Оставь себе Манхэттен - Данжелико П,

– Это Рэнди. Он трижды разводился.

Она подняла в воздух три миниатюрных пальца. Осторожно взяв ее за руку, я потянул ее вниз, но не отпустил даже тогда, когда она оказалась вне поля зрения. Прикасаться к ней было приятно. Слишком приятно.

Веселье исчезло с лица Сидни, когда взгляд ее теплых карих глаз встретился с моим. Беззащитные. Серьезные. Уязвимость, которую я в них увидел, поразила меня. Она слегка поджала губы, прежде чем заговорить.

– Я не хочу разводиться, Скотт… ни разу.

В одно мгновение у меня перехватило дыхание, я одновременно захотел дать ей все, о чем она просила, и отнять у нее все, что было ей дорого. Я не думал, что Сидни способна быть уязвимой, и это открытие поразило меня до глубины души. И вызвало раздражение. Потому что я не забыл, ради чего все затевалось – ради продвижения по карьерной лестнице. Она была манипулятором мирового класса, и я не собирался становиться одной из ее марионеток.

– Ты здесь один? – тихо спросила она.

Я покачал головой, и Сидни быстро подавила все эмоции, которым ранее дала волю. Она неправильно истолковала мои слова – посчитала, что у меня была женская компания, и я ничего не сделал, чтобы переубедить ее. Так было лучше. Для нас обоих.

– Миссис Блэкстоун, – произнес нараспев Райан.

Я оглянулся через плечо и увидел, что друг снисходительно улыбается, глядя на меня. Мое настроение снова упало.

– Рад вас видеть.

– Мистер Саттер, – протянула моя выпившая жена, когда Райан подошел ближе. – Взаимно.

Не сдержав эмоций, я выплеснул раздражение на лучшего друга:

– Ты закончил? Она пьяна, мне нужно отвезти ее домой.

Райан всплеснул руками.

– Просто хотел сказать тебе, что мы уезжаем. Увидимся завтра.

Он подмигнул Сидни и ушел.

Ее внимание вернулось ко мне, и мне это понравилось. Протянув руку, я убрал что-то из ее волос и осмотрел. Кусок грязи. Это побудило меня взглянуть и на ее одежду. Узкие черные джинсы, обтягивающие стройные ноги, тоже были покрыты грязью. Не задумываясь, я смахнул часть с внутренней стороны ее бедра и услышал, как у нее перехватило дыхание. Наши взгляды встретились, напряжение между нами возросло. Казалось, наши тела ведут собственную жизнь, совсем не подчиняясь воле разума.

Я не ожидал, что она мне понравится. Да, я испытывал к ней влечение много лет назад. Но в то время я мог бы сказать это о любой женщине. Что бы ни происходило между нами тогда, сейчас все изменилось. Теперь мои действия контролировал мозг, а не яйца. Вот почему я не мог понять, по какой причине мое тело так сильно реагирует на женщину, которую я должен презирать за то, что она испортила мою жизнь.

– Отвезу тебя домой.

Сидни не стала спорить. Легко уступив, соскользнула со стула и помахала Тони. Взяв за руку, я вывел ее из бара, прежде чем Рэнди успел что-то сказать. Две минуты спустя мы стояли перед моим заляпанным грязью квадроциклом.

– На этом?

Я не мог не спросить. Не был уверен, я должен быть впечатлен или обеспокоен ее умением принимать настолько нестандартные решения.

– Вот как ты сюда попала?

Она снова улыбнулась, гордая собой.

– Вот как я сюда попала.

Черт, она такая милая, когда пьяна.

Глава 10

Обратная дорога до ранчо оказалась пыткой во многих отношениях. Во-первых – и это самое главное – джинсы в области паха мне стали более чем тесны. Во-вторых, я был по-настоящему потрясен случившимся. Чем дольше мы ехали, тем больше я думал о ее ночной вылазке и миллионе ужасных вещей, которые могли случиться, пока я был занят тем, что жалел себя. И чем больше я думал об этом, тем ужаснее становилось настроение.

– То, что ты сделала, опасно и глупо.

У меня не хватило духу сдержаться. И когда, черт возьми, я начал говорить как моя мать?

– У меня есть еще один пикап, который ты можешь брать, если тебе куда-нибудь понадобится поехать. Я не хочу, чтобы ты гуляла, бегала или каталась на чем-либо другом за пределами территории ранчо. – Ее глаза были закрыты, на губах играла мягкая улыбка. – Сид? Ты слышишь меня?

– Не похоже, чтобы последние несколько недель ты сильно обо мне волновался.

Она опустила стекло и откинула голову, холодный декабрьский ветер развевал ее волосы.

Где была та женщина, которая приехала в Джексон-Хоул без единого выбившегося из идеальной прически волоска? Куда делась та ледяная принцесса? Сидни казалась легкомысленной и беззаботной. Выглядела так, словно полжизни провела в этих краях. Я сделал все, чтобы она стала настолько несчастной, что начала умолять об аннулировании брака, но она ни разу не заикнулась об этом. Все попытки поставить ее в максимально неудобное положение заканчивались неудачей. Убедить ее отменить сделку, казалось, было невыполнимой задачей. Все, чего я добился – подверг ее жизнь опасности. Меня захлестнул стыд настолько сильный, что мне стало трудно дышать.

– Ты когда-нибудь каталась на квадроцикле до сегодняшнего вечера?

– Нет… Сегодня был первый раз. Мое терпение лопнуло, скука стала совсем невыносимой. Но будь спокоен, завтра я уезжаю. На пару недель перестану быть твоей заботой.

Я и не подозревал, что настало время, когда Сидни пора было возвращаться в Нью-Йорк. Возможно, это к лучшему. Нам обоим нужно остыть и разобраться в чувствах, которые разгорались между нами – а в идеале их уничтожить. Возможно, когда Сидни вернется, мы сможем найти какой-то компромисс. Она не виновата в том, что меня к ней тянет.

– Послушай…

– Все в порядке, Скотт, – поспешила перебить она. – Я же сказала, что не буду вмешиваться в твою личную жизнь, и я говорю это со всей возможной серьезностью.

Затем Сидни начала напевать смутно знакомую мелодию. Мне потребовалось некоторое время, чтобы ее узнать. Когда зазвучал припев, я понял, что это была Tears of a Clown[11].

– Опять эта песня.

– Да?

У этой женщины была странная одержимость клоунами.

Я украдкой бросил на Сидни еще один взгляд. Она сидела ссутулившись на пассажирском сиденье «Форда», вытянув длинные ноги, запрокинув голову и постукивая пальцами по дверной ручке. Она не была классической красавицей, и в моих глазах это делало ее еще более привлекательной. Ее губы не были пухлыми, переносица была немного широковата, а на подбородке виднелась небольшая ямочка. Тем не менее все это в совокупности делало ее совершенно неотразимой. Сидни была так чертовски привлекательна, что мне захотелось остановиться и рассмотреть ее, чтобы найти в ее чертах то, что ранее я мог упустить из виду.

Она повернулась ко мне, и на ее лице расплылась ленивая довольная улыбка.

Мне захотелось поцеловать ее. Я никогда так сильно не хотел поцеловать женщину – это говорило о многом, ведь целовался я с тринадцатилетнего возраста. И все же я не мог позволить себе это сделать, потому что был на ней женат. Потому что это усложнило бы наши и без того запутанные отношения. Нелогичность этой ситуации бесконечно раздражала, напоминая о том, что теперь я был взрослым и больше не мог принимать решения, основываясь только на инстинктах и половом влечении. Это я говорил себе, пока джинсы все сильнее давили на быстро растущий стояк.

– Дом, милый дом, – пробормотала Сидни, и в ее охрипшем голосе послышались нотки сарказма.

Перед нами внезапно возникла хижина. Я припарковался и заглушил двигатель. Глубокой ночью, в темной кабине пикапа, смесь звуков нашего дыхания и тихое бормотание голоса Марен Моррис, доносящееся из радиоприемника, казалось, усиливались в десять раз. Напряжение вернулось и быстро нарастало, во взгляде Сидни я уловил желание. Нужно было срочно что-то предпринять.

– Забудь об этом. Между нами не будет секса. Это плохая идея. – Не успел я все обдумать, как эти слова сорвались с моих губ.