Миллионер без гроша и серая Мышка - Аля Кьют
Простуда у меня случалась несколько раз за последние десять лет и действительно проходила сама после пары дней покоя, а иногда и на ногах. Ибо мои клиенты люди очень настойчивые и не в восторге от отмены встреч, которые они ждали пару месяцев.
Вроде бы не стоило переживать за Нику, но меня беспокоил ее отказ от таблеток. Слишком категорично. Я не помнил, чтобы у меня была такая высокая температура. Разве что в школьные годы я однажды пришел домой с высокой, почти не чувствуя ног. Мама всегда давала мне жаропонижающее, не позволяя градуснику шкалить.
Мама…
У меня зачесалась рука позвонить ей, чтобы посоветоваться. Я сообщил ей, что буду вне связи месяц, и она не должна была волноваться. Но обстоятельства вынуждали набрать маму сейчас. Вряд ли это будет нарушением правил пари. Я не стану просить денег или говорить о споре, просто попрошу консультацию.
От одной мысли, что я могу связаться с мамой, стало легче. Мне, но не Нике. Сварив бульон, я отделил мясо от костей и порезал мелко в суп. Два крутых яйца, немного зелени – и мой ужин готов. Прежде чем поесть, я зашел к Нике.
Она снова тряслась под одеялом. То ли спала, то ли просто молча мучилась. Включив градусник, я аккуратно сунул его под рубашку Ники, приподнял ее руку и прижал.
– Что ты делаешь? – пробормотала она, едва ворочая языком.
– Соблазняю тебя, конечно. Если не согласишься по-хорошему, придется насиловать. Всегда любил потных, сопливых девиц. С трудом сдерживаюсь.
– Извращенец.
– Не спорю. Наверное, ты глубоко в душе сама мечтаешь, чтобы я на тебя накинулся.
– Мечтаю, – эхом повторила Ника.
Градусник противно запищал частыми краткими сигналами.
– Чего там?
– Все плохо. Тридцать восемь и восемь.
– Ммм…
Ника облизала сухие губы.
– Пить хочешь? – догадался я. – Сок?
– Лучше воды. И мне нужно…
Она стала выбираться из кровати. Я поспешил помочь, но Ника не позволила.
– Хватит, Дим. Я дойду до туалета сама.
– Точно? – спросил я, как дурак, зная, что меня точно пошлют.
Ника не потрудилась ответить, а пошлепала медленно через комнату. Я позволил ей дойти до туалета, конечно, но через секунду сам стоял у двери. Мало ли что.
Ника вышла и увидела меня.
– Ты торчал за дверью все это время? – она закатила глаза и тут же продолжила, не давая мне ответить. – Нет лучше не отвечай. Не хочу знать. Пустила в дом, а он теперь у туалета подслушивает, как я писаю. Пора завязывать с добрыми делами.
Ника продолжала ворчать, возвращаясь в комнату. Она залезла в шкаф и достала шерстяные носки, надела их и забралась обратно в кровать.
– Лучше бы воды принес, как обещал. Сталкер.
Я хлопнул себя по лбу рукой и поспешил на кухню. В общем, если она ругается, то жить будет. Наверное.
Ника осушила два стакана воды и удовлетворенно простонала. Она накрылась одеялом и попросила не пялиться на нее. Я ушел на кухню, исполняя ее желание. Просидеть там долго, конечно, не смог. Кажется, у меня появилась зависимость от температуры Ники. Не прошло и часа, а я снова совал ей градусник и слушал про себя много неприятного.
Но оно того стоило.
– Ника, тридцать девять и два, – начал паниковать я.
Не уверен, что она меня слышала. Кажется, уже на автопилоте я был послан и проклят.
– Нужно сбить температуру.
Она отмахнулась и завернулась в одеяло с головой.
– Дай мне поспать. Уйди.
Я бы дал, но паника приказывала делать хоть что-то. Гребаные тридцать девять казались мне первым шагом к кладбищу. Еще и Машка куда-то пропала. Я уже думал про скорую, но для начала все же заперся в ванной и набрал маму.
– Да неужели в Москве починили телефоны? – как всегда с сарказмом выдала моя матушка.
– Они и не ломались, – ответил я, подыгрывая.
– Тогда видимо у тебя зажили все сломанные пальцы и вернулся голос, Димасик. Или ты нашел свою совесть в дальнем ящике?
–Да ладно, мам, всего-то дней десять не звонил.
– Да, бывало и больше. Занятой мой маленький человек.
– Я не маленький.
– Не будем спорить. Ты в порядке хоть?
Мой вздох ей не понравился и сказал больше, чем просто воздух.
– Дим, что случилось? – уже серьезно потребовала мама ответа.
Ходить вокруг да около не было смысла. Пришлось перейти к делу сразу.
– Я сейчас с девушкой, и она заболела. Сильно.
Мама молчала несколько секунд. Я не торопил ее, давая немного времени, чтобы побороть желание расспрашивать меня о Нике. Она никогда не доставала меня с личными вопросами, но ей всегда было это очень интересно. Таким образом сейчас я просто издевался над ее выдержкой. Но отчаянные времена опять требовали от меня не самых хороших поступков.
– Температура прыгнула от тридцати восьми до тридцать девяти с лишним за час. Это нормально?
– Нет, конечно. Ничего нормального в высокой температуре нет. Нормальное состояние человека…
– Мам, да я знаю, что кипеть как чайник на плите ненормально. Меня пугает динамика.
– Дима, я не могу диагностировать по телефону и при таком скудном анамнезе. Мне нужно чуть больше информации. Хотя бы…
– Мы гуляли вчера. Много. Она была легко одета. Вечером ее знобило, утром начался насморк, сейчас вот – температура, – выдавал я все, что знал сам, как на духу.
– Вот это уже больше похоже на вирус или ОРЗ. Но мне не нравится, что температура повышается. Что она принимала? Ибупрофен? Парацетамол? Ибуклин?
– Ничего из этого.
– Ты шутишь?
– Нет.
– Она хорошо переносит жар?
