Покровитель для Ангела. Собственность бандита - Екатерина Ромеро
– Рука… моя рука! Ты не видишь?!
– Да что с ней?! Ангел, не реви, что такое?
– Волосы! Волосы на руке темные отросли! Видишь?! Ох, не смотри!
И тут Бакиров просто взрывается смехом. Таким заразительным, что я невольно улыбаюсь в ответ и дико просто стыжусь.
– У всех волосы. Ерунда это. Херня, поняла? Сырость не разводи.
Так хочу прижаться к нему в этот момент, но какой-то внутренний страх не дает, поэтому осторожно обхожу его, прикрываясь пледом.
Миша так близко, и я… мне просто хорошо. И ничего такого он не сказал, но слезы мои мигом просто высыхают.
– Это Архипов направил людей? Он теперь будет мстить нам за Иру?
– Не думай об этом. Пошли.
Михаил берет меня за руку, мы вместе выходим из больницы. Такое странное слово “вместе”, как будто только сейчас оно приобрело смысл по использованию к нам. “Нам”.
Миша привозит меня домой и куда-то уезжает. Вскоре приходит теть Люба, и мы вместе убираем этот дикий бардак в доме. Конечно, от меня толку немного, так как рука начинает болеть, но я помогаю подмести и вынести осколки стекла. Эти звери… они даже посуду почти всю перебили, они мои вещи перевернули вверх дном, и я с ужасом разгребаю эти осколки и не могу сдержать слезы, когда под ворохом бумаг все же нахожу его.
Нашего фарфорового ангела. Они его не сломали. Он устоял, и даже крылышки его остались целы. Почему-то мне это важно. Этот ангел… он как моя любовь к Михаилу. Такая хрупкая, невозможная и уже неидеальная. Она никогда не была идеальной. С кривыми трещинами на крыльях, но она есть и всегда была к нему.
***
– Стоять.
– Эй, ты чего?
Окидываю щенка взглядом. Высокий, щуплый, хилый. Длинные волосы, почти бесцветные глаза. Наверное, малолетки от таких и тащатся.
– Слушай меня внимательно, доктор. К Котовой не приближаться. Она под запретной зоной для тебя.
– Чего?! Слышь, а ты кто такой, папик? Ты не попутал? Иди к черту! – возникает, а я усмехаюсь. Хватаю его за шкирку, отрывая от земли, вжимаю в стену.
– А ты борзый. И не тыкай мне, щенок! На хуй слился! Еще раз увижу тебя рядом с Котовой на расстоянии километра, ходить ты больше не сможешь. Пиздуй отсюда.
Отпускаю щенка и сажусь в машину. Закуриваю. Не знаю, почему так бешусь. Наверное, потому, что этому сопляку положено помогать Ангелу, а мне нет. Мне, сука, ни хуя не положено, даже касаться ее, что просто выводит.
***
Я жду Михаила до глубокого вечера, хочу узнать хоть что-то про Архипова, но он не приезжает, и я забываюсь беспокойным сном. Живот скручивает, томится, ведь в эту ночь мне снится Миша. Хуже того, мне снится, как мы с ним занимаемся любовью. Не нежно вовсе, нет.
Этот сон совсем не похож на те, которые у меня были раньше. Нежные, трепетные, какие были еще до этого всего кошмара, но этот сон совсем другой.
Я вижу, как Михаил берет меня. Сильно, быстро, размашисто. А я кричу что есть сил и громко стону под ним. Мне не больно, я вдыхаю его запах и чувствую его в себе. Это не ласковый секс, это какое-то животное соитие, сладкий дикий экстаз.
Михаил меня раздевает, порабощает, он меня берет, насаживает на себя, наполняет, а я… я просыпаюсь с быстро бьющимся сердцем и мокрыми трусиками оттого, что моя дверь распахнулась, а в ней он стоит. В одних только штанах. Бакиров голый до пояса. Высокий, сильный, опасно красивый.
Уже глубокая ночь, я смотрю на его подтянутый торс и волосатую грудь, на кубики пресса, широкие плечи, дорожку черных волос, уходящих под ремень, и дыхание спирает напрочь.
Миша такой красивый, взрослый, высокий, крепкий, но вся моя спесь тут же сбивается, стоит ему сделать шаг в мою комнату, потому что его буквально шатает, и я понимаю, что Михаил просто в стельку пьян.
Глава 23
– Миша… ты в порядке?
Сама не замечаю, как за секунду просто вскакиваю с кровати. Бакиров подходит близко, слишком близко, и от него опасно несет алкоголем. Еще только начало светать, серо на улице, но я прекрасно вижу, насколько он пьян. Едва стоит на ногах, его покачивает, а глаза приобрели опасный блеск.
– Куда ты бежишь, Ангел? А? Куда ты все время от меня убегаешь?
– Ты пьян. Уходи!
На это Бакиров криво усмехается. Вовсе не по-доброму, зло, презрительно даже. Ко мне. Подходит ближе, заставляя вжаться в стену. Вздрагиваю, когда он подносит сильную руку, ведет ею по моему бедру, талии, а после накрывает мою грудь поверх майки без всякого стеснения, сжимает ее, вызывая страх и одновременно жар в теле.
– Не касайся… – шепчу, голос сбивается, я не смогу физически дать ему отпор.
– Противен тебе бандит, да? После всего нос воротишь? Херовый у тебя покровитель, девочка.
Он обхватывает нежное полушарие груди, сжимает сосок через майку, растирает его, а меня трясти начинает. Бакиров пьян, и если в трезвом состоянии он способен был причинить мне адскую боль, то что сделает в пьяном?
Осторожно кладу ладони ему на голую грудь, чувствуя ее жар, сталь мышц и мягко отталкивая мужчину.
– Я не хочу с тобой сейчас разговаривать, Михаил. Уходи, пожалуйста.
– Не хочешь… ни хуя ты меня не хочешь! А того сопляка своего хочешь?! – басит своим низким прокуренным голосом, наклоняется и целует меня в плечо, однако я с силой отталкиваю его. В висках начинает пульсировать, коленки дрожат.
– Перестань! Я не собираюсь с тобой это обсуждать! Ты меня не хочешь, это все алкоголь! – ору на него, но, похоже, Михаилу на это плевать. Он берет мои руки и вниз их опускает одной своей лапой, тогда как у меня дыхание спирает.
Бакиров кладет мои ладони себе ниже ремня, в область паха… прямо на член, который сейчас просто колом стоит у него. Каменный, огромный, я чувствую его прекрасно даже через черные джинсы.
– Чувствуешь… маленькая моя, вот как я НЕ хочу тебя.
Дышать становится сложнее, но я все же заставляю себя успокоиться. Бакиров пьян, он плохо себя контролирует, а значит, мне нужно быть осторожной.
– Миша, пусти…
И он отпускает, однако
