерзкое место. Женя бы сожгла его дотла. Вместе с воспитателями-садистами.

— Прости, — ещё один поцелуй в женскую макушку. Невероятно, рядом с ней он только и делает, что извиняется. Это диагноз? — Я просто волнуюсь. Не хочу, чтобы ты даже лишнюю минуту находилась рядом с этим человеком. А ты поехала к нему! Ни сказав ни слова.

— Я должна была попробовать всё уладить.

— Угу, — насмешливо хмыкнули ей на ухо. — Ну и как? Уладила?

— Не совсем… Теперь он может подать жалобу и на меня.

— Что ты сделала?

— М-м-м… вылила ему на голову воду из вазы… — грудь Макса задрожала, и Женя с недоверием поняла, что он смеётся. Отлично. Минуту назад орал, а теперь ржёт. — Это не смешно.

— Это очень смешно. Стой, — схватив за плечи, ее чуть отстранили и обеспокоенно уставились прямо в глаза. Веселья как не бывало. — Он что-нибудь сделал? Он поднимал на тебя руку?

Ох. Было видно, что если она скажет «да», Залецкого этим же вечером раскатают по асфальту тонким слоем паштета. Паштет из Паши. Звучит.

— Нет. Поорал что-то про бешеную суку, а потом его охрана вышвырнула меня из телецентра. Скорее всего ещё теперь и засунут в Блэклист. На вечернее шоу точно уже не попаду.

— Да и чёрт с ним, было бы из-за чего переживать, — Женю снова прижали к себе. Боже, опять её накрывает это потрясающее состояние маленькой девочки. Которую берегут и с которой сдувают пылинки. Которая кому-то просто нужна. Так это оказывается приятно — чувствовать себя нужной.

— Что теперь мы будем делать?

— Ты про что?

— Про твою повестку в суд.

— Ай, не бери в голову.

— Как это — не бери. Хорошо, если отделаешься штрафом. И то, количество ноликов явно будет заоблачное.

— Да ради бога. Если уж будет необходимо, заплачу. Пускай подавится.

— Вот так просто? Это что, для тебя такая смешная сумма?

— А для тебя нет? В твоём чемодане шмоток насобирается как раз как на первый взнос на эту квартиру.

— Шмотки — это шмотки, — возразила Козырь. — Половина досталась мне за бесценок, потому что я рекламирую их бренд. А вот ты… Неужели спортзал даёт такую… — до неё дошло, лицо помрачнело. — Тотализатор, да? Твои бои. Судя по всему, на них нехило можно заработать.

— Давай ты не будешь говорить об этом с такой брезгливостью.

— О чём? О том, что вы квасите себе физиономии за деньги? Или ради удовольствия? Тогда это ещё хуже. Это же бессмысленный риск. Нужно ценить свою жизнь!

Максим напрягся, выпуская её из объятий. Ну всё, минутка милоты закончилась.

— Сказала та, что прожигала её с торчком… сколько лет?

— Прожигала. Но дорого и со вкусом. Без угрозы для здоровья.

— Это наркотики не угроза для здоровья?

— Это другое!

— И чем оно отличается? По мне лучше сломать пару костей, чем деформировать свой мозг такой дрянью. Лучше физическая боль, чем моральное разложение и деградация, которой ты занимались последние годы рядом со своим музыкантом.

Женя открыла рот, чтобы возразить, но так и застыла. Разложение? Деградация? Вот как значит. Такая у него для неё характеристика.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Что ж. Позволь мне вместе с моими верными подружками: тупостью и глупостью гордо удалиться. Не будем надоедать своим присутствием. А то вдруг деградация заразная.

— Ну и куда ты опять собралась!? — хватая воздух скрюченными пальцами рыкнули на неё. Кажется, пора учиться самоконтролю. Или переходить на валерьянку. Эта девица сведёт его когда-нибудь с ума своим непоколебимым спокойствием. Уж лучше бы орала.

— Не знаю. Схожу в магазин, — обуваясь, небрежно отмахнулись от него. — Возможно тот, что в соседнем городе. Зависит от настроения. Грудинку в холодильнике не трогай. Куплю сметану, сделаю карбонару.

Дверь за собой прикрыли. Мягко, спокойно. Прям какой-то ванильный скандал получился. Не хватает посыпать сахарной пудрой и пустить сверху мармеладных ангелочков.

— Нет, ты это видела??? — рассерженно обратился Макс к стоявший на столешнице фарфоровой кукле. — И как с вами, бабами, общаться, если вы всё переиначиваете по-своему???

Шарнирная красавица ему не ответила. Лишь грустно колыхнулись кружева на её платье. К сожалению, она, в силу своей искусственной души, тоже не знала всех хитростей непостижимой женской логики. Но мечтала постичь.

Мрачный, плохо освещаемый подвальный этаж недостроенного и давно заброшенного подземного паркинга пах сыростью, потом и хмелем. Тем странно, так как он хорошо проветривался завывающими сквозняками, но, видимо, от количества народу, а его тут было просто аховое скопление, никакой свежий воздух не успевал нормально циркулировать.

Бетонные стены были исписаны граффити, поверх которых криво висели большие афиши. Гремел голос из колонок. То там, то здесь приткнулись ларьки с закуской и выпивкой. Прекрасно. Отличное логово для незаконных боев — неприметное и с хорошей звукоизоляцией благодаря удачному расположению вдали от жилого района.

Толпа реально собралась огромная. Улюлюкая и присвистывая она требовала зрелищ. Без хлеба. Просто зрелищ: чтобы было кроваво, ярко и эффектно. Возбуждённое стадо психов. Наверняка такие же собирались в амфитеатрах во время гладиаторских боев. Века сменяют друг друга, но ничего не меняются. Наоборот. Люди становятся ещё более жестокими.

— Мерзость, — вынесла вердикт Женя, когда на выстроенном ринге один боец так втащил другому, что во все стороны брызнула кровь. Если бы не воодушевлённый хрип толпы, наверняка, можно было услышать и хруст челюсти.

Ну правильно. Когда против тощего клерка, который вряд ли когда-либо держал что-то тяжелее мышки от компьютера выступает массивный борец, какой ещё ожидается результат? Понятно, что сюда приходят главным образом спустить пар, помечтать, что мутузишь ненавистного начальника опять же, но мозг при этом никто ведь не отменял. Впрочем, там скорее всего от такого удара теперь осталась лишь серая жижа. Потому что полный нокаут. Медики уже готовились оказать первую помощь.

— На что рассчитывал этот придурок? Притвориться гусеницей и уползти? Такая туша ушатала бы его одним мизинцем, — непонимающе покачала головой Козырь.

— От участников не зависит выбор пары. Это решает жребий, — спокойно ответил Максим, помогающий ей пробираться через давку. — Такие правила.

— Дебильные правила. И место дебильное.

— Я могу отвезти тебя домой.

— Нет, — ну уж дудки. Она должна увидеть это собственными глазами. Чтобы понять. Чтобы принять решение.

— Тогда наберись чуток терпения. Привет, — это уже было сказано застывшему в узком проходе без дверей секьюрити. Сурового вида громила нейтрально кивнул им и жестом дал добро, чтобы пойти в одно из многочисленных ответвлений парковки.

Хитрое переплетение коридоров выводило к раздевалке, где переодевались парни. В большинстве красавчики с развитой мускулатурой. Вот так мужской рай. Правда в закрытом помещении запах пота, крови и помеси дезодорантов стал ещё ядрёней. Женя не сдержала чиха.

— Будь здорова, — отозвались ей ребята. На противоположный прекрасный пол, вторгшийся в их личное пространство, они едва ли обратили внимание.

— Спасибо… Вроде как… — растерялась та. Нет, к тому, что перед ней настолько пренебрежительно раздеваются сразу несколько мужчин она была морально не готова. Пришлось отвернуться, уставившись на металлические шкафчики со старой обкалупавшейся краской и зацветшей в некоторых местах ржавчиной.

— Расскажи хоть вкратце: какие у вас тут правила? — спросила она как бы между прочим.

Максим саркастично хмыкнул, натягивая взамен джинсам шорты.