Одиночество любимых - Григорий Васильевич Солонец
Собрались сын и дочка на семейный совет: кому мать к себе забирать? Тамара не успела и слова сказать, как жена брата свои пять копеек вставила: мы, мол, ничего не имеем против Веры Трофимовны, но у нас стесненные жилищные условия. Да и сын взрослый, не сегодня, так завтра женится, в дом жену приведет. Тамара ждала, что в разговор вмешается брат, но он отмолчался. По всему выходило, что смотреть маму будет она.
Про свои «хоромы» — двухкомнатную «хрущевку» в Чижовке Тома даже не заикнулась: все ведь и так знают. У Петра, пусть небольшая, но все же трехкомнатная. А у нее еще дочь с мужем проживают и маленький сын, ее ненаглядный внучок Димка. Ладно, как говорится, в тесноте да не в обиде, найдется и для мамы уголок. Единственное, о чем она брата попросила, мать навещать.
Поставили столичные врачи, низкий поклон им, Веру Трофимовну на ноги, к счастью, худшие опасения не подтвердились. А когда весеннее солнышко чуть пригрело, засобиралась она в свою Березовку.
— Мне уже лучше стало, ты же видишь, доченька. Пусть и с палочкой, но сама хожу. А на свежем воздухе и вовсе поправлюсь. Здесь же, в шумном городе, голова болит и будто задыхаюсь, — приводила мать аргументы в пользу возвращения домой. И уговорила-таки! В выходные Петя отвез ее в родную хату. Едва ступив на свое подворье, мать заплакала от радости.
Все лето на выходные, набив сумки продуктами, Тамара маршруткой уезжала к маме. Первым делом бралась за уборку, стирку, потом уже еду на несколько дней готовила. Возвращаясь в Минск, оставляла продуктов про запас и немного денег.
А в начале сентября случилась страшная трагедия. О ней среди ночи по телефону сосед из Березовки сообщил:
— Тамара, срочно приезжай, ваш дом полыхает. Жива ли мать, даже не знаю пока.
Как током ударило то известие, на несколько секунд парализовавшее ее мысли и волю. Дрожащими пальцами набрала номер телефона брата. В душе Бога молила, чтобы аппарат не оказался отключен, и Петя услышал звонок. Через минуты три, сонный и злой, что его разбудили, он наконец-то нехотя ответил. А спустя полчаса они уже мчались по Могилевской трассе на родину, гонимые предчувствием большой беды.
Вера Трофимовна чудом осталась жива. Ее, лежавшую у веранды в полубессознательном состоянии, отнесли от огня подальше сбежавшиеся на пожар соседи. А вот деревянный дом спасти не удалось, сгорел до основания. Выяснилось, что беда случилась из-за забывчивости хозяйки. Ложась спать, она не выключила газовую конфорку на плите. Проснувшись среди ночи, засобиралась во двор, в туалет. Уже в веранде, где, как назло, перегорела лампочка, Вера Трофимовна, видимо, в поисках обуви, чиркнула спичкой — и прогремел взрыв. Ее выбросило на улицу, а огонь, охвативший веранду, перекинулся на всю хату…
После случившегося окончательно стало ясно, что оставлять мать одну нельзя и на минуту. И Тамара вновь забрала ее к себе.
У Веры Трофимовны совсем стало плохо с памятью. Казалось, что временами ее покидает рассудок. Она со слезами стала просить отвезти ее в Березовку, на родное подворье. Когда ей объясняли, что от хаты осталось одно пепелище, она, соглашаясь, кивала, а потом снова просилась домой. Врачи лишь беспомощно разводили руками:
— Что вы хотите, возрастной атеросклероз. К тому же инсульт, потом пожар. Такие потрясения и для здорового организма бесследно не проходят, а тут 75-летний больной человек. Так что готовьтесь к худшему.
И точно, оставшееся здоровье мамы таяло у Тамары и ее домочадцев на глазах. Она уже перестала узнавать их, ей постоянно мерещились какие-то страхи, кошмарные видения, Вера Трофимовна потеряла покой и сон. Стала заговариваться, нести всякую ересь. И Тамаре, разрывавшейся между домом и работой, ничего не оставалось, как положить мать в психиатрическую больницу. Но лечение там мало помогло, успокоительными уколами удалось лишь на время вернуть сон. Но они же, уколы, как потом выяснится, посадили и без того слабое сердце мамы.
Совместное проживание в двухкомнатной квартире превратилось в кошмар. Вера Трофимовна могла всю ночь не сомкнуть глаз, беспричинно плакать, звать на помощь. Она панически стала бояться темноты, поэтому Тамара, валившаяся с ног от усталости, и при включенном свете быстро забывалась в неспокойном сне, который мог прерваться в любую минуту.
Уходя на работу, она молилась Богу, чтобы в их отсутствие мать не сделала с собой что-нибудь. Убирала подальше ножи и другие острые предметы, накрепко закрывала балконную дверь. И все равно неясная тревога и беспокойство не покидали ее до возвращения домой. Устав от такой жизни, дочь с зятем съехали на частную квартиру. А куда могла деться от своей беды — больной матери — Тамара? Похоже, ей судьбой предначертано до конца нести тяжкий крест.
Однажды, вернувшись с работы, она со страхом переступила порог открытой настежь квартиры. Матери дома не было. Где ее искать, что случилось — одному Богу известно. В милиции нехотя приняли заявление, посоветовав обзвонить родственников и знакомых. А какие у прожившей в деревне всю жизнь женщины могут быть знакомые в городе?
Соседка сказала, что видела какую-то странную старушку в домашнем халате и тапочках у автобусной остановки. Это известие и натолкнуло Тамару на мысль, что мать решила вернуться в Березовку. Но плохо одетая, почти потерявшая память, она вряд ли туда доедет.
— О, Господи, за что мне такое наказание! — эти горькие слова вырвались из груди одновременно с выступившими на глазах слезами. Она судорожно набрала номер мобильного телефона брата, но тот, как заметила в последнее время, вновь был для нее недоступен. Где же искать мать в двухмиллионном городе? Ведь человек не иголка в стогу сена, чтобы раз и навсегда потеряться, наверняка, кто-то еще, кроме соседки, обратил внимание на неадекватное поведение пожилой женщины, к тому же плохо одетой? А время не шло, а по-спринтерски бежало: густая ночная мгла непрошеной гостьей уже заглядывала в окно. Вдруг в нем на какой-то миг почудился Тамаре родной мамин облик. Она от неожиданности даже присела на стул, но вскоре поняла, что это был мираж.
Обойдя с дочерью и зятем всю Чижовку, опросив, наверное, с сотню человек, они к утру так
