Знаки внимания - Тамара Шатохина
А этот коллективный «заговор» против меня… я ведь его подозревала, но сразу не поняла причин и истоков. Но когда Даня оставил меня тогда в коридоре, я попыталась уловить смысл его слов. А-а-а… потерла резко заболевшие виски и прислонилась к холодной мраморной стенке лбом. Неужели все так заметно? Конечно… они же не слепые и не могли не видеть, как я замираю и отвожу глаза, будто ожегшись взглядом о взгляд Георгия, тянусь смотреть на него, когда он этого не видит, стараюсь держаться на расстоянии от него. Да и разве возможно контролировать себя каждую проклятую минуту? Это просто нереально! Ну… ясно тогда — кому я нужна, если так явно влюблена, да еще и «сильно, тяжело и безнадежно»? Тут я бы поспорила, потому что считала, что все уже не так трагично, но делать этого не буду. Такие вещи лучше доказывать делом.
От таких выводов слегка подташнивало, и я все стояла. А потом опомнилась и подумала — ну и что теперь? У меня вон случился Сергей, так что я даже в собственных глазах частично реабилитирована. И да — их отношение важно для меня, но не жизненно важно. Хотя сама ситуация в принципе дурацкая.
Обида на них, что донимала меня, сменилась досадой на себя. Еще пара минут осмысления, и… я шла тогда в секретарскую, всерьез обсасывая мысль об увольнении. Закрыть разом все больные вопросы и точка! И поехать к папе! И на море! И благородные олени, оказывается, а не только свиньи… кабаны, то есть.
Мысль проявилась и потом в очередной раз исчезла. Назавтра я вышла на работу и постаралась забыть вчерашний день, но они же не дали! Если раньше я чувствовала себя рядовым сотрудником, то сейчас — хрупкой и нервной барышней, вокруг которой слаженно и с упоением танцевал весь мужской коллектив. Включая, кстати, и шефа.
Теперь я всегда обедала вместе с ним и Ириной Борисовной. Они заказывали себе и мне вкусные обеды из ресторана, который находился недалеко от нас. И я была совсем не против, а почему — нет? Плату за свои порции я вносила, а неспешное поедание вкуснятины вместе с приятными людьми, да еще наши разговоры за столом… меня все устраивало. Во время одного из таких обедов я и увидела жену Георгия — Лену.
Она искала и нашла шефа в переговорной, которая в обычные дни служила для нас троих столовой. Не такая и большая комната, стены которой окрашены в свежий лимонный цвет и до трети высоты зашиты изумительными по красоте дубовыми панелями, тонированными зеленью. В центре — массивный стол из дуба, окруженный удобными мягкими стульями, высокие лимонные деревья в кадках по углам, скатерть на одной стороне длинного стола и салфетки… Мы как раз обедали, когда она постучалась и шагнула в комнату. Потом они вышли вдвоем с шефом, но из того, что я успела услышать, поняла, что она приходила к нему с благодарностью.
Дома я долго рассматривала себя перед тем самым зеркалом в деревянных кружевах. И не увидела ничего нового — ну бледновата слегка, так на улице уже осень и летний загар потихоньку смылся. Худощава, но не до анемичности же? Нормальная внешность, вполне себе приличная, а местами так даже очень ничего… вот только эти места можно пересчитать по пальцам одной руки. Но все же внешность нормальная… просто нормальная…
Бабушка застукала меня за этим занятием. Подошла и стала рядом, глядя вместе со мной на наше общее отражение. Потом легонько коснулась своих совершенно седых, чуть тонированных голубизной волос, немного изменила ракурс обзора, улыбнулась и сказала:
— Знаешь, чем в самом начале взял меня Паша? Сказал, что «Незнакомка» Блока это обо мне — «дыша духами и туманами»… После этого я чувствовала себя такой нежно-воздушной, почти эфемерной… Шляпу вдруг срочно захотелось, чтобы с широкими полями и само собой — перьями… мне пошло бы. Хотя тогда Незнакомка из меня была так себе, — вздохнула она, — после развода измотанная, худая, руки от хлорки сухие… постоянно запах больничный в волосах. Я еще медсестрой тогда работала, мы делили ставку санитарки, мыли на дежурстве все отделение. Даже покойников возили в морг сами. Уставала, помню, сильно… А в чем тут у нас дело, Катя? Что это ты замерла? — подозрительно прищурилась она, встретившись с моим взглядом в зеркале.
— Сегодня я видела ее — жену принца. Она брюнетка, ба. Яркая, как… бразильянка. Это я так… в порядке размышления. Просто еще одна горсть земли, так сказать…
— Тьфу на тебя! Тьфу и тьфу! Дурацкие разговоры и мысли твои тоже дурацкие! Я не желаю это слушать, — ушла она и выкрикнула уже из другой комнаты: — Я — лучше всех, а как ты — не знаю!
Потом вернулась, нервно поправляя волосы.
— Я требую, чтобы ты уволилась, чтобы ты ушла оттуда! Завтра я пойду и сама поговорю с Ирой. Так дальше нельзя, Катя, так будет продолжаться бесконечно, я устала… — всхлипнула она вдруг и я подхватила ее, обняла за плечи.
— Чшшш…. Ты чего, ба? Прекрати немедленно, — сжалось вдруг сердце от беспокойства и вины, от страха за нее.
— Сначала эти паразиты… — тихо плакала она, — потом учеба твоя проклятая всю душу вытянула, теперь это еще… два года уже, два года… больше! Я требую, Катя! Я категорически, я просто настаиваю…
— Какая ты у меня, оказывается, нервная, — шептала я, страшно раскаиваясь и уводя ее на кухню. Усадила и налив кипяченой воды из стеклянного кувшина, поставила перед ней чашку. Села рядом, вытирая резко повлажневшие ладони о трикотажные домашние штаны. Я помнила, как ее тогда увозили на скорой — бледную, с закрытыми глазами… и начинала паниковать.
— Выпей… Что же ты так реагируешь странно? Я же с тобой как с подружкой — обсуждаю очередной этап своего поумнения. Это же здорово, что я ее увидела, — принялась уговаривать ее.
— Пятьдесят капель накапай, — велела бабушка, слабо махнув на меня рукой.
— Ба, — опять присела я рядом, подождав пока она пила свое лекарство: — Если бы еще неделю назад… я и сама уже думала, а поговори мы вот так — ушла бы оттуда точно. Но не сейчас. Сейчас нас с шефом объединяют мысли, понимаешь? Он доверился мне, даже просил совета, скорее всего не всерьез, конечно, но…! Это понятно, что я просто небольшая деталька в
