Жена поневоле - Нинель Лав
За окном была звездная, августовская ночь — прохладная и таинственная…
Кира смотрела в окно, любуясь яркими звездами, а не на огромный, плазменный экран и зеркальные поверхности предметов — в открытое окно вливалась ночная прохлада и чистый лесной воздух.
Она прямо чувствовала эти освежающие потоки, касающиеся кожи и проникающие внутрь.
«— Завтра надо обязательно что-нибудь придумать со спальней, — решила она, подтягивая клетчатый, ворсистый плед к плечам, пытаясь хоть таким образом отгородиться от чужой энергетики, постепенно заполняющей спальню. — Купить плотные занавеси, новую кровать и комод для своих вещей…»
Это она решила сделать завтра, а сегодня надо было как-то спать! Но сон не шел — не помогали подсчеты «баранов», «слонов», «бегемотов» — мысли вертелись в голове колесом и не собирались успокаиваться.
Прошел час, другой, третий… Звезды стали меркнуть, небо посерело…
Кира впала в состояние среднее между бодрствованием и сном: в полудремоту, в полусон, в полузабытье…
Сквозь прикрытые веки она смутно различала предметы спальни, наползающую на нее белую, клубящуюся хмарь, чувствовала холодеющий вокруг воздух, даже видела пар, вырывающийся из ее же ноздрей. На нее что-то надвигалось, но ни проснуться, ни пошевелиться она не могла — страх туго спеленал ее тело, сморозил внутренности и сгустил кровь. Кира не чувствовала ударов сердца и от этого, сознавая свое бессилие, становилось еще ужаснее.
Белая, клубящаяся хмарь заполнила комнату, надвинулась, и Кира сквозь клубы различила едва видный размытый, человеческий образ. Образ приблизился, склонился к ней, и можно уже было различить тонкие черты маленького личика, обрамленного двумя длинными косичками.
«— Ох-хо-хох, — по-старушечьи, не открывая рта, вздохнула девочка-приведенье и тихонько заплакала. — Жизнь кончилась…»
«— Тебе очень больно… Бедненькая… — так же, не открывая рта, пожалела ее Кира».
Она откуда-то знала, что это призрак той убитой в доме девочки — просто знала и появление призрака приняла, как должное.
«— Нет, не больно, а обидно! Я ехала, ехала к папе, уснула и больше не проснулась. А мне тетя обещала подарить Барби-невесту с женихом и новый красненький, мобильный телефончик. Мама тоже обещала, все обещала, обещала… Теперь уж точно никогда не подарит!»
«— Не плачь, — попыталась утешить ее Кира. — Там на небе много игрушек».
«— Много, — печально согласилась девочка-призрак, — но все они общие, а мне так хотелось иметь там что-нибудь свое — чтобы напоминало о доме, о маме…»
«— Не плач, я куплю тебе и Барби, и телефончик, — пообещала Кира и увидела, что девочка-призрак улыбается. — Но как передать тебе подарки?»
«— Это просто: надо положить подарки ко мне в гроб или, если не успеете купить к погребению моего тела, положить в гроб к кому-нибудь из умерших — лучше передайте с женщиной, с которой вы скоро познакомитесь — у нее больное сердце и ее дни на земле сочтены. Она мне обязательно передаст, она добрая. Обещаете?»
Кира пообещала и провалилась в забытье…
Проснувшись, она не сразу поняла, где находится — может это продолжение сна? — осмотрелась, вспомнила, но вставать с кровати не спешила.
Что это было?
Повернувшись на бок, она взглянула в зеркальную поверхность экрана и не смогла оторвать от нее взгляд — взгляд словно примерз к заиндевевшей поверхности. На побелевшем экране возник четкий образ девочки-призрака.
«— Обещаете? — с надеждой в голосе спросила она, не раскрывая губ и, не дождавшись ответа, растворилась».
Заиндевевшая поверхность оттаяла, приобретя первоначальную зеркальность, и Кира окончательно проснулась.
Вскочив с кровати, трясущимися руками она начала быстро одеваться — скорее убраться из этой комнаты! — но убеждать себя в том, что виденье в зеркале и ночной разговор с девочкой-призраком — это ерунда, дурной сон, она не стала. Бабушка рассказывала ей и не такие странные и удивительные истории, пытаясь доказать упрямой внучке-максималистке существование загробного мира.
— Раз обещала — надо выполнить, — решила для себя Кира, и сердце ее перестало дрожать и сжиматься от страха.
27
Чтобы не думать об увиденном в спальне Бурмистрова, Кира попыталась загрузить свой день по «полной программе».
Не смотря, на то, что небо затянули серые облака, и ни один солнечный лучик не пробивался сквозь серую хмарь, Кира одела свой любимый брючный костюм цвета горького шоколада с тоненькой серебряной полоской, серебряный топ и черные, свободные балетки — на ноге вместо эластичного бинта была мягкая повязка и другая обувь просто не налезала, хотя знала, что, если будет дождь она обязательно промокнет.
Понимая куда она едет, Кира сняла часики и кулон, спрятала их в сейф в спальне, оставив только сережки с бриллиантиками — подарок Валентина и колечко с бриллиантовой «дорожкой» — подарок Павла. Из сейфа она взяла пачку долларов, положила деньги в сумочку и, закрыв Лариона в кабинете, пошла к машине.
В восемь они были уже в следственном изоляторе и, отстояв очередь, Кира подошла к окошку с заполненным наполовину бланком — написала только свою фамилию и фамилию мужа…
Стоя в очереди и глядя на этих несчастных женщин, у которых близкие оказались в тюрьме (по их собственной вине или по воле случая), которые тащили им сумки с едой на свои последние рубли, Кира испытывала неловкость перед ними за свой фиктивный брак, за то, что сердце ее не рвется на части от безысходной тоски и разлуки с любимыми, как у них, и что стоит она среди них довольно равнодушная, хоть и обеспокоенная за судьбу «мужа», готовая сделать для его освобождения, все возможное и невозможное, но ругающая себя и уже жалеющая, что позволила втянуться себя в эту авантюру, подвергая свою жизнь и жизнь своих близких опасности.
Стоя у Киры за спиной, Стас закрывал ее своей мощной фигурой от посторонних глаз и Кира, сунув за решетку незаполненный бланк, отсчитала из пачки долларов семнадцать сотенных купюр и протянула девушке в форме:
— Я хочу купить в вашем ларьке каждому подследственному по блоку сигарет, по десять коробок спичек и по банки сгущенки. На остальные деньги в каждую камеру чай, кофе, печенье, конфеты, сухари… в общем, вы лучше меня знаете, что им нужно… и вот, — Кира вытянула из пачки еще три сотенные купюры (девушек в приемной было трое) и положила рядом с другими купюрами, — это вам за честность.
Она закрыла сумочку и не оглядываясь стала пробираться к выходу.
Завтра или послезавтра она купит все сама и соберет посылку своему мужу, пусть и фиктивному, но попавшему в
