Все пышечки делают ЭТО - Инга Максимовская
– Я не ем сладкое, – кривится красавица. Конечно не ест. Талия у нее… Кажется что немного совсем и она переломится пополам как спичка. Похожа на фарфоровую статуэтку, которые стояли в серванте у моей бабушки. – И вам не советую. С вашими габаритами нужно не торты печь, а не слазить с беговой дорожки. Яров, я ухожу. Через час у меня массаж.
– А я съем, пожалуй пирожное. И лимонада хочу. Варя, как вы смотрите на лимонад в моей компании? – смех в голосе Лавра кажется мне зловещим. Только не это. Только не один на один с этим несносным снобом. Пусть подавится своими пирожными. И лимонадом. Пусть, пусть, пусть.
– Я не люблю лимонад, – выдыхаю я.
– А что так? Пучит? – хмыкает Яров. Выхватывает у меня из рук коробку. И даже не смотрит вслед уходящей своей невесте. Словно она пустое место, а не его судьба. Странная семья у них будет. Хотя. Мне то какое дело? Самой до себя. И страшно. Что он имел в виду, когда говорил, что я ему вру? И этот повышенный интерес к МОЕЙ девочке. У меня снова начинается внутренняя тряска. Надо бежать. Просто бежать. И хорошо, что будущая жена этого нахального мерзавца отказалась от моих услуг. Я и сама…
– Слушай. Плюшка, а руки у тебя откуда надо растут. Вкусно, – бубнит мерзавец с набитым ртом. Похож сейчас на щекастого хомяка. Я хихикаю, не выдержав созерцания вымазанной кремом физиономии миллиардера. Он сейчас не на злого серого волка похож, а на мальчишку. И даже в лед в его глазах кажется тает.
– Смешно тебе? Ах, ты свинка в тапках, – притворно хмурит он брови и… Он кидает в меня пирожным. А я от неожиданности даже увернуться не успеваю. И получаю прямо в лоб, любовно сделанным мной, капкейком.
– Да что вы себе… Ах так… – стакан с водой в моей руке кажется неподъемным. А что если не удержать тяжелый стеклянный сосуд? Треснуть по лбу этого зажравшегося павиана. Может, выбьет из его злобного мозга все идиотские и ненужные мысли. – Вот вам, – выплескиваю прозрачную французскую минералку на нахального мужика. Боже. Боже, я попала в дешевую низкосортную комедию положений. Он вдруг вскакивает с места и в один прыжок оказывается возле меня. Не сбежать. Да и куда в тапках то? Ноги скользят по расплесканной воде и размазанному по полу крему. Может просто грохнуться и разбить голову на радость этому хмырю. И тогда… Тогда он заберет… У меня внутри все свивается в тугой узел ужаса и паники.
– Попалась, Плюшка. Я ведь говорил, что всегда получаю то, что мне принадлежит.
– А я при чем?
– При том, что я тебя пометил, детка.
– Вы не забыли, по какому поводу мы тут? Торт на вашу свадьбу. Вы женитесь. Чего вам от меня надо?
– Я хочу от тебя…
– Чего?
– Свадебный торт, для начала, – мурчит этот хищный кот. Жалко, что я не поддалась порыву и не разбила об пол свою дурную башку. Лежала бы сейчас красивая на полу, а не сходила с ума от бушующей в крови раскаленной лавы, смешанной с колючими иглами ужаса. – Или сразу отпишешь мне завод? Ну, чтобы не было как в анекдоте, про поцелуй меня в плечо.
– Никуда я вас не собираюсь целовать, – тупо стону я. Я идиотка. Я просто дура.
– А это зря.
Он вдруг сминает мое тело, и ноги мои в заячьих тапках болтаются в воздухе. И я забываю, что дышать умею, потому что его рот впивается в мой. И я чувствую вкус крема и его вкус. Тапок слетает с моей ноги. И крыша вслед за тапком пикирует куда-то в ебени, прости господи.
– Пустите меня, – я всхлипываю. Жалко и стыдно. – Пожалуйста.
– Крем был вкусным, – шипит он мне в рот. Словно пузырящееся шампанское, бьющее в голову, проникает мне под кожу его шепот. – Так что, Пухляшка. А говорила не будешь целовать меня никуда. Тебе же понравилось. Я даже сквозь твой дурацкий пуховик чувствую твои соски.
Если я не вырвусь сейчас, то пропаду. Просто пропаду. Чертовы тапки.
– Я соврала, – пыхчу я, врезаясь коленом в тело мерзкого нахального гада, рушащего мою жизнь.
– Аааа, сука, – рычит он. Разжимает свой медвежий захват. Интересно, куда я попала? Хотя. Основополагающее тут выражение «Я попала». Как кур во щи. Он меня не простит. Он меня…
– Убью. Голой в Африку пущу. Выдра губастая, – приплясывает на месте великий и ужасный господтн Яров. Что ж, погибать так с музыкой. – Я еще не все тебе сказал, кстати. Я тебя…
– Вы мне тоже не нравитесь, – сдуваю со лба выбившийся локон и прихрамывая иду туда, где совсем недавно скрылась будущая жена этого зверя. Она правда уходила более красиво, а не босиком, ковыляя, как хромая утка. Так, сейчас вернусь домой. Соберу вещи, Корюшку и… Надо бежать. Бежать от него, от себя, и от ужаса разоблачения.
– Дура, я ведь…
Я не слушаю. Его голос словно хлыстом меня бьет в спину. Бегу босиком по ледяному полу. Мне страшно.
Глава 24
Варвара
Мама приходит с работы. Мама снимает боты…
– Варь, – голос Польки звучит испуганно, но мне сейчас совсем не до нее. Паспорт, свидетельство о рождении Корюшки, полис медицинский, СНИЛС. Что еще может нам понадобиться на… в… Где? Куда бежать? Где можно спрятать мою маленькую принцессу от злобного огнедышащего дракона?
– Варя, ты чего? – блеет всегда жизнерадостная моя подруга. Вот сейчас меня ее тон напрягает. Обморочный тон у Польки. А это значит, что на дворе армагедон, чумной мор и прочие мелкие неприятности, в сравнении с моим страхом потерять самое дорогое в жизни.
– Мы уезжаем. Я ударила Ярова коленом по самому дорогому. А он обещал забрать у меня то, что принадлежит ему, – хриплю я, вытаскивая из шкафа чемодан, который я давно не выгуливала и даже про него почти забыла.
– Варя, – уже всхлипывает Полька. Бедная моя. Как я там без нее? Как мы с Корюшкой… – Кира пропала.
Мне кажется, что я проваливаюсь в самые нижние круги огненного ада. Если бы она сказала, что к земле летит убийственный метеорит, я бы, наверное, не в такой ужас лютый впала. А сейчас стою с чемоданом, хватаю воздух ртом, словно рыба выброшенная на берег, и кажется задыхаюсь, хотя надо действовать.
