Хэппи-энд для дьявола - Luchistyia
* * *
Постепенно Никита собрался с силами, чтобы открыться доктору о своих чувствах. Он начал рассказ с того, как впервые увидел Жанну в торговом центре. Он был поражен её страхом, скрытым за попытками казаться спокойной. Но затем она ушла из его ума, поглощенного круговоротом поверхностных отношений с Евой и другими девушками легкого поведения. Однако, когда он увидел её во второй раз, она разожгла в нём сексуальный интерес.
Ему было интересно, какая она в моменты уязвимости. Он представлял, как она дрожит, и в тот момент тёмные мысли начали терзать его: он хотел увидеть её слезы. Но она оставалась обычной, как и все. Эта повседневная простота, её обыденность только разжигали его желание. Он задумался о том, как влюбить её в себя, как подарить ей крылья, а потом жестко отобрать их. Эта игра привлекала его — казалась максимально захватывающей.
В итоге он совершил ужасный поступок. Он изнасиловал её, поверив, что это сделает его сильнее, не зная что её безоговорочное принятие и влюблённость в него станет его одержимостью. Он думал, что она будет любить его всегда, несмотря ни на что. Но вместо этого, чем больше он требовал её любви, тем больше она отворачивалась от него. Каждый раз, когда он вновь насиловал её, с каждым новым актом он погружал её в бездну ненависти к самому себе. Эти откровения постепенно помогали ему. Каждое признание текущим явлением напоминало о том, насколько ужасным он был человеком. Он наконец осознал, что, покровительствуя той тьме внутри себя, обрекает и её, и себя на страдания. За всё это время его путь к пониманию себя стал искоренять иллюзии.
* * *
В один из вечеров, после сессии у доктора, Никита долго и задумчиво смотрел на Жанну. Она замечала эти взгляды, стараясь не обращать внимания, но руки всё равно дрожали от страха повторения прошлого. В тишине раздался его тихий голос:
— Отец… отец отправил приглашение на свой юбилей. Семдесять лет… Можешь… можешь пойти со мной?
Его голос был хрупким, полным надежды, смешанной со страхом. Он сказал это, когда они уже собирались расходиться после фильма.
Жанна немного замешкалась. Она смутно помнила отца Никиты, того, кто некоторое время был и её отцом. Она представляла его строгие черты лица и чувствовала лёгкий холодок. Но понимала, что ему нужна настоящая поддержка, а не просто присутствие. Она решила помочь, ведь времени на налаживание нормальных отношений оставалось так мало.
— Да, конечно, — ответила она, стараясь, чтобы её голос звучал спокойно, несмотря на внутреннюю неопределённость.
* * *
Юбилей проходил в роскошном зале старинного особняка. Высокие своды с лепниной, позолоченные люстры, словно маленькие солнца, освещали огромный зал. Бордовые шёлковые драпировки на стенах контрастировали с белизной скатертей. Воздух наполнял тонкий аромат дорогих духов и изысканных блюд. Столы ломились от изобилия: икра, устрицы, фаршированные гуси, экзотические фрукты… всё сияло, переливалось, словно драгоценности. Оркестр играл изысканные мелодии, официанты в фраках бесшумно двигались между столами, разливая шампанское. Гости — элита общества — блестели драгоценностями и улыбками, шептались, смеясь. Женщины в вечерних платьях, мужчины в смокингах — всё было безупречно элегантно. Витал дух роскоши, богатства и успеха. Мероприятие было организовано с размахом, каждая деталь подчеркивала статус юбиляра. Это был вечер блеска, сияния и сплетен.
В зале они заметили Кирилла с Настей. Быстрый кивок, молчаливое признание присутствия, и они разошлись, избегая длительного контакта. Жанна увидела и других братьев Никиты, каждого со спутницей. Все они выглядели статными, но на их лицах лежала усталость, хмурость. Настроение было приподнятым, за исключением, пожалуй, детей юбиляра. И тут Жанна увидела Кристину с Артёмом. В её глазах мелькнула едва заметная боль, когда их взгляды встретились. Они обменялись коротким, молчаливым, маленький, почти незаметный жест, но говорящий о многом. Воздух был насыщен не только ароматом роскоши, но и напряжением скрытых чувств и непростых взаимоотношений. Всё это предвещало непростую встречу с прошлым.
Никита, вручив отцу подарок, оставил Жанну у стола, сказав, что ей не нужно знакомиться с родственниками. Он словно оберегал её от дискомфорта. В этот момент подошла Кристина. Артём был занят разговором с деловыми партнёрами.
— Так ты… переехала? — начала Кристина.
— Да, — тихо ответила Жанна.
— Ты к нему… — Кристина не закончила вопрос, как Жанна начала оправдываться:
— Нет, нет… мы… пока не вместе…
— Но вы сегодня пришли вместе, — возразила Кристина. — Для нас всех это один из самых трудных дней, каждый год собираться вместе. И каждый из нас особенно нуждается в поддержке. Не поверю, если скажешь, что он к тебе не относится по-особенному.
— Да, наверное, — неуверенно ответила Жанна.
Никита закончил разговор с отцом. На его лице застыло мрачное выражение. Жанна почувствовала волнение. Он направлялся к столу, но за мгновение до Жанны и Кристины резко остановился и, глядя Жанне в глаза, прошёл мимо. Взгляд был просьбой, мольбой, приглашением. Он словно умолял её последовать за ним.
Жанна смотрела ему вслед, как он скрылся за дверью мужского туалета. Она медленно оторвалась от Кристины и, словно под гипнозом, направилась к двери. Несколько секунд она колебалась, затем взялась за ручку.
Стоило ей повернуть ручку, как её охватили горячие объятия. Никита обнял её крепко, почти жёстко, но в этом объятии чувствовалась не агрессия, а отчаяние, жажда близости, нежность и любовь.
Объятия были сильными, немного грубыми, словно он пытался удержать её, не дать ускользнуть. Его руки обвили её талию, прижимая к себе с отчаянной силой. Тело его было напряжено, но в объятиях чувствовалась невероятная нежность, как будто он боялся сломать её, боялся отпустить.
Глава 24
Кирилл поздоровался с отцом, но тот тут же обрушил на него поток едких замечаний. Настя тихо бурчала, осуждая поведение отца: «Как он может так относиться к своим детям? Мы пришли со всей искренностью, а он…», — шептала она. Кирилл лишь усмехнулся. Наивность Насти поражала, она была наивнее Кристины. Он даже подумал: «Вот бы их познакомить, они бы точно стали подругами».
Внезапно, кто-то чуть не пролил напиток на
