Английский для миллионера (СИ) - Корсарова Варвара

– Разве? Я просил вас говорить с Дашей только на английском, даже вне уроков. Когда я вошел, услышал русский. Покажите мне контрольный лист, где вы отмечали сделанное за день.

– Я забыла отмечать, – призналась Марианна. В ее груди появилось знакомое трусливое чувство – холодное и противное, мышцы живота сжались, как будто вот-вот грянет катастрофа. Она держалась с достоинством из последних сил.

И никак не могла нащупать нужный тон. Она испытывала растерянность, когда беседовала с Аракчеевым. Он ее ставил в тупик. Она чувствовала себя виноватой и ей очень хотелось начать оправдываться. Каждую секунду казалось, что он ей недоволен и только и ждет случая придраться. А если недоволен, то чего, спрашивается, он ее тут держит? Искал бы себе идеальную супер-пупер-няню, которая никогда не ошибается и знает наизусть всего Ушинского, Песталоцци и Макаренко.*

– Петр Аркадьевич, – быстро сказала она, стараясь взвинтить себя, чтобы вспыхнул гнев и появилась смелость. – Вы наняли меня учить вашу дочь. Я понимаю ваше желание убедиться, что я все делаю правильно. Но прошу вас немного мне доверять. Это был первый день. Мы знакомились и притирались друг к другу. В такие моменты сложно делать все по плану и заполнять разные… контрольные листы!

Она замолчала и часто задышала, отчего у нее закружилась голова.

Петр Аркадьевич выслушал ее с интересом, а потом наклонился ближе, положив обе руки на стол. Марианна невольно глянула на его пальцы: длинные, но не хрупкие. Довольно сильные пальцы, надо сказать.

 – Не пойму, чего вы так разволновались, Марианна Георгиевна, – сказал Петр Аркадьевич с легкой насмешкой и любопытством. – Я пока вас ни в чем не обвинял. Лишь изложил установленные правила. Может, вам кажется глупостью эта затея с контрольным листом?

– Нет-нет! – замотала головой Марианна. – Это, наверное… правильный подход. Как на заводе.

– Даша очень запущенный ребенок. Возможно, я излишне придирчив, но мне будет легче следить за прогрессом, если я буду точно знать, что сделано и за какое время, а что нет.

– Возможно, – пробормотала Марианна, предоставив Петру Аркадьевичу самому догадываться, с какой частью его заявления она согласилась.

–У нас это называется «фотография рабочего дня». Эта мера поможет и самой Даше. Ведение учета дисциплинирует.

– Я это запомню.

– Кстати, вы неправильно выразились. Я еще не нанял вас. Вы принесли рекомендации взамен тех, что съели собаки?

– Нет, – огорчилась Марианна. – Завтра обязательно принесу!

«Если он захочет, чтобы я пришла завтра! Дались ему эти рекомендации, зануде проклятому!»

– Ладно, не стоит, – махнул рукой Петр Аркадьевич. – В центр «Лингва Плюс» я уже позвонил и расспросил Виолу Ивановну. Она расхваливает вас до небес и подтверждает все, что написала в рекомендации. Завтра свяжусь с директором той школы, где вы работали.

Марианна сжала под столом кулаки. Можно не гадать: после разговора с директрисой ее карьера гувернантки мигом закончится. Уж та ему распишет всю «правду». Про соцсети, про моральный облик Марианны Георгиевны… Как же это все надоело!

– У меня вопрос, Петр Аркадьевич. Можно?

– Можно.

– Почему вы все же дали мне шанс? Почему выбрали из десятка других педагогов?  Если сомневаетесь в моем опыте, в знаниях? Я понимаю, что вчера на собеседовании показала себя… не лучшим образом.

Он вроде как удивился, потому что откинулся на спинку стула и потер подбородок.

– Да уж, – усмехнулся он. – И впрямь показали себя не лучшим образом. Вы болтали чепуху, дерзили и почти грубили.

– Я очень волновалась, – призналась Марианна скованно.

– Это было понятно с первого взгляда. Я все же неплохой менеджер и умею определять потенциал работника. Я увидел в вас потенциал. А также увидел в вас искренность. Но причина была другая. Я выбрал вас потому, что Даша попросила. Из всех кандидатов ей понравились только вы.

Теперь пришла очередь Марианны удивляться.

– Даша попросила? И вы… прислушались к ней?

– Конечно, – он начал раздражаться. Его зеленые глаза сверкнули нестерпимым блеском. – Вы что, держите меня за тирана собственной дочери, который ей и пикнуть не дает? Я учитываю желания Даши, когда это возможно. Поймите, Марианна Георгиевна, мне приходится быть с ней строгим. Иного выхода нет. Потому что дочь досталась мне в крайне запущенном состоянии. Она ужасно невежественна. Она инертна, ленива, нетерпелива. Ее голова забита разной чепухой. У Даши было непростое детство. Но вы, кажется, успели расспросить мою дочь о ее прошлой жизни, – в его голосе отчетливо прозвучала холодная ирония.

Поделом мне, подумала Марианна. Нечего было выуживать из ребенка информацию, как сплетница.

– Я случайно, – повинилась она. – Послушайте, Петр Аркадьевич, мне важно узнать о Даше побольше. Иначе как я буду с ней работать? Даша рассказала разные... странные вещи. Рассказала, что периодически пропускала школу, и жила неделю в приемной семье в Англии, потому что ее няню замели в тюрьму за наркотики. Это правда?

– Все правда, кроме наркотиков. Даша, видимо, решила сделать рассказ чуть драматичнее. Иногда моя дочь привирает для красного словца. Еще одна ее инфантильная привычка. В остальном же – да, все так и было. Ирина – моя бывшая жена – уехала на фестиваль и оставила дочь с няней. Которую нашла в первом попавшемся агентстве. У няни оказались не в порядке миграционные документы и обнаружились другие нелады с законом. Полиция не смогла сразу связаться с матерью Даши. Органы опеки забрали Дашу и передали во временную семью. Даша прожила с ними неделю.

– Ужасно!

– Да, нехорошая ситуация. К счастью, ничего ужасного не случилось. Те английские супруги, у которых она жила – прекрасные люди. Мне понравилось, как у них все организовано. Я побеседовал с ними и с работниками местной соцслужбы. Они и посоветовали мне пансион – Четенхэмскую школу для девочек, куда потом поедет Даша.

– А что сказала по поводу произошедшего Дашина мама?

– Когда Ирина вернулась, она была расстроена. Мы поговорили и решили, что Даше лучше остаться со мной.  Ирина творческий и очень занятый человек и у нее соответствующий уклад жизни. У нее нет возможности уделять много внимания дочери.

Марианна сильно удивилась. Она ожидала, что Петр Аркадьевич будет всячески поносить свою бывшую. Но вместо этого он говорил тоном, лишенных эмоций. Никакой оценки.  Будто не рассказывал, а доклад составлял. А непутевую Дашину мать он как будто даже защищал.

Может, он все еще любит ее? Что она за особа такая – бросает собственного ребенка на попечение случайных людей, а сама носится по всему миру, чтобы бороться за права чужих для нее людей и устраивать арт-фестивали?

– Моя бывшая жена заботилась о дочери, как могла, – вдруг сухо заявил Петр Аркадьевич, словно прочитав ее мысли. – Но Ирина очень независимая. В самом начале нашей совместной жизни она предупредила, что не будет клушей, для которой ее ребенок – центр Вселенной. Она хотела, чтобы Даша тоже была независимой и самостоятельной. Поэтому давала ей слишком много свободы. Это ее точка зрения. Я с ней категорически не согласен. Но осуждать Ирину не берусь. Потому что до недавнего времени не считал нужным вмешиваться. Признаю, что в случившемся есть моя вина.

Марианна молча кивнула. Петр Аркадьевич рассказал ей много, но все же недостаточно. Она не знала, как реагировать на такую исповедь.

– Еще вопросы у вас имеются? Задайте их сейчас. Не вытягивайте ничего из моей дочери и не сплетничайте с домашними.

О, у Марианны была куча вопросов! Ей хотелось знать, как давно он развелся с женой. Почему два таких непохожих человека поженились и родили дочь? Почему и по чьей инициативе они развелись? Любит ли он по-прежнему свою жену, хочет ли вернуть ее?

… и почему он смотрит на нее, Марианну, таким пристальным, немигающим взглядом, как будто сканирует ее мысли, ее чувства, и что-то прикидывает про себя, строит на ее счет какие-то планы? И что же он все-таки думает насчет неопытной гувернантки своей дочери?