Даже если ты уйдешь (СИ) - Лия Султан
— Да ну бросьте, Эсми. В этот раз мы дошли до конца.
Ирада проследила за взором клиентки и, поняв, что сзади нее кто-то стоит, обернулась.
— Здрасьте, — кивнула девушка Муслиму.
— Здравствуйте, — отозвался он. — Здравствуйте, Эсмигюль.
— Здравствуйте, Муслим, — делая вид, что между ними ничего нет, буднично поздоровалась она.
— Работаете? — уголок рта слегка дернулся..
— Как видите.
— Не буду мешать.
— Да уж, не мешайте пожалуйста, — буркнула она, отвела взгляд и опустив голову, смахнула с платья несуществующие пушинки.
Муслим лишь усмехнулся и пошел дальше по своим делам, тогда как, Эсми силилась вспомнить текст, что пулей вылетел из головы.
— Эсми, всё в порядке? — игриво спросила Ирада, явно догадавшись что что-то между этими двумя есть.
— Да-да, — подняв голову, она изобразила улыбку. — Я текст повторяю.
— Давайте я вам волосы поправлю.
Девушка подошла к Эсми, пригладила ладонью локоны, перебросив их на ее плечи.
— Я понимаю, это не мое дело, — шепнула она. — Но тот мужчина — врач к вам неровно дышит.
— С чего вы взяли? — округлила глаза Эсмигюль.
— Я очень наблюдательна, — загадочно улыбнулась Ирада, а Эсми показалось даже, что взгляд ее в этот момент сделался печальным и глубоким. — А он смотрит на вас по-особенному. Так смотрит мужчина на женщину, которая ему очень нравится.
— Он выбил меня из колеи, — Эсми приложила холодную ладонь ко лбу.
— Ничего страшного, — девушка погладила ее по плечу. — Попейте водички и продолжим.
На всю работу ушло больше часа. Внутри хозяйка чувствовала себя уверенней, чем на улице, где до последнего была как на иголках. Когда же магазин опустел, продавщица и сотрудницы кондитерского цеха разошлись по домам, Эсми зашла в туалет и посмотрела на себя перед вторым свиданием с мужчиной, от которого у нее мурашки бежали по коже. Она накрасила губы помадой, прошлась тушью по ресницам, расчесала волосы. Поймала себя на мысли, что хочется быть красивой и для него, и для себя.
Выйдя в зал, Эсми позвонила дочери и сказала, что задержится, потому что приехала тетя Соня и они посидят в кафе рядом с магазином.
— А чё мне не сказали, я тоже хочу с Сонечкой посидеть, — надулась Ситора.
— Ты маленькая еще, а у нас взрослые разговоры.
— Ааа, — протянула, будто догадавшись, — чё, будете ее ухажера обсуждать? Мне потом расскажешь?
— Нет.
— Ну мааам.
— Так, Ситора, всё давай, мне пора. Покушайте, посуду помойте и сделайте уроки.
— Ладно, — вздохнула девочка. — Сонечке привет.
После разговора с дочерью пришлось написать сестре, чтобы она в случае неудобных вопросов и звонков прикрыла ее. Соня уже была в курсе зарождающегося романа Эсмигюль, поэтому ответила кратко, но метко:
“Не вопрос. Жду подробностей”.
“В обмен на твои подробности”, - ответила она и поставила смеющийся смайлик.
“Хочешь расскажу, как Кеша нассал в ботинок Льва?” — прилетело от сестры.
“Не бережет Кеша свои колокольчики”, - написала она о ставшем легендарным коте Сонечки — Иннокентии. Тот, как подрос и окреп, стал ходоком и откровенным потаскуном, каких свет не видывал.
“Лев их тоже не бережет если что”.
Улыбнувшись этому сообщению, она услышала стук в окно. Оторвавшись от дисплея, Эсми подняла голову и встретилась взглядом с Муслимом. Он стоял на улице с букетом роз. И даже на расстоянии, через стекло, она разглядела крупные бело-розовые бутоны в нежно-голубой обертке, и его улыбку — такую искреннюю и почти родную.
* * *
— Мам, от кого цветы? — восторженно спросила дочь, принимая из рук матери розы. — Это даже цветища!
— Нет такого слова, — засмеялась Эсмигюль.
— Я его сама придумала! Классно да? Руфик, — гаркнула она. — Неси вазу, будем розы мамкины сажать.
Все больше и больше она стала напоминать Сонечку. Такая же живая, непосредственная, юморная. И пусть по крови они не были родными, но все детство Софа была рядом, помогала, иногда по выходным возила детей в кино, торговый центр или парк аттракционов. Несмотря на отсутствие в их жизни родни отца, они получали много любви от дядь, тёть, бабушек и дедушек со стороны матери. И кто ее в этом упрекнет?
— Ма, откуда цветы? Вы же с Сонечкой встречались, — свел брови к переносице сын.
— От благодарных клиентов в честь сто двадцатого подписчика, — соврала Эсми, чтобы отвести от себя подозрения.
— А, ну класс, — пожал плечами Руфат и пошел за вазой.
— А клиент мужчина или женщина? — поиграв бровями, поинтересовалась Ситора.
— Женщина, — соврала мама.
— Жалко, — надула губки девочка. — Я уже подумала, что у тебя поклонник появился. То цветочки, то в пятницу пришла поздно, то сегодня.
Эсми, которая в этот момент вешала пальто и стояла спиной к дочке, на мгновение остановилась и подумала: “А вдруг что-то подозревает? Или видела? Нет, как она могла нас увидеть?” Но в следующую секунду она взяла себя в руки, повернулась и с улыбкой сказала:
— Любопытной Варваре на базаре нос оторвали. В пятницу у нас форс-мажор с продавцом случился. А сегодня мы с Соней встречались.
Эсмигюль пошла переодеваться в комнату, а Ситора засеменила следом.
— Расскажешь? Как там Сонечка и ее загадочный ухажер?
— Ситора!
— Ма, ну вся родня его уже видела, а мы — нет.
— Не вся родня, не выдумывай. Он заехал на пять минут и уехал. Может быть и остался бы, если бы не твои дяди, у которых детство в одном месте заиграло.
И это правда. Мужчина Сони — Лев — приехал в наше родовое гнездо, когда мы все готовились к поминками, а мужчины только зарезали барана. Потом чуть не досталось царю зверей, но Софья устроила такой разнос, что братья трусливо убежали в огороди спрятались, чтобы Соня их не зарезала.
Ситора плюхнулась на кровать и расхохоталась.
— Ма, ну почему ты не сняла все на телефон!
— Потому что все случилось очень быстро, как в кино, — просунув голову в ворот домашней футболки, она вытащила свои волосы, подняла их вверх, закрутила в жгут и закрепила бархатной резинкой. — Рассказывай, что там в школе?
Дети уснули ближе к одиннадцати, а у самой Эсми была бессонница. Тихо спрятавшись на кухне, она села на обтянутый приятной на ощупь серой тканью широкий стул, подобрала под себя ноги и взяла в руки свежезаваренный горячий чай с мёдом. Дождь отбивал ровный ритм на карнизе, мокрая пожелтевшая листва висела сосульками на тонких ветвях, призрачный свет уличного фонаря скользил по хрупким блестящим каплям, толстым листьям “Денежного дерева” и тонким — “Женского счастья” в коричневых керамических горшках. Подумать только: ведь всего пару часов назад было сухо, они сидели в кафе всё в
