Лабиринт. Книга 2 (СИ) - Грушевицкая Ирма "Irmania"

Мэтт начал сразу без обиняков.

– Мэри со мной. Отпускать её я не намерен, однако не могу не признать, что будет лучше, если на некоторое время она поселится у вас. Конечно, если это удобно.

– Удобно. Я пришлю за ней машину. – Собеседник на том конце замолчал, явно подбирая слова. Мэтт приготовился к отповеди, но услышанное его поразило: – Я люблю эту девочку, – сказал Роберт. – Не буду говорить "как дочь", потому что, сложись жизнь иначе, как к дочери я бы к ней не относился. Алекс хороший человек, но он не тот, кто ей нужен. Я всегда это знал, и рад, что, в конце концов, оказался прав. Считай меня её отцом. Если твои намерения в отношении моей девочки не чисты…

– Она не ваша девочка. Не вашего племянника. И, к сожалению, не моя. Но я это исправлю.

Это прозвучало резко и зло, но Мэтту было плевать. Он высказал то, что было на душе. С этим придётся считаться, нравится это кому или нет.

Однако Роберт его удивил.

– О, да, – засмеялся он. – Этой строптивице именно такой и нужен – решительный и строгий. Уж очень много самостоятельности взвалила на себя наша Мэри. Вынужден предупредить, Мэтт – тебе необходимо действовать. Завтра на приёме, который я устраиваю в его честь, Алекс снова попросит её руки. На этот раз он рассчитывает на положительный ответ. Мой брат Уильям и его жена прилетают завтра. Они хорошие люди, и любят нашу Мэри не меньше. Она их тоже любит, а девочка она совестливая. Надеюсь, ты понимаешь, что именно я хочу сказать. Так что действуй, Мэтт. Действуй.

Глава 15

Чтобы понять, как действовать, необходимо иметь на руках все карты. Самая главная карта уже была в руках Мэтта, точнее, спала в его постели, однако её достоинство всё ещё оставалось для него скрытым. Достоинство, достоинства, недостатки – что угодно. Он будет рад узнать все подробности из жизни Мэри, каждый факт, может, и незначительный, любую мелочь. Именно поэтому, вернувшись в спальню, он сел в кресло напротив кровати, достал свой смартфон и открыл присланный Полом файл.

Его человек не подкачал. Работа была проделана на высочайшем уровне. Имена, события, даты – найти их и сопоставить за такой короткий период времени мог только тот, кто умел работать в режиме многозадачности и докапываться до сути. В ЦРУ и АНБ этому хорошо учат.

Читая документы, Мэтт то и дело ловил себя на мысли, что, возможно, Мэри не понравится, что он вот так исподтишка копается в её личной жизни. Хотя, личного там почти ничего не было. Нет, не почти, а совсем: вся жизнь Мэрилин Энн Рейнольдс была как на ладони – на виду и открытой. За всеми этими справками и выписками из личного дела, взятыми из открытого доступа, стоит трагедия одной маленькой девочки, умудрившейся остаться сиротой целых два раза. Нет, три, если учитывать смерть Вайолетт Стенхоуп – последнего близкого ей человека, – потерю которой Мэри пережила незадолго до того, как провела с ним ту неделю. Мэтт понял, почему Мэри ушла от него и уехала из Чикаго. Их симпатия друг другу была очевидна, но после стольких потерь девушка вряд ли готова была перенести ещё одну, поэтому решила уйти сама. Нанести опережающий удар. А вот почему вбила себе в голову, что он обязательно с ней порвёт – на этот вопрос ответ Мэтт обязательно вытребует. Впрочем, он и без её объяснений догадывается, что могло произойти. Не захотела быть временной игрушкой в его руках, а он, к чести его или, наоборот, к позору, на тот момент вовсе не мыслил категориями "навсегда".

Да, ему было хорошо с Мэри. Пожалуй, Мэтт даже мог бы сказать, что ему с ней было лучше всех. В сексе – точно. Во всём остальном – тоже да, но некую отстранённость он всегда чувствовал. Мэри сдерживала себя, не расслаблялась, держалась настороже с ним вне постели. Всегда чуть-чуть, но на расстоянии. Иногда это расстояние сокращалось, но никогда не исчезало полностью. Боялась привязаться и стать неинтересной? Что ж, это он может понять. Не может понять где, в какой момент позволил ей так думать.

А в какой не позволил?

Если абстрагироваться от своих мыслей и встать на сторону Мэри – одинокой девушки, ведущей, судя по квартире, в которой он однажды проснулся, почти монашеский образ жизни и в данный момент пережившей трагическую потерю, – стала бы она рассчитывать, что мужчина с явным сексуальным интересом задержится в её жизни надолго? Он богат и известен. Он её босс. Он живёт в двухуровневом пентхаусе с видом на озеро и имеет девятизначный счёт в банке. Разумная девушка попробует урвать кусочек из имеющегося, либо же дождётся, когда ей его предложат. Мэтту посчастливилось выбирать тех, кому был привычен второй сценарий. Мэри же могла оказаться кем-то из первой категории, но и в этом случае он бы не поскупился. Однако она выбрала иной путь. Имеет ли он право называть её за это безрассудной? Да, имеет. Но только в том случае, если собрался отдать ей всё.

Мэтт снова стоял перед ней на коленях, снова с упоением разглядывал милые черты. Лицо чуть заострилось, похудело, но это была его Мэри. Знакомая незнакомка, чьи губы всё так же манят, и не дотронуться до них смерти подобно.

Он начал с лёгкого поцелуя в их середину – одного, второго, – потом передвинулся к левому уголку, и через ту же середину к правому. Уже на обратном пути Мэри начала отвечать: издав тихи стон, она приоткрыла губы, позволяя ему втянуть их в себя. Его язык не пытался проникнуть глубже дозволенного, но, видит бог, как же этого хотелось! Особенно, когда она сонно потянулась к нему, приподнимая подбородок, как делала раньше.

Боги, он помнит это и помнит свою реакцию.

Привычным движением его раскрытая ладонь легла на горло Мэри – тонкое, с хорошо заметными голубыми прожилками вен. Пальцы почувствовали бьющийся на шее пульс, зашкаливающий, как, наверное, и у него.  Проведя ими выше – за ухо к затылку, – Мэтт подхватил девушку под голову и, приподнимая над постелью, привлёк к себе. А ведь целью было просто её разбудить. Но разве с его Мэри просто бывает?

Он пришёл в себя только когда проворные пальчики, до этого играющие в его волосах, взялись расстёгивать пуговицы на его рубашке. И когда это он остался без пиджака, а Мэри со сдвинутым в сторону вырезом платья, открывающим взору красивейшую грудь, обтянутую тонким бюстгальтером. Там, где он вобрал в рот сосок, кружево потемнело. Тёмными были и глаза Мэри – не фиалковыми, а фиолетовыми, как небо в первый час после заката. Она горела от страсти. Мэтт тоже горел. Каким искушением было поддаться этому пламени, отдаться влечению, оставив на потом все тревоги и сомнения. Отношения с Мэри всегда строились на влечении, но теперь ему этого мало. Влечение – не всё, что он чувствует к дрожащей в его руках девушке. Это больше, чем просто секс. Это ощущение неизбежности, логичности и правильности. Нет ничего более правильного, чем отвечать на ласки Мэри, нет ничего естественней, чем их ей дарить. Но для той Мэри, о которой он только что узнал из присланного файла, этого мало. Потому она и ушла от него в первый раз. И снова уйдёт, если и на этот раз он будет таким же ослом.

– Тш-ш, ягодка. Не торопись. – Мэтт слегка отстранился, ненадолго позволив себе полюбоваться чарующей картиной лежащей в его объятиях желанной женщины. – На сегодня мы остановимся. Но только на сегодня, – быстро повторил он, увидев мелькнувшую на пылающем лице тень. – Только на сегодня. – Ещё один поцелуй, нежный и мягкий. – Не могу оторваться от тебя, моя Мэри.

– И не надо.

Он дёрнулся в своеобразной вербальной фрикции, которую вызвали эти произнесённые полушепотом слова, прострелив через позвоночник к каждому нервному окончанию в его теле.

– И не буду, – ответил Мэтт, с улыбкой следя за ответной реакцией тела Мэри, и снова повторил: – Только на сегодня. Внизу ждёт машина Роберта. Ты поедешь к нему и останешься там, пока я тебя не заберу.

– Заберёшь? – переспросила она завороженно.