Адвокат Доминанта (СИ) - Волкова Ольга
— Я пытаюсь о нем не думать, но, как теперь вырвать из сердца то, что зрело к нему? — подбородок задрожал, а слезы вот-вот грозились хлынуть из глаз. Лев внимательно изучал меня, а потом ответил:
— Ты ведь любишь меня, Ева, — тихо шепчет у моих губ, не прерывая зрительного контакта. — Так зачем ты терзаешь себя ненужными мыслями, если теперь твое сердце занято мной?
— Я боюсь, что меня тебе будет мало, — правда бьет и ранит. Такой мужчина, как Лев, не может просто так быть одним и принадлежать только одной женщине.
— Но мне нужна только ты, — обескураженный, Александров глубоко вдохнул, собираясь с мыслями. Он хочет что-то сказать мне, только теперь тщательно подбирает слова.
— Не знаю, помнишь ли ты меня пьяного в тот вечер, когда явился к тебе, — начал он, а мое сердце забилось со скоростью света. Я разволновалась, когда сообразила, о чем он. Кивнула, затаив свое дыхание. Лев хохотнул, снова опустил глаза вниз, и продолжил: — Я помню наш с тобой поцелуй. С тех самых пор о нем никогда не забывал. Даже во снах я чувствовал твои мягкие, теплые губы, и как ты не сопротивлялась, когда я прикасался тебе на грани интима. Ты не отвергла меня, но и не легла со мной в одну постель. Другая женщина была бы только рада такой возможности, но не ты…Ева, — его томный взгляд пронзал мою душу, и я не могла даже пошевелиться. Не знала, как реагировать на признание, ведь я все это время считала, что Александров ни черта не помнил о том вечере. — Я прекрасно помню, как сказал, что влюблен в тебя и умолял стать моей, — теперь я окончательно шокирована. Словно кто-то сверху издевался надо мной, посылая очередное испытание.
— Я…, — мой голос надорвался. Что мне ответить Льву? В то время между мной и Ветровым зарождались подобия чувств, что я была ослеплена желанием построить семью, и призрачная надежда, что мелькала перед глазами, была инициирована Кириллом. А потом все обернулось кошмарным сном, от которого я никак не могла избавиться?
— Не перебивай, я хочу, чтобы ты поняла — я не играл тобой ни тогда, ни сейчас, Калашникова, — Лев притянул меня к себе и крепко обнял. Я ответила взаимностью, ведь в его крепких руках, чувствовала себя нужной и любимой. Мужчина не лгал мне — он действительно влюблен в меня, но как далеко Лев готов пойти дальше. Вот в чем весь вопрос. — Я сказал, что люблю тебя, но ты мне ничего не ответила, хотя уже тогда я видел в твоих глазах вспышку. Все эти полтора года я не мог найти себе места. Несколько раз порывался ворваться к тебе на квартиру и припечатать к стенке, вдолбить, что ты моя, а я твой. — Мы оба покачивались из стороны в сторону, а я слушала взволнованное биение сердце Льва. — Я так надеялся, что ты однажды сама придешь ко мне, но мои мечты не сбылись. Последней моей каплей стал момент, когда ты оставила мое дело. То самое, помнишь? — Я кивнула, но не проронила ни слова. — Так вот, если бы не Суханов, я бы убил Ветрова прямо там. За то, что украл твою работу, твою заслугу, — Лев поцеловал меня в макушку, усмиряя свой пыл. — Но больше всего меня злило, что ты была им ослеплена. Это чертов садист сумел потянуть за твои ранимые струны, надавить на больное. Просто тупо пользовался.
— Всё. Хватит. — Я рвано задышала, понимая, что все кругом видели то же самое, но никто не посмел мне сказать тогда прямо в лицо. Мне было и больно, и грустно. Мне стало так хреново, и я поняла, ведь сама строила иллюзию. Сама обманывалась любовью, которую создавала вокруг себя. Лев, словно поставил меня перед зеркалом, и ткнул лицом в прошлую жизнь, оставшуюся позади. Три страницы моих лет, перечеркнутых мраком и безответными чувствами.
Александров не спешит утешать меня, дает осознать, где я сама подставила себе подножку. И это реально больно осознавать, что виной своим страданиям и безответным желаниям, я самолично позволяла быть мужчине в своей жизни, который лишь имел меня во всех смыслах. Поднимая полные глаза слез, я смотрела на Льва, на сильного мужчину, которые не побоялся поставить меня перед фактом.
— Это как спусковой механизм в пистолете, один выстрел — и ты труп, — безжизненно произнесла, совершенно не обращая внимание на прозрачную стену. За которой пару мужчин ходили туда-сюда. Лев согласно кивнул, и отпрянул от меня. — Почему же ты раньше вот так не поставил меня на колени? — хмуро поглядела на него, в голове абсолютная пустота, а вот в сердце теплится надежда, и в венах вскипает кровь. Александров ухмыльнулся, даря мне свою коварную улыбку дьявола. В глазах сияет озорство и блеск, и мне вдруг захотелось угодить мужчине и подарить всю себя — без остатка.
— Потому что тогда, я потерял бы тебя навсегда, — своими словами Лев разрушил во мне последний барьер сомнений. Я хочу его… Боже, я люблю его. И моя душа просит ответов на все вопросы, кто посмел Александрова упрятать за решётку. Я буду бороться за своего мужчину, чего бы мне это не стоило.
— Покажи мне, — легонько вильнув головой в сторону шкафов с девайсами, я пристально всматривалась в его опасный огонек во взгляде. — Покажи всё, что ты таишь в себе. Покажи мне себя настоящего, Лев.
— Тогда, — он коварно обходит меня кругом, хлопая по попе. — Наша сессия начинается прямо сейчас, сабочка…
Глава 12
Лев Александров.
Вольный молодец, быстро разрулил ситуацию с внезапным приездом Евы к нему в «Готику». Один его звонок — и я уже был там. Увидев ее, замер. Потому что дышать не мог, я хотел ее здесь и сейчас. И боялся. Ева вправе отказать мне на проведение сессии с ней, но ее согласие, которое Калашникова произнесла дважды — лишило меня всяких условностей и ограничений.
— Я хочу пояснить тебе некоторые моменты проведения сессии, саба, — кружа вокруг нее, я наблюдал за ее реакцией. За каждой эмоцией, которая отражалась на лице. Ева покорно кивнула, но голову свою не опускала. Модель поведения сабы для нее была чужда, пусть даже что-то проявлялось в ее движениях. Ее тело реагировало на низкий тон моего голоса, которым я обычно отдавал приказы сабмиссив. Калашникова смотрела мне в глаза, ища в них подсказку. — Во-первых, мы должны условиться на стоп-слово, слышала о таком? — Остановился напротив нее, продолжая удерживать дистанцию между нами.
— Да, — четко произнесла, алея на моих глазах. Эта тема для Евы была слишком откровенной, и, казалось, девушка все еще под впечатлением от увиденного на сцене этим вечером.
— Так, какое будет твоим? — с нетерпением ожидал, какое именно станет слово в наших играх главным.
Ева задумалась. Она искоса посмотрела на прозрачную стену, стесняясь смотрителей. Я чувствовал, что они здесь для нас были лишними. Но правила клуба никто не смел обсуждать — даже я.
— Забудь о них, — резко рыкнул, вновь завладевая ее вниманием. Калашникова облизнула свои иссохшие губы, желая скорее требовательных поцелуев. И я сам едва себя держал в руках. Подобное у меня случается впервые, прежде все мои сабмиссив были профессионально обучены. Ничего не нужно было лишний раз объяснять, или учить. Мы приступали к делу сразу. Наши анкеты хранились у хозяев заведений, и если я изъявил желание к подходящей для меня сабмиссив, то я ждал ответа от нее — согласия. Или «да», или «нет». А теперь передо мною стоял чистый лист, не тронутый никем и «темой». От этой мысли я буквально дурел.
— Я пытаюсь, — Ева раздражалась. Классическая рок обработка фонила по пространству помещения, и только сейчас я обратил внимание на ее исполнение.
— Ева, закрой глаза, — попросил ласковым тоном, и девушка поддалась на мою просьбу. — Что ты чувствуешь, или слышишь? Ты можешь поделиться со мной своим внутренним волнением? — я начал вновь ходить вокруг нее, касаясь ее рук, живота и поясницы. Прикосновения электризовались, и рваные дыхания дополнили нотами звучание фоном льющуюся музыку. Ева глубоко вдохнула, и я видел, как она старалась сконцентрировать свое внимание на окружающей обстановке. Вкупе с моими ласками, для нее это было слишком — отвлечение действовало против нее.
