Р.Дж. Льюис - Борден
Без предупреждения он внезапно обвил рукой мою шею, резко притянув меня к
себе, и обрушил свои губы на мой рот. Я оцепенела от ощущения его удивительных губ.
Тепло его большого тела обволакивало меня, сердце взволнованно колотилось в груди. Он
прижался ко мне. Ощущение его толстого стояка вызвало в моем животе трепет,
опускающийся все ниже, вызывая волну возбуждения в самых потаенных местах. Я
чувствовала, словно угли разгораются внутри меня. Это было странное ощущение.
Возбужденная, я окунулась в его объятия и раскрыла губы, приветствуя поглаживающие
движения его языка. Я дрожала, тяжело дыша ему в рот. Он был великолепен на вкус.
Необыкновенно хорош для монстра.
Без предупреждения другой рукой он скользнул по моей спине и сжал мою задницу,
твердо удерживая напротив него. Он действовал, словно имел право прикасаться ко мне
так, как захочет. Самоуверенный ублюдок, знающий, что превращает меня в
расплавленную огненную лаву, готовую взорваться по его команде.
Мои ноги дрожали, между бедер покалывало. Клитор запульсировал, боль внутри
меня нарастала с каждой секундой. Он не прерывал поцелуя, его твердая рука по-
прежнему была обернута вокруг моей шеи. В моем мозгу стали проноситься тысячи
образов. Я представляла, как он поднимает меня и распластывает на столе. Думала о том,
как хорошо будет ощущать его внутри, когда он погрузится в меня, заполняя мою пустоту
миллиметр за миллиметром. Мне было удивительно хорошо в этой фантазии. Это все
оттого, что я чертовски возбуждена.
Мне было стыдно, что я не могла этого контролировать, но мои губы умоляли его
не останавливаться. Господи, не останавливайся! Я стонала в его руках — блядь, я
реально стонала — его ласки подводили меня к оргазму.
А потом так же резко он оторвался от моего рта, и я чуть не застонала снова — на
этот раз от сожаления. Моргнув, я открыла глаза и встретилась с его озадаченным
взглядом. Его грудь вздымалась вверх-вниз. Он убрал от меня руки и сделал шаг назад.
Глаза все еще прикованы к моим с выражением «какого хрена только что произошло» на
лице. Я была уверена, что выгляжу так же.
Я не могла вымолвить ни слова.
А что тут скажешь? Типа, эй, почему ты целуешь меня после того, как я влепила
тебе пощечину? Почему мне это тоже понравилось? Минуточку, есть более важный
вопрос: почему тебе это понравилось? Пожалуйста, просвети меня, и, может, мы
сможем продолжить то, что делали: пощечины и объятия, и поцелуи — все остальное!
Конечно, нет. Возбужденную Эмму надо утихомирить и запереть в клетку.
Маленькая распутница. Постыдилась бы!
Собравшись, он откашлялся.
— Считай, теперь мы квиты, — сказал он опасно низким голосом.
В его голосе сквозило возбуждение, я поняла это. И, мой Бог, это было горячо.
— Все должно остаться здесь, — грубо продолжил он, его тяжелый взгляд
остановился на моих глазах. — Я не хочу, чтобы что-то всплыло снова только потому, что
ты снова откроешь свой симпатичный гребаный ротик. Иначе мне придется вернуться и
использовать этот маленький гребаный рот снова. Поняла?
Он не стал дожидаться моего ответа. Резко развернулся и вышел, не удосужившись
даже попрощаться, потому что когда это такие люди говорили « до свидания», правда?
Это был просто поцелуй, выброси этого парня из головы, Эмма.
Мои ноги ощущались, как желе, когда я медленно последовала за ним. Практически
задыхаясь, я вышла из офиса и посмотрела ему вслед. Сильный, высокий, уверенный в
себе, но даже я заметила, что он сам был не готов к тому, что произошло. Я удивила его, и
не знала, как теперь себя вести.
Потому что я и сама была удивлена.
Когда он исчез из вида, я провела пальцем по своим губам, ощущая их
припухлость. Я протяжно вздохнула, напряжение медленно покидало мое тело. Его
прикосновения все еще ощущались, я старалась игнорировать странную тяжесть в груди.
Блядь, его рот целовал меня. Эти гребаные погибельные губы оправдывают свое название.
Он завелся от пощечины, но… почему?
Чувствуя любопытные взгляды практически каждого посетителя забегаловки, я
развернулась и поспешила прочь. Выйдя через заднюю дверь, я остановилась на дорожке,
лениво уставившись на граффити на стене, слушая щебет птиц над головой и ожидая,
когда охладится моя кожа и восстановится дыхание.
«Только мертвые рыбы плывут по течению» — перечитывала я снова и снова, пока
мое сердце грохотало в груди.
Глава 10
Борден
Блядь, что только что произошло?
Нет, действительно, ему нужно было понять. Он просто собирался докопаться до
причины, почему она ничего не рассказала полиции. Это вызывало в нем новые
незнакомые эмоции.
Это был шок.
«Вежлив» — она сказала полиции, когда офицер спросил ее.
Вежлив.
Да, такой же вежливый, как лев, загоняющий газель и вскрывающий ей зубами
горло.
У Бордена были в прошлом похожие проблемы. Эти ублюдки всегда все
выбалтывали полиции, когда он отпускал их. Почему она этого не сделала? Когда он узнал
об этом, то решил приехать в эту дыру и выяснить.
Но сейчас он запутался даже еще больше.
Выйдя из закусочной, он резко остановился у ряда магазинов.
Он… Он что, похож на человека, с которым можно так разговаривать? И он… он
просто, блядь, поцеловал эту девку, после того как она влепила ему пощечину?
Какого хуя?
Шок усиливался.
Он мысленно оглянулся назад, с ужасом вспоминая, как выстраивал этот гребаный
бизнес и какой ценой достались ему все эти деньги. Запах этого выворачивал его
внутренности наизнанку.
Он нахмурился.
Никто не смел разговаривать с ним так. Кто бы это ни был — будь он, блядь, вдвое
выше и крупнее — никто не позволял себе так разговаривать с ним в течение последних
четырех лет. И что бы кто-то ни сделал — даже если бы, блядь, просто подумал сделать —
ничего никогда не сходило никому с рук.
Он облизал губы — они все еще хранили ее вкус. Девчонка бьет его, а он за это ее
целует. И не просто целует, а практически берет силой. Какой, блядь, в этом смысл? И
почему, святое дерьмо, это еще сильнее его разжигает?
