Барбара Сэмюел - Музыка ночи
Дав им несколько минут, чтобы наполнить тарелки и поприветствовать друг друга, Роузмэри заговорила. Она поймала себя на том, что снова глазеет на Алишу, смеющуюся в углу с Элли, как будто они дружат уже тысячу лет.
— Почему бы вам всем не подойти сюда и не присесть? Думаю, нам пора начинать. — Когда все расположились на складных стульях, она указала на Элли. — Хочу, чтобы вы познакомились с писательницей Элли Коннор. Она остановилась у Блю на то время, пока изучает биографию моей тети Мейбл.
— У Блю Рейнарда? — спросила одна из «близняшек», вытаращив глаза.
Элли улыбнулась:
— Только не говорите мне, что в вашем городе есть еще Блю.
Конни сказала:
— Она хотела спросить: «Того самого Блю, который должен быть помещен на обложку любовного романа?» — И рассмеялась, когда «тройняшка» покраснела. — Они послали его фотографию в журнал, на конкурс. Когда он это узнал, его чуть было не пришлось связывать.
— Мы не хотели сделать ничего плохого, — ответила «близняшка» № 2 и облокотилась о стол. — Согласитесь, что он похож на кинозвезду.
— Он очень красив, — мягко проговорила Элли.
— Красив — это еще не все, — заметила «близняшка» № 3. — Моя бабушка, говорила, что некоторые мужчины могут воспламенять взглядом, а он как раз такой. Смотрит так, как будто, — она немного поерзала на месте, — знает все.
«Близняшка» № 1 шлепнула ее по руке:
— Ты — замужняя женщина!
— Ну и что? У меня же есть глаза, верно? — Она подмигнула Элли. — Вы нам расскажете, если удастся поцеловать его, ладно?
— Надин! — воскликнула Алиша. — Ну ты и шлюшка.
Надин безмятежно рассмеялась:
— Я просто искренняя. — Она взяла книгу недели, женский роман с закрученным сюжетом. — Кстати, тебе понравилась эта книга?
Алиша смягчилась:
— Очень. И героиня забавная.
Роузмэри откинулась на спинку стула, довольная тем, что все наконец пришли к согласию. В группе столько индивидуальностей, что дискуссия по поводу новой книги иногда превращалась в нескончаемый спор. Элли обменялась с ней взглядом, и Роузмэри подмигнула ей. На какое-то неуловимое мгновение Роузмэри охватило чувство, что все это когда-то уже было. Что-то в лице Элли, в ее улыбке вдруг ясно кого-то напомнило. Она попыталась ухватить эту малость — может быть, форма глаз? — но Элли уже отвернулась, и дежа-вю исчезло.
«Забавная девчонка», — подумала Роузмэри. Маленькая и сильная, и у нее боевой характер, что всегда нравилось Роузмэри. Не размазня. Умница. Но совсем не хорошенькая, если не считать копны черных кудрей, с которыми она ничего не делает. Плоская настолько, что, наверное, даже не носит лифчик. У нее треугольное личико и угловатая фигура. Было ясно: девочка считает Блю более чем красивым, а сама, к сожалению, не принадлежит к тому типу женщин, которые ему нравятся. Вот Надин, в открытом летнем платье, позволяющем видеть красивые тонкие руки и декольте, как раз в его вкусе. И Джуэл тоже, хотя она несколько полновата. Зато у нее цвет лица как у фарфоровой куколки, пышные формы и незатейливый ум, не отягощенный интеллектом. Именно такой тип он, кажется, предпочитает.
С легким беспокойством Роузмэри заставила себя думать, что Элли не питает никаких иллюзий по поводу Блю Рейнарда. Потому что он разобьет ей сердце, если она ему это позволит.
Элли выжидала, пока шло обсуждение книги, и потом, когда три молодые блондинки, библиотекарь и еще одна женщина ушли, она решила, что заседание окончено.
Но их уход был воспринят остальными как сигнал. Все встали, наполнили свои тарелки и удобно расположились в креслах. Чтобы посплетничать, как выяснилось. Они с увлечением обсуждали события недели. Все высказывания были беззлобны, но Элли готова была поспорить, что ни одно из происшествий не осталось без внимания.
Когда разговор коснулся того, что городской совет окончательно одобрил дату открытия памятника героям Вьетнама — 4 июля, Алиша застонала:
— Я буду безумно счастлива, когда это все наконец закончится!
Роузмэри вздернула подбородок.
— Это важно для нас, Алиша.
— Я знаю. — Она, словно защищаясь, подняла руки: — Простите! — И искоса взглянула на Элли, закатив глаза.
Элли улыбнулась и решила не упускать такого удобного случая.
— Сегодня утром я видела фотографии этих парней, которые вместе с Маркусом отправились на войну. Их было шестеро или семеро. Вы обе тоже были на снимках.
Роузмэри послала Конни встревоженный взгляд, и Элли удивленно уставилась на парикмахершу, но, кроме опущенных глаз, не заметила ничего необычного.
— Это, должно быть, тот пикник, который мы устроили перед их отъездом, — сказала Роузмэри.
— Блю тоже так решил. — Элли наклонилась вперед. — Это какой-то деликатный вопрос? Мне не стоит им интересоваться?
— Вовсе нет, — ответила Конни. — Это был классный день. Никогда его не забуду, пока жива. — Ее глаза зажглись от воспоминаний юности. — Мы все были счастливы. Помнишь тех девчонок? Я думала, наши парни помрут оттого, что те не носили лифчиков. — Она расхохоталась. — Бобби все хотел, чтобы и я свой сняла — можешь себе представить? Да я бы сама себе надавала оплеух. Элли рассмеялась.
— Да, Маркус так старательно притворялся… — Роузмэри взглянула на Алишу и осеклась. — Прошу прощения, — проговорила она искренне. — Что за бестактность с моей стороны.
Алиша покачала головой и, справившись с поп-корном, наконец произнесла:
— Я не переживаю по этому поводу, Роузмэри. И хотела бы послушать. — Она застенчиво пожала плечом. — Если ты не против рассказать.
— Я не понимаю, — вступила в разговор Элли. — Я чего-то не знаю?
Конни ответила:
— Роузмэри и Маркус Уильямс встречались еще в старших классах школы, до тех пор, пока он не вернулся с войны. Мой дружок Бобби тоже есть на тех фотографиях. Симпатичный такой, с бородкой. Ты его видела?
Элли кивнула и слегка улыбнулась ей.
— Видела, очень милый.
— Ну… — Она продолжила: — Он не вернулся.
— Простите!
— Я хочу услышать о Маркусе, — сказала Алиша. Роузмэри хихикнула.
— Тем летом в городе остановились две девчонки-хиппи. Маркус таращил глаза на маленькую блондинку, хотя держался внешне спокойно. — Она наморщила лоб. — Как же ее звали? Такая худенькая крошка и всегда ходила босиком. У нее еще волосы были длиной чуть не в двадцать ярдов. — Она шлепнула Конни по руке: — Ты не помнишь?
— Они называли ее Рапунцель. И все сходили по ней с ума. — Элли слушала наполовину разочарованно, наполовину зачарованно. Блондинка — это не ее мать. Но где-то именно в этом времени надо было искать разгадку секрета ее отца.
