Татьяна Герцик - Трудная дорога к счастью
– Тебя подвезти? – Он был похож на маленького мальчика, оказавшегося в магазине игрушек.
Девушка попыталась отказаться, убеждала его, что желает прогуляться после смены по свежему воздуху, но убедительно соврать не позволила усталость. Заплетающиеся ноги споткнулись о небольшой бугорок на асфальте, и она упала бы, если бы Виталий коршуном не схватил ее за руку.
– Вот видишь, ты даже идти не можешь, какое там гулянье?
Не выпуская ее руки, подвел к своей «Волге», усадил на переднее сиденье. По его горящим глазам она поняла, что решительного разговора не избежать, и приготовилась к неизбежному. Ей очень не хотелось причинять ему боль своим отказом, но что делать?
Виталий добрался до проулка за пять минут, но к дому подъезжать не стал. Заглушил мотор, повернулся к ней, сдавленно признался:
– Оля, я давно тебя люблю. Как ты на это смотришь?
Девушка взглянула на него умоляющими глазами:
– Виталий, ты очень, очень хороший, но я люблю другого… – и содрогнулась, произнеся вслух неоспоримую истину.
Мужчина с недоверием качнул головой.
– Дорогая, если любят, да еще взаимно, то так себя не ведут. Ты же последнее время сама не своя. Я еще поверю, что ты любишь, но без ответа. Дай мне шанс, ты убедишься, что я не хуже любого супермена…
Она сочувствующе положила ладонь на его локоть.
– Конечно, ты даже лучше, в этом никакого сомнения нет. Но Глеб меня тоже любит… – Она не стала уточнять, что не видела его уже два с половиной месяца, с момента дурацкого ультиматума, и не знает, что с ним сейчас. Вдруг он уже встретил другую и забыл о ней? – Извини, пожалуйста…
Виталий опустил голову и разочарованно вздохнул. Стараясь не напугать ее, попросил:
– Я все понимаю, но можно я хоть поцелую тебя на прощание?
Ей не хотелось, чтобы к ней прикасались чужие губы, но он глядел на нее с таким умоляющим видом, что она нерешительно кивнула. Одним резким движением он придвинулся к ней, обхватил за плечи, прижался губами. Его сразу затрясло, она неодобрительно подумала, что зря разрешила ему прикасаться к себе. Наконец он оторвался от нее, тяжело дыша и побито заглядывая в глаза. Ольга быстро открыла дверцу и, тихо проговорив:
– До свидания, Виталий! – побежала к дому.
Вспомнила объятия Глеба, жгущие, как бикфордов шнур, в который раз посетовала на свою самоуверенность. Почему она решила, что сможет спокойно прожить без него три месяца? Уже через неделю девушка поняла, что жизнь остановилась. Вяло текли дни, вокруг что-то происходило, но она этого не ощущала, завязнув в безвременье. Все проходило мимо сознания, сосредоточившегося на одной мысли: вернуть Глеба. Но как это сделать? Ведь именно она настаивала на дурацком испытательном сроке, и не след ей теперь от него отказываться. Вдруг он передумал и ее появление станет для него обузой? Нет, уж лучше она подождет еще немного, до конца осталось две недели. Хотя… каждый день почему-то становился длиннее предыдущего и никак не хотел заканчиваться вовремя.
Подошла к домику, открыла дверь, вошла внутрь, думая об одном: как же медленно тянется время…
…Абрамов закончил просматривать папку юридического отдела, потянулся к малиновой папке с надписью «Отдел кадров». Она была полна заявлений разного рода.
Он педантично принялся их штудировать. Так, Андрей подал заявление на отпуск, это в ноябре-то? Небрежно завизировал заявление. Пусть катится куда пожелает! Софья Витальевна просит материальную помощь на лечение, ладно, пусть бухгалтерия выпишет ей пару тысяч. А это что? Он со все возрастающим смятением, ощущая в сердце противную дрожь, прочитал заявление Пепеляева на два дня отпуска за свой счет. Первый день завтра, причем это пятница, день свадеб. Второй – понедельник, отсыпной после напряженного празднования. Почему подает заявление в последнюю минуту? Пытается что-то скрыть? Глеб прекрасно знал о выплачиваемой сотрудником банковской ссуде и денежно-затратной борьбе с последствиями потопа и недоумевал, почему он берет дни за свой счет, когда у него полно переработок. Что-то здесь было явно не так… После судьбоносного разоблачительного разговора он уже не бросался на Константина, как на личного врага, но неприязни преодолеть не мог. Если бы не этот провокатор, отношения с Олей были бы у него совсем другими…
Хмуро разглядывал заявление и колебался. Вызвать его к себе или нет? Со вздохом посмотрел на календарь. До конца установленного Ольгой срока оставалась еще пара недель. Уговор, конечно, дороже денег, но береженого Бог бережет… Сконфуженно оглянувшись, будто за ним кто-то подглядывал, набрал внутренний номер начальника отдела кадров, или, как он теперь гордо именовался, главного менеджера по работе с персоналом.
– Здравствуйте. Это Абрамов. Я тут читаю заявление Пепеляева и не пойму, у него что, какие-то очень важные дела, если он собирается брать отпуск, пусть и небольшой, в такое горячее время? Да еще за свой счет, хотя по уши в долгах …
Собеседник сконфуженно откашлялся. Глебу показалось, что тот тянет время, стараясь подипломатичнее сформулировать причину испрашиваемого отпуска. О контрах между боссом и главным менеджером в фирме знали все. Хотя в последнее время Глеб и смотрел на Константина как на потенциального родственника, сотрудники об этом не подозревали. Ничего не заподозрил и Костя. Хотя некоторое смягчение атмосферы просек.
Менеджер по кадрам, проявляя несвойственную ему деликатность, понизил голос:
– Да не так чтобы сильно важное дело, но семейное. У него там двоюродная сестра замуж выходит, машина будет нужна, родственников по ЗАГСам возить, вот он и отпрашивается.
Глеб почувствовал, как из груди рванулось сердце, рубашка на спине моментально стала мокрой. Он прорычал:
– Как зовут сестру?
Кадровик четко доложил, не предвидя последствий:
– Ольга!
Глеб швырнул трубку на рычаг, схватил пиджак, пронесся огромными шагами мимо Аллы Ивановны, в испуге прижавшей руки к груди. Не обращая внимания на изумленные лица идущих навстречу сотрудников, пропрыгал через целые пролеты, забежал в гараж, завел стоявшую у выезда машину и лихо, как опытный автогонщик, помчался к знакомому дому.
Не заметил, как очутился в Липовом переулке. В голове вертелись обрывки несвязных мыслей. Главная из них была очень дурного свойства – застрелить жениха и похитить невесту.
Бросил машину за поворотом, чтобы не было видно из Олиного дома, настойчиво позвонил в дверь. Никто не открыл. Повертел головой, высматривая ненужных свидетелей, никого не заметил. Нехорошо улыбаясь, вытащил из кармана перочинный нож, поковырял в хлипком замке, дверь радушно распахнулась. Быстро заскочил внутрь, осторожно захлопнул за собой двери.
