Выше стен - Тори Ру
Да и рядом со Святом… должна быть девушка ему под стать.
Я легко добираюсь до остановки, ориентиры — неприличное граффити, выкрашенный синей краской балкон, цветы на подоконниках — сами попадаются на глаза и ведут в нужном направлении, а ботинки «Прощай, молодость» почти не касаются земли.
Губы горят, по венам бежит электричество. Я неотразима без всяких масок и широко улыбаюсь, и пусть недовольные пассажиры автобуса первыми отводят взгляды.
Покидаю недружелюбный салон и, не сворачивая, иду вдоль белых аккуратных заборчиков и розовых кустов. Безбрежное, кристально-чистое счастье отравляет только по глупости затеянный спор, но я твердо намерена от него отказаться.
Вероятно, сегодня я получу по роже от Кэт.
Ну и пусть. Не впервой.
Я стерплю любые унижения, только бы за душой больше не было грязи.
Под подошвами хрустит тонкий ледок, свежий ветер взъерошивает волосы и отвлекает от мрачных мыслей.
Скоро я снова увижу Свята. Интересно, какими будут его глаза — дождливыми и пустыми или обжигающими темным огнем?
Видит бог, я старалась ему угодить. Старалась так, что еле держусь на ногах.
Ключ падает из непослушных пальцев, поднимаю его, с огромным трудом справляюсь с замком и вхожу в притихшую, залитую солнцем гостиную, по-особенному торжественную по утрам.
Навстречу привидением выплывает бледная мама — под покрасневшими веками пролегли тени, на лице нет ни следа мейкапа, рука сжимает телефон. Она всю ночь ждала звонка…
— Регина! Ты что вытворяешь? Где ты была? — Гневный тон мгновенно сменяется спокойным и ровным, но я вздрагиваю и опускаю голову.
— В гостях. — Я откладываю рюкзак и снимаю ботинки, пытаюсь обойти маму, но она встает на пути, с тревогой рассматривает мой почти уничтоженный макияж и морщится от запаха перегара.
— Ты хоть понимаешь, как я волновалась? Мы же договорились, что такого больше не повторится. Ты пообещала Андрею вести себя ответственно!
— А я и веду себя ответственно! — Я не желаю признавать ее правоту, но не выдерживаю взгляд. — Я спешу, мне надо собираться в колледж, мам…
— Значит, безответственно себя ведет твой кавалер! — Совершенно не зная Свята, она пытается его очернить, и я взрываюсь:
— Мам, он ответственный! Я больше не общаюсь со всякими отбитыми уродами…
— Но он не знает твоей истории, Регина! — настаивает мама. — И может случайно тебе навредить!
Меня мутит — от похмелья или страха, — но я обнадеживающе улыбаюсь:
— Он никогда не оставит меня одну. Только не он! Хочешь, я вас познакомлю? В ближайшее время он придет на чай, обещаю! И ты наконец перестанешь сомневаться.
***
В запасе еще полчаса. Я запираюсь в комнате, распахиваю шкаф, выгребаю из него кучу вещей и прихорашиваюсь у огромного зеркала в дверце. Сегодня мой день скрасят черные брюки и голубой свитер с глубоким вырезом, открывающим плечо, волосы, собранные в высокий хвост, и коралловая помада. И тонкие стрелки в уголках лихорадочно горящих глаз.
За десять минут до звонка выхожу из автобуса и, расталкивая неповоротливых студентов, бегу к воротам, но у курилки замедляюсь и одергиваю пальто. Высокий парень, словно сошедший с рекламного плаката, мгновенно приковывает внимание, и коленки подкашиваются.
Как во сне направляюсь к нему и гадаю, каким будет его первый шаг. Сможет ли он без смущения посмотреть мне в глаза? Спросит ли, как я? Или крышесносно улыбнется и галантно поднесет огонек к моей сигарете?
Он метко отправляет окурок в урну, закидывает в рот жвачку, поправляет рюкзак и идет прямо на меня.
С трудом справляюсь с головокружением, и стая бабочек с огненными крылышками взвивается в груди.
«…Свят… Ты даже не представляешь, насколько сильно нужен мне… Среди безмолвных камней или в шуме безликой толпы я пойду за тобой. И буду видеть перед собой только тебя…» — проносится в пустой голове, и я до боли закусываю губу.
Аромат его волшебного парфюма опаляет чувства, знакомое тепло парализует волю. Я вот-вот лишусь сознания и упаду на разбитый асфальт, но Святослав, скользнув по мне незаинтересованным взглядом, молча проходит мимо.
20 (Регина)
Я долго смотрю ему вслед и не могу вдохнуть — грудь словно под завязку набили тяжелыми камнями.
Этой ночью он душой и сердцем был со мной, но его страсть превратилась в холодную отстраненность.
Чем я обидела его? Неужели никогда не научусь разбираться в людях?
Оболочка взрослой неунывающей девахи — плод многолетнего труда мамы и специалистов — мгновенно отлетает вместе с ледяным ветром, я превращаюсь в маленькую девочку, обнаружившую себя посреди города камней — огромного, враждебного, мертвого. Я не знаю, что делать, что думать, что чувствовать, но чувствую ожог, разъедающую, как кислота, обиду, слабость в теле, головокружение и горячие слезы на щеках.
— Нет… Не уходи… Пожалуйста!.. — Облачком пара слетает с губ, а ноги срываются с места, но тяжеленная рука обрушивается на плечо, и я мгновенно просыпаюсь.
Резко разворачиваюсь и натыкаюсь на Кэт — ее поросячьи глазки с любопытством шарят по мне.
— Регинчик, привет! Ты с похмелья, что ли? Выглядишь сегодня дерьмово. Кстати, часики-то тикают. Как там наш спор? Есть подвижки?
— По поводу спора… — Цепляюсь за лямки рюкзака и раскачиваюсь на каблуках, соображая, с чего бы начать, но неослабевающая боль в душе превращается в одуряющий шок. Я не могу подобрать нужных слов.
Кэт ухмыляется и вальяжно идет к корпусу, Даша и Мила подобострастно семенят следом. Собрав остатки воли, я плетусь за ними и изо всех сил стараюсь не отстать.
Мне все еще нужно быть отмороженной и веселой. Неправильная голова не могла уяснить простейших вещей, но хорошо освоила этот способ выживания — при нем ничто не выбивало из колеи.
Однако сегодня все закончится. Я стану посмешищем. Полным нулем.
Бабочки улетели, и я, вероятно, не выберусь…
Старательно записываю в тетрадь задания, но пальцы дрожат, а объяснения преподавателя растворяются в тревожных мыслях о Святе. Достаю телефон и набираю ему сообщение с просьбой поговорить, но оно так и висит непрочитанным, а звонки остаются без ответа. Он не появляется ни в столовке, ни в коридорах, ни в курилке, хотя я, задыхаясь от ужаса, высматриваю его во все глаза.
Отделившись от девочек с их надоедливыми расспросами, внимательно изучаю расписание занятий третьего курса и понимаю, что каждый раз нам со Святом помогало встретиться настоящее чудо — у него вообще нет пар в нашем корпусе.
Я думаю о нем не переставая и
