История третья. Так не бывает - Женя Сергеева
Движения языка и пальцев не останавливались ни на секунду, разгоняясь все быстрее и быстрее, меня трясло и выгибало, пока наконец не отпустило, в ярком офигительно жестоком, как и те три пальца во мне, оргазме.
Сразу же стены ванной начали сдвигаться, давить, пытаясь закрыть в ловушку, я еще вяло трепыхалась в руках, которые аккуратно смывали с бедер остатки страсти, а сознание медленно и неотвратимо отключалось.
Фразы:
— Ну, наконец, бля… Крошка, ты охуительна… А того мудака, что тебя накачал мы найдем, и кастрируем. И то, что отняли, высушим и заставим на шее носить, чтобы больше неповадно было…
Я уже не услышала.
Глава 12. Следующий день
Когда же, наконец, спадет эта жара? Только-только утро, а воздух уже горит огнем. И голова болит, и во рту сухо. Блин, я же вчера на вечеринке была… Нажралась что ли? И как домой добиралась? Нифига не помню.
Лениво пошевелив руками, потом ногами, покрутила попой и перевернулась, не открывая глаз, раскинувшись звездой на кровати.
Промежность слегка саднило. У меня был вчера секс? Черт, у меня был вчера секс?!
Из тумана выплывали смутные обрывки, пятна. Нечеткие, больше похожие то ли крутой эротический сон, то ли на реальный кошмар.
Я сверху на соседе, он прижимает меня к себе, поджав губы и тяжело дыша…
Сосед во мне, стонет, запрокинув голову и пожирая меня затуманенным взором из-под ресниц…
Руки Глеба на груди. моей…
Мужчина со шрамами, тот самый, что не спускал глаз с нас, когда Глеб “проучал” соседа. Его твердые губы, язык, вкус чего-то горького. Этот длинноволосый горчил. и трахал меня пальцами…
Блин, приснится же такое…
Это наверное от возбуждения такие неприятные ощущения…
Я провела рукой по телу, странно, обычно я сплю голой, а тут рубашка что ли…
Вздрогнув, открыла глаза и застонала. Нет-нет, этого не может быть, это не сон. Конфеты… Все началось с конфет. Я их слопала и дальше провалы в памяти.
Этого просто не могло быть, не могло быть! Для антуража только не хватало лысого.
Я подскочила на кровати, с трудом подавляя рвотный позыв.
— А, проснулась, пойдем, красавица. Пить кофе и разговоры разговаривать. — В двери спальни стоял Глеб.
Я кралась, аки рысь по веткам… Сильно потрепанная жизнью рысь… И шипела не хуже змеи, но для связанных слов рот открыть не успела.
— Что бы ты сейчас не думала, то это не я. — Очень серьезно смотря мне в глаза сказал Глеб.
— Что не ты? — Прохрипела я. уже практически на расстоянии броска, чтобы вцепиться в его смазливую рожу и нацарапать на ней еще кучу будущих шрамов.
— Не я конфеты прислал…
— Тогда откуда ты про них знаешь? — Я не верила ни одному слову. — И с чего ты взял, что я думаю на тебя?
— Георгины… — Одним словом Глеб слегка поугасил мстительный пыл, рвущийся на свободу со звериной мощью..
Мужчина протянул ко мне руку, но я отшатнулась от него, как от прокаженного.
Сейчас сон не казался эротическим, он был отвратителен. И я была грязна, не смотря на то, что меня, судя по воспоминаниям, вымыли. Эта грязь была невидима, но въелась под кожу таким толстым слоем, что причиняла ощутимую боль.
Я была противна самой себе.
Приползла вчера к соседу…
Крутила перед всеми голым задом. давно не видевшем не то что воска, а даже бритвы…
Я рухнула на стул и закрыла лицо руками, держать его не получалось, на глазах уже тяжелыми озерами, готовыми вот-вот излиться водопадами, собирались слезы.
Слезы отвращения, бессилия, обиды и стыда…
— Лен… — Глеб попытался положить мне руку на плечо, но я ее скинула. Еще долго мне не захочется мужских прикосновений.
Мужчина чертыхнулся, засопел и начал преувеличенно громко греметь посудой.
— Ну а что ему еще было делать?! — Наконец чуть ли не заорал он. — Он больше часа терпел твои ерзания… Лен, я не говорю, что мы все сделали правильно, не прошу “спасибо”, но давай и без истерик.
Неожиданно для себя самой я расхохоталась…
— Глеб, я ни в чем вас не виню, вернее, Сашу и Писклявого, с тобой мы еще не разобрались. Просто… Мне не приятно, противна самой себе. Я не помню всего, но того, что вспомнила хватает с головой, чтобы в петлю лезть.
— Дура совсем что ли? Давай без петель. короче, с тобой теперь постоянно кто-то будет.
— Глеб, я пошутила. — Вздрогнула от перспектив.
— А я — нет. Мы решили выяснить, кто такой умный, что решил тебя дрянью накачать со странным эффектом.
— Возбудитель какой-то? — Вяло поинтересовалась.
— Не совсем, там явно что-то наркотическое. Тим своим в лабораторию отправил на исследование.
— Тим?
— Да, тот который тебя вчера… Купал. — Последнее слово из себя Глеб с трудом выдавил.
— А, Писклявый… — Рассеянно отозвалась я. Голову занимала мысль как отвертеться от навязанной опеки. Это было абсолютно лишним. Мне совершенно никого из них не хотелось видеть.
— Писклявый? — С усмешкой переспросил Глеб. — Ты его хоть так не называла в лицо?
Мозжечок, натужно скрипнув, выдал на блюдечке без каемочки образ сероглазого, темноволосого и со шрамами, резкими движениями руки доводящего меня до пика.
— Говорила. вчера…
Глеб расхохотался.
— Мышка, да ты у нас просто роковая женщина. Ляпнуть такое Змею и уйти с целыми конечностями…
— Мне кажется, он не стал бы бить женщину, и уж тем более что-то ей ломать.
— Мышка-мышка. и откуда такие наивные в наше время берутся? — Глеб покачал головой и отпил кофе из чашки. Я решила к нему присоединиться и тоже пригубила пряную горечь. Сегодня это была не корица, кардамон? Имбирь? Цитрус? Вкусно… Напиток бодрил, согревал и заставлял расслабляться.
— Он был вчера очень обходителен… И. помог мне, наверное, в каком-то смысле.
