Досаждение (СИ) - Левина Ева

— Ключи, — бросил Чёрный и протянул вперед ладонь.

За тем, как Захар открывал дверь и входил внутрь её жилища, Полина наблюдала абсолютно молча и без проявления каких-либо эмоций. Только глубоко внутри возникали различные варианты побега и того, что за этим последует. Однако поймав суровый взгляд Черного, Белова поняла, что силы совсем не равны, поэтому глубоко вдохнула, словно перед погружением в воду и шагнула внутрь.

Как только входная дверь захлопнулась, Захар бросил на пол сумку и шагнул вперед, не оставляя Полине путей отхода. В маленьком коридоре становилось все меньше воздуха, а Черный, заполнивший собой и ароматом своего парфюма все окружающее пространство, казался просто огромным по сравнению со сжавшейся девушкой.

— Не трясись, — после его слов она сделала шажок назад и уперлась лопатками в стену, а потом зачем-то подняла взгляд и окончательно испугалась. Лицо Чёрного перекосило от напряжения, а серая радужка глаз совсем утонула в черных зрачках.

"Монстр" — мелькнуло у Полины в голове, прежде чем она вскрикнула и зажмурилась.

— Так противно? Или страшно? — голос Захара звучал низко и хрипло, напоминая звериный рык и царапая слух, а его руки а это время медленно расстегивали молнию на пуховике Беловой. Когда куртка черным облаком упала к ногам Полины, Чёрный стянул с её головы шапку и, взяв девушку за подбородок, заставил её снова посмотреть себе в глаза.

— Отвечай, когда я спрашиваю.

— Я не хочу… Не хочу с вами спать, — договорить фразу Полина не смогла, потому что её рот сразу накрыли жесткие мужские губы.

Она не вырывалась, но ей не хотелось, чтобы Захар её целовал, и поэтому девушка попыталась максимально плотно сжать зубы. Это явно не понравилось монстру и он тут же укусил её за нижнюю губу. От неожиданности и резкой боли Полина вздрогнула и застонала, однако почти сразу поняла, что совершила большую ошибку. Её голос очень странно подействовал на Черного, у которого, кажется, совсем сорвало предохранители. Он тут же силой углубил поцелуй и запустил руки ей под одежду, сжав тонкую талию почти до хруста.

Какое-то время она терпела, продолжая стоять, как каменное изваяние, но когда мужские ладони добрались до груди, скрытой под тонким бесшовным бельем, а в живот девушке больно вдавилось достоинство Чёрного, ощутимо заметное даже через одежду, она всхлипнула и уперлась в широкую грудь ладошками.

Наверно, Захар не отпустил бы её, если бы в поцелуй по принуждению не примешались соленые женские слёзы. Кажется, их вкус немного отрезвил обезумевшего мужчину, и он, наконец, отставил в покое растерзанные девичьи губы, после чего прислонился своим лбом ко лбу Полины:

— Что в тебе такого… Мелкая, трясущаяся, пугливая… Мямля… — хриплый голос, звучащий прямо в губы, заставлял Полину вбирать в себя горячий воздух, выдыхаемый Черным и это казалось ей таким же стыдным, как и предшествующий мучительный поцелуй.

— Пожалуйста, я не хочу, — наверно её последний всхлип, окончательно вернул монстра к реальности, потому что Захар вдруг отстранился, смерил её тяжелым взглядом и вышел из квартиры, громко хлопнув дверью.

Полина еще долго простояла у стены, крепко обхватив дрожащие плечи руками, но когда телефон оповестил о новом сообщении, она отмерла и безучастно уставилась на экран.

"В университете необязательно распространяться о том, что я твой частый гость. Телефон всегда держи при себе. Если ты будешь вне зоны доступа или перестанешь слушаться, твоя никчемная жизнь превратится в ад. И ещё, хотя бы делай вид, что тебе приятно. Это в твоих интересах. Ведь чем быстрее я получу то, чего хочу, тем быстрее ты мне надоешь. Мы же оба этого хотим, правда?"

24

Дни для Полины превратились в сплошные черные кляксы. Февраль набирал обороты, и среди серых холодных будней её больше ничего не радовало. Сначала ей было очень сложно и постоянно хотелось разреветься, но уже к концу первой недели оказалось, что если придерживаться простых правил, то можно кое-как существовать.

Она была рада, что в стенах университета никто ни о чем даже не догадывался. Захар продолжал приветствовать Полину легким кивком головы при каждой встрече в университете и сразу отворачивался, а Кайсаров ходил чернее тучи, но даже оказавшись с Беловой один на один в пустом коридоре просто прошел мимо, хотя и выглядел при этом так, словно держится из последних сил.

Но это было временное затишье. Передышка, которая была дана ей, чтобы смириться. Она понимала, что так не будет продолжаться вечно, поэтому старалась хоть как-то потянуть время.

Главное соблюдать простые правила: никогда не оставаться одной, приезжать в университет не вовремя, отпрашиваться и уходить немного раньше последней лекции, и тогда Черный не сможет её поймать…

Разумеется, он писал и звонил, каждый раз раздраженно интересуясь, где её носит. Полина отвечала сразу же, чтобы не злить Черного и находила такие очевидные оправдания, что тот даже если и не сразу, то все равно успокаивался.

В итоге, целых пять дней ей удавалось выходить сухой из воды и каждый раз придумывать новую ложь. В пятницу Белова снова улизнула, и когда дома телефон разразился тревожной трелью, сразу же схватила его с кухонного стола и приняла входящий вызов:

— Ты где? — без предисловий начал Черный.

"Зол" — догадалась Полина, уже научившаяся определять, в каком настроении находится Захар.

— Сегодня папа приезжает, пришлось уйти пораньше, — вторая правда за неделю и томительное ожидание ответа… Он же не будет приезжать, когда у неё в гостях отец? Пожалуйста, пусть не приезжает…

— Это что-то новое! — зло рявкнул Черный, и уже более спокойно добавил, — а то я уже собирался организовывать тебе полное обследование! Подскажи-ка, маленькая, что у тебя не болело с понедельника? Живот, голова, зуб, горло… Наверно все таки придется показать тебя хорошим докторам… Когда твой отец отправится домой?

— Он еще даже не приехал, — обронила покрасневшая Полина и закусила губу, потому что Захар стал буквально рычать в трубку:

— Если ты хоть раз мне солжешь, то крупно пожалеешь!

— Захар, вы неправильно поняли…

— Мы, кажется перешли на "ты. Отдыхай, но не забывай, что мое терпение почти закончилось. Не испытывай его остатки, — Чёрный бросил трубку, а Полина почти подпрыгнула на месте от радости. Еще пара дней передышки. Что это значит? То, что она проведет время с папой и обязательно придумает, что делать дальше.

Может бросить все и уехать ненадолго к бабушке в деревню? Черный, ведь приезжал за всю неделю только один раз и то, потому что она уснула после посещения стоматолога и не ответила звонок. Кажется, это было в среду… Как же он тогда злился… Только приперев её к стене и впившись жестким пожирающим поцелуем в губы, он действительно почувствовал запах лекарств и отстранился, прижавшись носом к бешено стучащей венке на шее Полины.

— Пахнешь лекарствами, а не собой. Мне не нравится, — недовольно проворчал он, и вытянувшись в полный рост, поставил подбородок ей на макушку.

"Успокоился" — догадалась Полина, после чего завозилась под его руками и сделала очередную попытку разжалобить сжимающего её Черного:

— Захар, я после посещения стоматолога плохо себя чувствую.

— Иди, ложись, — просипел тот и, последний раз втянув носом запах её волос, направился к двери.

Полина не могла поверить своему счастью и, закрывшись на все замки после его ухода, еще долго придумывала новые поводы для того, чтобы избежать встреч.

Вот теперь и приезд папы. Она до последнего надеялась, что все получится, и отец станет лучиком надежды в той тьме, в которую она уже несколько месяцев погружена с головой. Весь день Полина пребывала в предвкушении, а к вечеру наготовила любимых блюд папы и встретила его с распростертыми объятьями. Глядя, как тот с удовольствием уплетает пирог с капустой и котлеты, она даже прослезилась от внезапного прилива щемящей нежности и грусти по тем временам, когда они жили вместе, и мама была жива.