Нора Робертс - Незавершенные дела
– Спрошу, – передернула плечами Ванесса.
Зная ее, он поостерегся от продолжения этой темы.
– На самом деле я хотел посоветоваться с тобой о свадебном подарке. Тостеры и чайные сервизы, я думаю, им не нужны.
– Это точно.
– Ну так вот, у нас с Джоанн возникла идея скинуться и отправить их куда-нибудь в свадебное путешествие. На пару недель в Канкун, к примеру. Как тебе это? Номер с видом на океан, тропические карибские ночи, все дела. Они никогда не были в Мексике. Я думаю, им понравится.
«Чудесная идея, – подумала Ванесса, – как раз в его духе».
– Ты готовишь им сюрприз?
– Да, я уже придумал, как это провернуть. Билеты, бронь в гостинице – это просто. Папа, кстати, хочет урвать недельку для отпуска, а я ему скажу, что у меня дела в Нью-Йорке и я не смогу подменить его. Пусть пока думает, что у них всего три дня. Еще надо будет тайком собрать их вещи.
– С этим мы справимся, – неожиданно для самой себя загорелась Ванесса. – Билеты можно вручить им на пикнике, а после пикника впихнуть их в лимузин. Здесь ведь есть служба лимузинов?
– Есть в Фредерике. Я об этом и не подумал. – Он вынул блокнот, чтобы записать.
– Закажи им номер для новобрачных, – предложила Ванесса. – Свадьба так свадьба – надо сделать все как следует.
– Это мне нравится. Значит, один лимузин, один номер для новобрачных, два билета первого класса. Что еще?
– Шампанское. Одну бутылку в машину, вторую в номер. И цветы. Мама любит гардении. – Она внезапно замолчала, поняв, что назвала Лоретту мамой и что это получилось само собой. И прозвучало непритворно. – Она… раньше их любила.
– Отлично! – Брэди сунул блокнот в карман пиджака. – А ты мне ничего не оставила!
Ванесса озадаченно проследила направление его взгляда – он смотрел в ее пустую тарелку.
– Ох… я и не заметила.
– Хорошо. Жжения нет?
– Нет. – Помрачнев, она встала, чтобы положить тарелку в раковину.
– И не болит?
– Нет. Я тебе уже говорила, что ты не мой врач.
Она обернулась и оказалась лицом к лицу с Брэди.
– А я сегодня заменяю доктора Такера. Давай-ка проведем небольшой осмотр. – И не успела она отодвинуться, как его пальцы коснулись ее. – Так не больно?
– Я же тебе сказала…
Он нажал сильнее.
– А так? – Она поморщилась. – Болит?
– Слегка.
Он кивнул. Когда он нажимал в этом месте два дня назад, она подскочила чуть не до потолка.
– Прогресс налицо. Еще несколько дней, и хоть буррито ешь.
– Почему все приходят обсудить со мной, что я ем?
– Потому что ты почти ничего не ешь. Хотя при язве это объяснимо.
– Нет у меня никакой язвы. – И все-таки его прикосновение вызвало у нее боль – но совсем по иной причине. – Пропусти меня, пожалуйста.
– Сначала заплати по счету. – Не успела Ванесса ничего ответить или возразить, как он поцеловал ее – крепко и как-то по-хозяйски. Поцелуй затянулся, и ей пришлось ухватиться за него, чтобы не упасть. Пол, казалось, уплывает у нее из-под ног, и Брэди оказался ее единственной опорой – его бедра, прижавшиеся к ее бедрам, его пальцы у нее в волосах, его губы, жадные и нетерпеливые, бродящие по ее лицу.
Она пахла утром, дождем. Он представлял себе, каково было бы любить ее в этом утреннем сумраке, чувствуя ее вздохи у себя на щеке и как ее руки все крепче обвиваются вокруг его тела, а каждая косточка в ее теле плавится от их близости. И сколько же ему еще ждать? Он отстранился и прошептал:
– Ванесса…
– Молчи.
Она прижалась губами к его шее. Она ничего пока для себя не решила, но сейчас, в этот миг, ей хотелось только чувствовать его. Его упругий пульс быстро бился под ее губами. Потом его руки постепенно ослабили объятие и стали поглаживать ее по волосам. Все внешние звуки и ощущения, исчезнувшие на какое-то время, вернулись к ней – перестук дождя, холодок кафеля под ее босыми ногами, ароматы кофе и корицы. Но болезненная тяга к нему не ослабевала, равно как и смятение и страх в душе.
– Не знаю, что мне делать, – прошептала она. – С тех пор как я тебя увидела, меня как будто подменили. Я ничего не соображаю.
Он снова сильно сжал ее плечи:
– Я хочу тебя, Ван, а ты хочешь меня. Мы давно не дети.
Она отступила – насколько позволили его руки.
– Но меня это мучает.
– Конечно. – Они внимательно смотрели друг на друга. – И мне это не нравится. Если тебе нужны обещания, гарантии…
– Нет, – перебила она. – Мне не нужно ничего, чего я не могла бы сама тебе дать.
А он готов был дать ей какие угодно обещания, сотни обещаний. Он проглотил их, напомнив себе, что всегда торопится, если дело касается Ванессы.
– А что ты можешь мне дать?
– Я не знаю. – Прежде чем вырваться, она коротко сжала его руки. – Боже мой, Брэди, у меня такое чувство, будто я живу в каком-то Зазеркалье.
– Это не Зазеркалье, Ван, – сказал он, борясь с желанием снова обнять ее. Он хорошо помнил слова отца: если держишь что-то слишком крепко, оно проскользнет между пальцев. – Это мы с тобой.
Она внимательно рассматривала его лицо – его необыкновенно синие в окружении черных ресниц глаза, влажные растрепавшиеся волосы, упрямый подбородок и чувственный рот. Трудно было забыть, почему она тогда влюбилась. И страшно подумать, что она любит его до сих пор.
– Я не стану притворяться, говоря, что не хочу быть с тобой. И в то же время мне хочется убежать от тебя как можно дальше. – Она прерывисто вздохнула. – Но с надеждой, что ты меня догонишь. Я понимаю, что с тех пор как вернулась, я веду себя, мягко говоря, не последовательно, но это все потому, что я не ожидала встретить тебя здесь. И конечно, не ожидала, что мои старые чувства возродятся. И это еще не все… Дело в том, что я не понимаю, насколько мои теперешние чувства к тебе истинны. Не память ли это прежних дней?
Ее признание поразило его, он немного растерялся.
– Мы теперь другие люди, Ван.
– Да, – спокойно согласилась она. – Когда мне было шестнадцать, я готова была бежать за тобой на край света, Брэди. Я мечтала, что мы всегда будем вместе, у нас будет дом, семья.
– А сейчас что ты об этом думаешь? – осторожно спросил он.
– Сейчас мы оба понимаем, что все не так просто. У каждого из нас своя жизнь, свои цели, проблемы. У меня и раньше были проблемы, а теперь тем более. И я считаю, что не могу отдаваться чувствам, пока не решила, что мне дальше делать в жизни, продолжать ли заниматься музыкой или нет. Иначе нам будет тяжелее расставаться.
Ему чуть не стало дурно. Он запаниковал. Она снова собралась уезжать. Его сердце разорвется.
– Если ты просишь меня оставить тебя в покое, то напрасно, – заявил Брэди, сжимая ее плечи. Возбуждение и тревога – два неразлучных спринтера – с дрожью промчались по спине Ванессы. Ей показалось, что в его глазах она видит того мальчика, которого она знала и любила когда-то – безрассудного, бесстрашного, перед которым не могла устоять.
