Джанет Иванович - Невеста для капитана
— Ты насмотрелась фильмов ужасов.
— А мертвец?
Она откинулась на спинку стула.
— Люси обзвонила все морги в радиусе сорока-пятидесяти миль. Ниоткуда не пропадал труп старика в сером сюртуке. Неужели мы зашли в тупик?
— Может быть, мы что-то просмотрели?
Стефани встала. Иван обнял ее за талию.
— А ты говорила, что будешь скучать в штате Мэн.
Он прижал ее плотнее к себе, наслаждаясь ее телом в своих объятиях.
— Скажи мне правду, ты против того, чтобы я превратила Хабен в гостиницу?
Губы его скривились в безрадостной натянутой усмешке.
— Ты думаешь, я стою за всем этим, не так ли?
Стефани ответила ему широкой издевательской улыбкой.
— Скажем, ты все еще в списке подозреваемых.
Глава 7
Эйлин Платц была маленькой невзрачной женщиной, которой едва перевалило за пятьдесят. Она была худа, как палка, с черными, коротко остриженными волосами и темными живыми глазами. У ее мужа, напротив, была атлетическая фигура, но с животиком человека, ведущего сидящий образ жизни. Они стояли вдвоем на вновь отстроенном центральном крыльце Хабена и смотрели на устланную опавшей листвой землю. Потом подняли глаза к голым ветвям деревьев и обменялись коротким взглядом, в котором явно чувствовалось непонимание.
— Я же говорила, что надо было ехать на прошлой неделе, — сказала Эйлин Платц и поджала губы в тонкую линию.
— Не заводись, Эйлин. Это была не моя идея пропутешествовать четырнадцать часов, чтобы увидеть кучу грязных увядших листьев.
Люси в это время наблюдала за ними из большого окна первого этажа.
— Как ты думаешь, следует пригласить их в дом или пустить дело на самотек?
— Мне деньги нужны, как воздух, — ответила ей Стефани. — Надо заманить их и предложить сидра, крекеров и сыра. — Она не замедлила открыть входную дверь, когда прозвучал звонок, затем представилась чете и с радостью подметила, как изменилось их настроение, стоило им войти внутрь.
— Здесь очень мило, — сказала Эйлин Платц. — Вы живете, как в музее. Просто великолепно, чудесно.
— Эйлин помешана на истории, — пояснил ее муж. — И она настоящий охотник за древностями. Где бы она не появлялась, ее интересуют только одни музейные реликвии.
— Тогда, я уверена, вам понравится в Хабене, — Стефани вручила им ключ и проводила в хозяйскую спальню. — Когда устроитесь, ждем вас внизу отведать сыра и выпить бокал сидра.
Мелоди влетела в холл и остановилась, как вкопанная, столкнувшись лицом к лицу с первыми постояльцами. Она с головы до пят была одета в черное: низкие черные ботинки, черные чулки, черное плотно облегающее платье с открытыми плечами, длинную черную кофту. В ушах у нее болтались большие черные серьги кольцами. Цвет же лица ее был мучнисто-белым, а глаза обведены ее обычными устрашающими тенями. Волосы приобрели радикальный оранжевый цвет.
Стефани бросила недобрый взгляд на оранжевую шевелюру и вспомнила, что действительно просила Мелоди покраситься в какой-то один цвет, что та и сделала. В следующий раз надо будет изъясняться конкретнее. Вероятно, Мелоди решила, что вид у нее вполне подходящий к кануну Дня всех святых.
— Мелоди, это мистер и миссис Платц. Они будут занимать хозяйскую спальню. Не поможешь ли ты им справиться с чемоданами?
— Какие могут быть вопросы? Зовите меня просто Золушка. — Она взялась за чемодан и мило улыбнулась миссис Платц.
— Мне нравятся ваши волосы. Это эбеновое дерево? У меня был такой цвет в марте.
Стефани обернулась к Ивану.
— Может быть, у меня нервы не в порядке. Но меня не оставляет предчувствие беды.
— Привыкнешь. Это, как управлять шхуной. В какой-то мере это удовольствие. Привыкаешь. Встречаешься с новыми людьми, а потом привыкаешь к тому, что они становятся частью твоего собственного прошлого. И когда приходит время расставаться, понимаешь, что теряешь нечто большее, чем просто постояльцев.
— Гм, но у тебя никогда не было посыльного по имени Мелоди.
— Нет, но мне за глаза хватало Эйса.
Стефани усмехнулась.
— Да уж, у каждого свой крест. Но ты так и не ответил на вопрос, который я тебе задала вчера вечером. Тебе неприятно, что Хабен превратился в гостиницу? Ты считаешь, что это старинное великолепие не годится для таких целей.
Он обнял ее рукой за плечи. Ему не неприятно, что Хабен превращен в гостиницу, а вот насчет того, что она стала содержательницей отеля, он не уверен. Ему было бы больше по душе, если бы она стала женой и матерью.
«Эгоистическая позиция, — признал он. — Но ничто не могло бы ей помешать стать женой, матерью и содержать одновременно отель. На дворе двадцатый век. Женщины тоже стали сидеть на нескольких стульях». — Иван нервно сглотнул. В настоящий момент ее стулья его не трогали. Сейчас его больше интересовало ее нижнее белье. Он спрашивал себя, не стал ли из-за этого сексуальным маньяком. Скорее всего. А может, ему все же следовало мысленно перенестись из ее спальни и хоть какое-то время поприсутствовать здесь, в холле? Он бросил думать о белье и усилием воли попытался сосредоточиться на ее вопросе.
— Это была великолепная мысль. Если бы Хабен был все еще моим, я, возможно, поступил бы так же. Миссис Платц права. Дом похож на музей. И было бы несправедливо держать его двери на замке.
— Извини за любопытство, почему ты продал его?
Он пожал плечами.
— Мне нужны были деньги. Сначала я предложил купить его родственникам, но ни один не захотел. Дом большой, и его содержание обходится дорого.
— Тебе нелегко было с ним управляться?
Иван кивнул.
— Часто не ценишь то, что имеешь, пока не потеряешь. Должен сознаться, что, когда жил здесь, считал дом обузой для себя.
— Ты всю жизнь жил в нем?
Он покачал головой.
— Мое детство прошло в нем. Но я, как только окончил школу, нечасто стал в нем появляться. Я уехал учиться в колледж, а когда бросил учебу, у меня была своя квартира. Собственно, квартира — громко сказано. Это была комната над магазином «Гертис Бейт».
— Почему ты бросил учебу в колледже?
— Я был еще юнцом, когда умер мой дед и оставил мне «Саваж». Она была тогда полной развалиной, доживающей свой век в Нэнтакете, но она принадлежала деду, и я ее унаследовал. Я влюбился в нее с первого взгляда. Я чем-то походил на тебя. Сам не понимал, что делаю в колледже, но так хотели родители. Короче, я его бросил и нанялся на траулер, чтобы заработать на восстановление шхуны. Большую часть работы я сделал своими руками. Два года назад умерла моя мать, а в прошлом году и мой отец. Я оставил свою комнатку над магазином и вернулся в Хабен. Приводил его потихоньку в порядок. Я люблю дом, но он великоват для холостяка. В нем должна жить большая шумная семья. В нем должны бегать дети, лаять собаки, ему нужен большой рыжий кот, лежащий на кресле эпохи королевы Анны.
