Тереза Маммерт - Этот прекрасный сон

Я улыбнулась, приподняв краешки плотно сжатых губ:

– Да. Вечерами я действительно занята.

– И как успехи?

Я не хотела вздыхать, но вздохнула. Меня прорвало, и я не смогла остановиться даже тогда, когда вежливое лицо доктора озадаченно вытянулось.

– Ну что ж, отлично, – сказал он так, как разговаривал с Деб и другими медсестрами, если они пытались с ним поболтать. – Желаю вам всяческого счастья.

– Всяческого счастья? – повторила я с нескрываемым отвращением.

В глазах Розенберга снова мелькнула искра.

– Я это к тому, что вы не воспользовались моим советом, а значит, вряд ли будете помнить о нем в дальнейшем.

– Вы о чем? О каком совете?

– О совете держаться подальше от Джоша Эйвери. Общение с ним не сулит вам ничего хорошего. – Оглядевшись по сторонам, доктор ласково взял меня за руку и завел за угол: – Все-таки позвольте мне сказать. Ведь раньше мы были друзьями.

– Разве?

– Я думал, что да. – Он как будто обиделся.

Розенберг дотронулся кончиками пальцев до моего лица. Я отстранилась и посмотрела вокруг: в десяти футах от нас стоял Джош. В его глазах горела убийственная ярость. Я, вздрогнув, попятилась:

– Вы видели, что он здесь!

– Конечно нет, – сказал доктор Розенберг. – Здравствуйте, Джош.

Тот ответил кивком. Доктор буркнул: «Извините, мне пора» – и направился к лифту. Когда Джош подошел, я ткнула пальцем туда, где секундой раньше стоял Розенберг:

– Ничего не было. Доктор действительно вел себя странно, но я не… – Подбирая слова, я заметила, что Джош сжал зубы. – Я догадываюсь, как это выглядело со стороны.

– Ну и как же? – процедил он наконец, с трудом сдерживаясь, чтобы не взорваться.

– Понимаю, ты сердишься. Но я на работе, а Розенберг мой начальник.

Джош сунул руки в карманы и пожал плечами:

– Эйвери, что, черт возьми, это значит?

– Не надо повышать на меня голос! – прошипела я, подавшись к нему, и попыталась уйти, но он поймал меня за руку.

Я повертела головой, проверяя, не было ли у этой сцены свидетелей, и снова посмотрела на Джоша:

– Пусти меня, пока нас кто-нибудь не увидел.

– Ты по-прежнему влюблена в него?

Я разинула рот:

– Никогда я не была в него влюблена! Он женат. За кого ты меня принимаешь?

Джош нахмурился:

– Хватит, малыш, открой наконец глаза: он тебя хочет.

Я опять огляделась, прежде чем ответить:

– А даже если так, что с того? Раз красавец-доктор, от которого без ума все медсестры, мной заинтересовался, я, по-твоему, должна немедленно брякнуться на спину? Зря ты так мало мне доверяешь, Джош. Если я на тебя запала, это еще не значит, что я наивная дурочка.

Он заморгал, не зная, чувствовать себя польщенным или обиженным:

– Как это понимать?

– Понимай, как хочешь. Мой перерыв закончился.

– Я провожу тебя вниз.

– Там ты можешь столкнуться с доктором Розенбергом, а тебе, пожалуй, лучше держаться от него подальше.

– Для него это точно будет лучше, он возражать не станет.

– Нравится тебе или нет, но я с ним работаю. Научись мне доверять.

– Тебе-то я доверяю, а вот ему – нет.

– Джош, – сказала я предостерегающе, – я люблю свою работу. А ты, если не можешь отбросить эмоции, лучше не приближайся к доктору Розенбергу, не создавай мне проблем.

Явно не сумев его убедить, я направилась к лифту. Через несколько секунд Джош обернулся и окликнул меня, но двери уже начали закрываться.

Глава 10

Джош

По пути на работу я чувствовал себя так, будто под кожей кто-то ползает. Нужно было сходить в спортзал, чтобы освободить голову, но времени не хватало. Пропустить дежурство я не мог, а свободные часы казались спущенными в унитаз, если я проводил их не с Эйвери. Бессонные ночи и утренние дежурства грозили меня доконать, но я на это плевал.

После того как мы поговорили о моей сестренке, на душе стало тяжело. Эйвери не закричала и не убежала от меня, но я увидел боль в ее глазах, когда сказал, что несчастье произошло по моей вине. Не знаю, почему она осталась со мной и как меня терпела. Может, причиной был алкоголь. Тогда следовало ожидать, что сегодня Эйвери одумается.

К счастью, мне не пришлось подробно рассказывать о каждой полоске на боку, а то я еще глубже завяз бы в дерьме. Обычно женщины думали, будто татуировки я делаю просто для красоты, и мне не приходилось объяснять, что они значат. Ну а если бы кто-нибудь и спросил, я бы все равно не ответил. Эйвери обезоружила меня тем, что не только задала вопрос, но и захотела выслушать ответ.

– Эй, Джош, прием! – Куинн помахал рукой перед моим лицом. Я отбил ее, он усмехнулся: – Хорошо тебя обработала эта девчонка!

Я покачал головой. В этот момент на парковку вышел док Роз. Обходя машину «скорой помощи», я встретился с ним взглядом. Он натянул излюбленную самодовольную улыбочку, а глаза, как всегда, остались холодными. Я кивнул, изо всех сил постаравшись спрятать усмешку.

– Этот тип тебе не нравится, да? Он что, продолжает подкатывать к Эйвери?

Я закрыл задние двери машины и вытер руки о штаны:

– Не знаю. Если и да, то вряд ли она сказала бы мне.

Куинн хохотнул и покачал головой:

– Ее винить нельзя. Придется тебе набраться терпения.

– У него же все есть, – я махнул рукой в сторону доктора, – жена, дети и так далее – американская мечта! Как он может это отбросить?

– Телки – такая вещь… Тебя самого-то вон как перекорежило.

– Не говори так об Эйвери! – угрожающе произнес я, и Куинн поднял руки.

Я принялся разминать шею, пытаясь обуздать свою злобу.

– Потом, с чего ты взял, что американская мечта – это дети? Я бы, например, не хотел, чтобы вокруг меня бегала мелюзга.

– Этого, брат, никто не хочет, – согласился я.

Куинн посмотрел на меня, но через секунду заметил на парковке что-то, заставившее его перевести взгляд:

– Легка на помине!

Я поднял глаза: Эйвери, радостно улыбаясь, шагала к нам с бумажным пакетом в руках. При виде знакомого красного логотипа я почувствовал урчание в животе, но мое внимание быстро переключилось на обтягивающие джинсы и простой белый топ. Я не знал другой женщины, которой удавалось бы так потрясно выглядеть, не прикладывая никаких усилий.

Стерев с лица глупую улыбку, я скрестил руки и прислонился к машине: не хотелось показывать, как я возбужден.

– Подумала, что ты не откажешься поесть. – Эйвери остановилась в нескольких шагах от меня и протянула пакет из ресторана.

Я подошел ближе, обнял ее за талию, привлек к себе и поцеловал. Поднявшись на цыпочки, она приоткрыла губы. Я застонал – до того не хотелось отрываться от нее. За последние дни Эйвери стала мне еще нужнее, чем раньше, и я не знал, нормально ли, что я чувствую себя так, будто у нас осталось мало времени.