Судьба сломала - любовь починит - Елена Виа
К двум часам ночи всех тяжелых пациентов прооперировали, легким оказали первую помощь. В отделении снова воцарилась тишина. После операции Лида пошла в ординаторскую. В смежном окне она заметила, что Татьяна разговаривает с представителями власти. Двое мужчин в погонах задавали ей какие-то вопросы. Моментально Лиду пробил тремор и снова подкатила тошнота. Эти люди вполне уже могли прийти за ней. Она не стала выходить к полиции сама. Лида сбежала с места происшествия и сейчас явиться с повинной она не видела смысла. Женщина налила себе чай, села за стол и просто ждала, когда полиция ее заберет.
Около двадцати минут Лидия сидела в тишине, боясь повернуться к окну. Вскоре открылась дверь. В ординаторскую вошла полноватая женщина одного возраста с Лидой, которая работала здесь анестезиологом.
— Мы с тобой первые счастливчики, которые уже отстрелялись после тяжелой смены? — с улыбкой спросила она. Эту женщину звали Люба, и она отличалась от своих коллег безграничным оптимизмом в любых ситуациях. Она налила себе кружку кофе и села напротив Лиды. — Чего такая грустная? Устала сильно?
— Да. — кивнула головой Лида. — Ты не знаешь по какому поводу полиция? — с дрожью в голосе спросила она.
— По поводу самолета расспрашивают. Им же причину аварии надо установить. Опрашивали легких пациентов, завтра еще тут тереться будут. — объяснила Люба, а Лидии стало легче. Не по ее душу пока были эти двое в погонах. — Слышала новости последние? У Аньки нашей мужа убили.
— Как убили? — испуганно спросила Лида. Она же видела его, он был живым.
— Ты не знаешь?! — удивленно воскликнула Люба. — Ты же там была как раз?
— Мы с Владимиром Анатольевичем уехали. — сказала Лида.
— Точно. Подробности пока не оглашают. Сказали только, что его нашли на лестнице, но не установили сам он упал или его кто-то намеренно толкнул. — женщина отпила горячий кофе. — Он не сразу умер. Еще несколько часов в больнице врачи его спасали. Потом, правда, выяснилось, что у него аневризма была. В общем, не спасли.
«Не спасли»… — отозвалось внутри Лиды. Она медленно встала со стула, оставив кружку с недопитым чаем на столе и молча вышла. Она проходила по коридорам, мимо пробегали коллеги, кто-то задел ее по плечу случайно, но она этого не заметила. Лида прошла мимо поста старшей медсестры, мимо кабинета заведующей отделением, откуда вышли Елена, Владимир и следователь. Они долго разговаривали по поводу авиакатастрофы. Елена вызвалась проводить сотрудника полиции до выхода, а Владимир направился к себе.
Внезапно он увидел, как Лида медленно идет к лестнице. С ней здороваются коллеги, а она молча продолжает идти, не обращая на них внимания. Мужчина заметил на её лице затаенную боль, которая моментально отозвалась в его сердце. И именно это заставило его пойти следом за женщиной. Ещё никогда он не испытывал таких ощущений. Ни к одному врачу, ни к одному пациенту, ни к одной женщине он не проявлял такого участливого внимания, как к Лидии. Соблюдая дистанцию, Владимир неслышно крался за ней. Они прошли по узкому холодному коридору, спустились в похвально помещение, где были составлены сломанные каталки из нержавеющей стали и инвалидные коляски, а потом Владимир остановился, думая почему женщина пришла именно сюда.
Лида прошла чуть дальше, прижалась спиной к стене и опустилась по ней вниз. Ноги ее не держали. Она зажмурила глаза, из которых стремительно покатились слезы, колотила себя кулаками по ногам, начинала рыдать в голос. Она не стеснялась плакать, была уверенна, что тут ее никто не мог услышать. Лида громко рыдала, в мыслях у нее вертелось только одно — я убила. Перед глазами то и дело всплывала картина лежащего на лестнице Шадрина в крови. А ведь она просто хотела защититься. Она не хотела его убивать, она хотела, чтобы он просто ее отпустил, не делал больно, не завладел ее телом прямо там. Как же сейчас хотелось испариться, чтобы никто не нашел.
Владимир стоял возле двери и слушал ее душераздирающее рыдание. Он не понимал, что с ней произошло, что заставило ее так плакать. Ему щемило сердце от ее боли, от ее слез, от ее крика. Это было невыносимо.
Он набрался смелости и пошел к ней. Лида вздрогнула от неожиданности. Владимир сел на корточки рядом с ней, а она резко обняла его за шею и зарыдала еще больше. Именно он был ей больше всего сейчас нужен.
— Чш-ш… чш-ш… — шептал ей на ухо Владимир, прижимая к себе.
— Это я. — начала Лида захлёбываясь слезами. — Я его толкнула. Я хотела, чтобы он меня отпустил. Я не хотела его убивать.
Она говорила о Шадрине, Владимир сразу это понял. Примерно час назад ему позвонила Анна с просьбой взять несколько отгулов по семейным обстоятельствам. Теперь все стало ясно. Почему Лиды так долго не было в зале, почему руки ее тряслись, и о чем она хотела ему сказать в центре.
— Что между вами произошло? — нежно спросил Владимир.
Он гладил ее по спине, старался успокоить, но ее рыдание было таким сильным, что она не могла сказать ему ни слова. Они просидели в подвале больницы на кафельном холодном полу, крепко обнимаясь. Лида чувствовала его поддержку, его защиту, чувствовала и то, что она может ему доверять. Успокоившись, она заговорила с Владимиром.
— Анна — моя сестра, ее муж женился на ней потому, что я за него в свое время не пошла. Я сама за него не хотела, а сестру и подавно не желала отдавать. Из-за него мы с ней поссорились, после не общались много лет. А он… — Лида снова начала плакать, но уже не так сильно. — он меня, как увидел на тренинге одну, сразу накинулся. В любви признавался, прижал меня к стене, начал целовать… Я просила его отпустить, а он не хотел. Я толкнула его, чтобы убежать, не думала, что он упадет.
Она говорила прерывисто, всхлипывая, однако, это не помешало Владимиру понять главного — пока он слушал выступление сотрудника учреждения развития, чиновник из министерства пытался принудить Лидию к половому контакту.
— Все будет хорошо, слышишь? — прошептал он женщине. Она не должна была отвечать за это, не должна была нести крест за то, что пыталась защититься. В произошедшем виноват был только Леонид и за поступки свои он уже расплатился жизнью. — Мы все решим. Я подпишу тебе два отгула.
— Нет, нет, — мотала головой Лида. — я не смогу дома. Я постоянно вижу его.
