Барбара Сэмюел - Музыка ночи
— Они называли ее Рапунцель. И все сходили по ней с ума. — Элли слушала наполовину разочарованно, наполовину зачарованно. Блондинка — это не ее мать. Но где-то именно в этом времени надо было искать разгадку секрета ее отца.
— Сколько парней было в тот день? — Конни нахмурилась.
— Давай посмотрим. — Она называла имена, загибай пальцы с длинными ярко-красными ногтями: — Бобби и Маркус, конечно. Кузен Роузмэри Джеймс…
— Он тоже не вернулся, — сказала Роузмэри, и в ее словах все еще звучало настоящее горе.
— И еще… должно быть, шесть или семь человек. Бинкл и парень с наградой — как его звали, Роузмэри?
— Не помню. А… Дэвид. Нет, Деннис.
— Точно, Деннис. — Она повторяла имена, считая. — Да, думаю, все.
Элли мысленно подбирала сравнения, чтобы по ассоциации запомнить все имена. Бобби Мейкпис запоминался легко. Бинкл напоминал звон колокольчика. И парень с наградой по имени Деннис. Блю что-то говорил о нем и о призовом бычке. Нужно будет полистать газеты за то время.
Напряженное чувство ожидания бродило в ней, но Элли старалась тщательно скрывать свой интерес.
— Так странно, — сказала она. — Довольно много парней отправились на эту непопулярную войну. Значит, ваш город был очень патриотично настроен. Разве здесь не стали бы ненавидеть хиппи?
Роузмэри покачала головой:
— Нет, они были такие милые. Большинство из них задержались не больше, чем на неделю или две. Кажется, остались пятеро или шестеро, двое парней, остальные девушки. Они работали в городе — где-нибудь на подхвате, и от них не было никакого беспокойства. — Она смотрела куда-то далеко, в прошлое. — Это они показали нам, что творится в мире.
— Может, нам надо было внимательнее к ним прислушиваться, — сказала Конни. — Только Маркус и Бинкл из всей этой группы вернулись домой. И даже Маркус…
Элли проговорила:
— Блю сказал, что Алиша вылечила Маркуса.
Алиша взглянула на Роузмэри, потом опустила глаза на свои руки.
— Он сам вылечился. Думаю, помогло время.
— Нет, девочка, — сказала Роузмэри. — Это твоя заслуга.
— Ему был нужен кто-то, кто не знал войны, — заключила Конни, — чтобы он мог освободиться от воспоминаний.
Элли пришли на ум строчки из песни: «… найди цену свободы…»
— Когда я смотрела на их лица сегодня утром, у меня разрывалось сердце, — тихо проговорила она. — Они были так молоды.
Наступила тишина, глубокая, бездонная. Ее нарушили слова Конни:
— Если бы я больше прислушивалась к тому, что говорили эти девчонки! Они предлагали нам всем уйти в Канаду. Интересно, что бы изменилось сейчас, если бы мы так и сделали? Мы бы все просто сбежали и оставались там?
Роузмэри покачала головой:
— Не надо об этом, подружка. Не могу вынести. — Она вздохнула и встала, глядя на Элли. — Извини, детка. Мы, кажется, сошли с рельс. Ты хочешь поговорить о Мейбл?
Элли почувствовала вину. Ведь это она, в конце концов, склонила их к воспоминаниям, которые причинили им боль.
— Я подожду.
Внезапно Конни заговорила:
— У меня идея! Я думаю, что мы все должны принести наши фотографии и организовать что-нибудь на эти выходные. — Она помолчала и продолжала с перехваченным горлом: — Вспомнить мальчишек не только как солдат, но и вообще! Джеймс был музыкантом, а Деннис — звездой родео, а Гэри мог танцевать как бешеный, а Бобби… — Она смахнула слезы. — Как вы считаете? Я не хочу думать, что от них остались только имена на стене.
— Конни, это будет…
— Знаю, знаю. Я просто думаю, что это нужно нам самим. — Она вытерла лицо ладонью. — Мужчины думают о смерти. Я считаю, что, может быть, нам следует подумать о жизни.
Роузмэри решительно кивнула:
— Я поговорю с миссис Нэнс. Может, мы сумеем создать нечто вроде ретроспективы. Она знает все об этом, как его, сканировании, у нее точно появятся какие-нибудь идеи.
Элли взглянула на Алишу, и они торопливо попрощались с женщинами, отвлеченными своим планом, чтобы уйти. На улице Алиша остановилась:
— Фу… Это было сильно!
Элли кивнула, чувствуя, что на сегодня она выдохлась. После долгого утра на чердаке она провела целый день, анализируя содержание писем, и наметила сюжет книги, который, как ей показалось, обещал быть интересным. Потом, измотанная жарой, она заснула под вентилятором и проспала до ужина. Но и это ее не освежило. Она оставалась вялой и беспокойной.
По пути домой Элли заметила:
— Ты не очень-то нравишься Роузмэри, верно? — Алиша фыркнула.
— Ты заметила, да?
— Мы видели ее фото с Маркусом, когда они были молодыми. У него была огромная прическа «афро».
— Он мне рассказывал. Блю весь день дразнил его этим. — Она мягко свернула на дорогу, которую Элли для себя называла «Розовой». — Я не думаю, что Роузмэри уж очень хотела его, но ее задело, что он достался мне. — Она улыбнулась. — Она так себя ведет, как будто я белая.
Элли рассмеялась.
— Я бы хотела найти какой-нибудь способ как-то все это сгладить, — призналась Алиша. — Мне нравится наш клуб, И: у меня не так много дел, а у них должен быть кто-то, кто бы держал их в курсе происходящего в мире.
— А эти девушки на самом деле посылали фото Блю в журнал?
— О Господи! Он взбесился, когда узнал, но слова Надин — чистая правда. Он в двадцать тысяч раз красивее, чем большинство этих моделей с обложки. Он слишком горд для того, чтобы выставлять себя напоказ, но, думаю, они не сдались.
Элли попыталась представить себе Блю, с мрачно-задумчивым и голодным видом взирающего с обложки романа, держа в объятиях какую-нибудь красавицу.
— Он тебе нравится, так ведь? — Алиша притормозила на подъездной дорожке.
— Не в этом дело. Мы переписывались почти целый год. — Она помолчала, думая об остроте его ума, которую он скрывает за ленивым растягиванием слов и подмигиванием. — Думаю, я еще не встречала человека умнее, понимаешь? И он действительно любит блюзы.
— Ты полагаешь? — Алиша улыбнулась. — И откуда, как ты считаешь, взялось его прозвище?
Элли засмеялась.
— Ну конечно! Я об этом и не подумала. — Она выбралась из машины. — Спасибо.
— Послушай, Элли, — спокойно сказала Алиша. — Я не хочу вмешиваться в твои дела, но ты должна знать, что он не… то есть… он вроде как…
— Сумасшедший?
— Ну, это тоже, но я хотела сказать — игрок. — «Игрок!» Она давно не слышала этого слова.
— Не беспокойся, — с улыбкой ответила Элли, — я не ищу себе мужчину, а если бы даже искала, он не в моем вкусе.
— Хорошо. — Негритянка преувеличенно-облегченно вздохнула. — Как женщина, я должна была тебя предупредить.
