Девичник. Объект желаний - Рощина Наталия

— Ты куда?

Губы мои растянулись в улыбке. Я решила не опускаться до объяснений. И что я могла сказать? Впрочем, могла. Например, то, что сегодня этот пижон, как Шура его презрительно назвал, фактически попросил моей руки. В какой-то момент я едва удержалась от соблазна выложить этот несомненный козырь.

— Я спросил, куда ты собралась? — грозно сказал Шура.

— Домой, Шура, куда же еще?

— Мы сегодня как-то странно себя ведем. Так странно, что приходится извиняться. — Шура сел. Я созерцала его бесстыдно обнаженное тело, взъерошенные волосы, протянутые ко мне руки. Как театрально. Последний акт пьесы неизвестного автора. — Теперь моя очередь. Прости, я погорячился.

— Прощаю, — продолжая улыбаться, ответила я.

— Останься. Я сварю нам кофе.

— Кофе, чай. Чай, кофе — какой узкий выбор, — развела я руками. — Я не пью на ночь кофе.

— Хорошо, выпьем по стакану воды и уляжемся спать, как брат и сестра.

— После инцеста? — добавила я.

— Лада!

— Что, Александр Александрович? — На моем лице больше не было улыбки. — Все в порядке. Тебе не стоило извиняться. Из нас двоих отличилась сегодня только я. День у меня такой странноватенький, на контрастах. Ничего, переживу.

Я подошла к Шуре, поцеловала его в щеку. Он перехватил мои губы, впился в них жадным поцелуем. Его язык пытался властно проникнуть ко мне в рот, но я, так любившая французский поцелуй, непроходимо сжала челюсти.

— До завтра, — сдался Шура, хлопнув меня напоследок по попе.

Он поднялся и вяло зашагал за мной в коридор. Включил свет, придержал мою сумочку, продолжая игру, которой я была сыта на сегодня. Моя вымученная улыбка спасала от необходимости что-то говорить. В любом случае я не хотела разрывать отношения с мужчиной, который открыл для меня мир наслаждений и продолжает уверенно вести меня к абсолютному познанию собственного тела.

— Завтра у меня снова культурная программа, — уже в дверях сказала я.

— Что на сей раз?

— Органная музыка.

— Надеюсь, тебе понравится, — с улыбкой сказал Шура.

— Я не сомневаюсь в этом. — Поспешив закрыть за собой дверь, я почувствовала, что, оставшись одна в этом сером подъезде, вот-вот зареву.

И почему-то такая жалость накатила. Этот мужчина вил из меня веревки. Я попала в такую зависимость от его ласк, от той неудержимой страсти, которую он разжигал во мне. Но за это он позволял себе пренебрегать мной. Я была его очередной игрушкой, очень молодой и красивой. Неужели я, с моими прогрессивными взглядами на жизнь, позволю так с собой обращаться? Я должна доказать самой себе, что разбуженная чувственность не мешает мне уважать саму себя. Слезы душили меня. Я едва сдерживалась. Домой приехала, давай Олегу названивать. Он ничуть не удивился такому позднему звонку. Однако он даже не подозревал, что я собиралась ему сказать.

— Олежка, пообещай, что выполнишь мою просьбу.

— Надеюсь, ничего такого, о чем я буду жалеть? — добродушно спросил он.

— Пообещай!

— Хорошо, я выполню твою просьбу. Говори.

Думаю, что для этого человека, с его рациональным умом и подходом к жизни, это был настоящий поступок! Можно было уважать его уже за это. Я поняла, что могу просить что угодно, но мне сейчас было нужно только одно.

— Олежка, пообещай, что завтра после концерта мы поедем ко мне.

— К тебе? — Он растерялся. — Я обязательно провожу тебя. Так идет?

— Нет. Провожу — это пройденный этап, — строго заметила я.

— Ты меня не перестаешь удивлять. — Я услышала его вздох.

— Договорились?

— Да. Я не беру свои слова обратно.

— Целую тебя, — я впервые позволила себе произнести это с чувственностью. В этот момент я действительно хотела целовать его.

Это состояние не покидало меня весь следующий день. Я пыталась отвлечься на разговоры с клиентами, но каждый раз, оставаясь одна, снова попадала во власть фантазий. Как-то у нас с Олегом сложится? Мои качели стремительно летели вверх, зависали там, где-то под облаками, а внизу, где-то вдали меня ждали черные, горящие глаза. И я летела все выше, выше…

Это же чувство полета я испытала, когда, вернувшись после концерта, мы с Олегом, не сговариваясь, принялись раздевать друг друга прямо у входной двери. Я, кажется, даже забыла закрыть ее, когда от первого же поцелуя у меня по коже мурашки побежали. Наспех толкнув дверь ногой, я отдалась во власть нежных прикосновений. Совершенно иные ощущения. Я была царицей, а у моих ног — сгорающий от страсти раб. Он готов выполнить любую прихоть, любой каприз, но вся беда в том, что их у меня нет. Я хочу почувствовать в своем теле другого мужчину — вот и все! Может быть, после этого безграничной власти Шуры придет конец. Я и хотела, и боялась этого.

Близость с Олегом принесла мне столько наслаждения, что я расплакалась у него на груди. Это были слезы благодарности. Длинные волосы рассыпались, закрыли мое горящее лицо. Мне было стыдно. Этот мужчина по-настоящему любил меня. Он и сейчас гладил меня по плечам, пытался успокаивать. Сколько таких идеальных мужчин осталось на грешной земле? И мне повезло совершенно случайно встретить одного из них. Но я точно знала, что чувство благодарности вовсе не означает любовь. И потому я плакала. Мне было жаль себя, такую глупую, такую предсказуемую, обычную бабу, не готовую принять истинную любовь.

— Я люблю тебя, — услышав это, я зарыдала еще жалостнее. Олег успокаивал меня, говорил разные слова, смысл которых сводился к тому, что он был готов ждать, пока я окончательно пойму, что мы должны быть вместе. — Иначе мы бы не встретились! Наша встреча — не случайность. Это судьба, Лада. Та пролитая чашка кофе… Как здорово, что ты тогда…

— Это я все подстроила, — сквозь слезы выдавила я. Я больше не могла держать это в себе.

— Что значит подстроила? — Он улыбнулся как ребенок, который только что услышал неприятную новость, но не успел окончательно в ней разобраться.

Не знаю, зачем я ему все рассказала. Ведь еще несколько минут назад он был так счастлив. Он целовал кончики моих пальцев, шепча, что никогда бы не решился предложить мне постель, а теперь так благодарен, что я помогла ему перешагнуть барьер. Он был так неуверен в себе, а после того, как нам было так хорошо, он почувствовал такой прилив сил, такую энергию! А я взяла и огорошила его своей откровенностью, да еще и рассказала, что в день нашего «случайного знакомства» переспала с первым мужчиной. Я обрисовала ему свои отношения с Шурой, без утайки признаваясь в том, что это отношения, основанные лишь на удовлетворении плоти, они не имеют будущего.

Я долго говорила, а когда замолчала, увидела, как погасли ярко-голубые звезды его глаз. Мысленно я обозвала себя похотливой сукой. Это было еще мягко сказано. Да меня убить мало! Что я натворила? Я собственными руками разрушила то, что могло сделать меня счастливой. Для меня и Олега все рухнуло в один миг. Время остановилось. Оно замерло, в ужасе наблюдая за тем, как яркий свет превращается в беспроглядную тьму.

Олег поднялся с дивана, медленно вышел в коридор и стал собирать разбросанные по полу вещи. Я молча наблюдала за ним. Что я наделала? Своими собственными руками разметала непрочную постройку, которую мы только-только начали возводить. Это был мост, по которому мы должны были идти, взявшись за руки. Он привел бы нас туда, где элегантный жених в самый торжественный момент поднимает прозрачную вуаль…

— Не уходи. — Я прижалась к нему, обняла за плечи. Почему я ждала, пока он оденется? Нужно было раньше, гораздо раньше вскочить и остановить его.

— Извини. — Не оборачиваясь, он убрал мои руки. — Не надо.

— Я просто хотела быть с тобой честной. — Я понимала, что он больше не придет.

— Я любил тебя. Я так сильно любил тебя. С первого взгляда и до этого момента. Зачем ты это со мной сделала?

— Я запуталась. Помоги мне.

— Лада, ты так красива. — Олег посмотрел на меня прощальным взглядом. Это всегда чувствуется, даже когда человек хочет это скрыть. Олег не собирался скрывать. — Я желаю тебе счастья. Хотя, чтобы ощутить его, нужно разобраться, в чем оно состоит для тебя.