Рэдклифф - Забытая мелодия любви
Будто бы к завершению к неземной картине Анна услышала звуки грустной мелодии, витающей в воздухе. Она начала взбираться вверх по дико заросшей тропинке к источнику звука. Дверь на террасу была открытой ночной темноте, и в глаза бросалась темнота комнаты. Грэм была одна, она играла. Анна облокотилась на баллюстраду на дальней стороне террасы и слушала, присматриваясь к образу женщины в темноте. Меланхолическое звучание музыки, казалось, отражало ее собственную внутреннюю боль. Она даже не пыталась сдерживать слезы. Она не знала, сколько она простояла там, страстно желая быть ближе к Грэм, когда вдруг голос рядом с ней вывел ее из задумчивости.
"Она невероятна, правда?" – просто заметила Кристина, подходя к Анне на террасе.
"Да", – сухо сказала Анна, не видя причины возражать против того, что признал весь мир. В одной статье писали, что люди с таким талантом рождаются лишь несколько раз в столетие.
"Я говорила не о музыке", – засмеялась Кристина. – "Но я уверена, ты успела заметить, насколько она уникальна. Кажется, ты с пониманием относишься ко всем ее чертам. Поверь, ее гениальность выходит далеко за пределы игры на фортепиано. Она вносит яркость во все, к чему прикасается. И во всех. К счастью, Грэм была слишком увлечена музыкой, чтобы заметить кого-либо более чем на одну ночь. До меня, конечно же".
Она засмеялась, оценивая Анну в тусклом лунном свете. Она сочла Анну милой, с ее сильным, но женственным телом, ясными глазами и блестящими волосами. Она была похожа на тех женщин, которые привлекали Кристину все эти годы после Грэм.
"При других обстоятельствах…" – подумала она, но тут же вспомнила о своих намерениях.
"Сначала ты меня удивила," – насмешливо продолжана она. – "Никогда бы не подумала, что Грэм в твоем вкусе, но я знаю, что в нее влюбляются женщины разных убеждений. А жить здесь с ней… Представляю, каково это, даже если женщины – не твоя парафия".
"Я как раз собиралась назад", – сказала Анна и повернулась, чтобы уйти. Ей совсем не хотелось позволять Кристине втягивать ее в обсуждения ее чувств к Грэм. И если она останется, очень вероятно, что ей станет еще больнее.
"Ты неподходящий соперник", – игриво сказала Кристина.
Анна резко остановилась. – "Я не собираюсь с тобой соперничать", – вскипела она.
Кристина засмеялась, тряся головой. – "Возможно и нет, хотя судя по тому, как ты на нее смотришь, думаю, ты себя обманываешь. К сожалению, Грэм не может видеть твоих глаз, правда?"
Она оттолкнулась от перил и подошла ближе к Анне. Анна почувствовала аромат ее духов. "Я говорила не о себе, хотя, зная Грэм, мне не о чем волноваться. Держу пари, что она слишком благородна, чтобы затащить тебя в постель просто ради спортивного интереса. Хотя, думаю, долго не пришлось бы уговаривать, так ведь?"
Она провела пальцем по руке Анны, снова засмеявшись, когда Анна резко отстранилась.
"Она безнадежно романтична, и не позволит выцвести былой страсти, и в отличие от тебя, я не против физической близости. Несмотря на то, что она говорит, ее тело никогда не лжет".
Она легко дотронулась до руки Анны и исчезла в темноте, добавив:
"Я говорила о музыке, моя невинная девочка, музыка – истинная любовь Грэм".
Она ушла, и Анна смотрела ей вслед со смешанным чувством злости и жалости. Она сделала своего рода предупреждение, но Анна не могла понять, зачем это было нужно. Знает бог, Анна не боялась пристрастий Грэм. Ее поразило, что женщина, которая, вероятно, любила Грэм Ярдли больше двадцати лет, так и не поняла того, что поняла Анна в тот же миг, когда услышала игру Грэм. Музыка была не любовью Грэм, она была ее жизнью. Любить Грэм означало любить силу, которая переполняла ее, даже если она угрожала разрушить ее, пытаясь вырваться из ее души. Анна больше не могла ревновать Грэм к музыке, как не могла ревновать к ее неукротимому желанию, страстному пылу, чувственной душе. День, когда музыка покинет ее, станет днем, когда ее сердце перестанет биться. Анна молилась о дне, когда музыка будет беспрепятственно вытекать из души Грэм, тогда она по-настоящему исцелится.
Анна еще раз посмотрела в темную комнату, представляя, как Грэм растворилась в темноте и радуясь ее близости.
***Когда утром Анна занималась обычной работой на улице, музыка Грэм все еще звучала у нее в голове. Большую часть времени она провела с подрядчиками и субподрядчиками, и к полудню была готова сделать перерыв. Она направилась к каменной скамье под большим явором, вспоминая, как они с Грэм были здесь вместе. Она пыталась выбросить из головы воспоминания о мимолетной близости, потому что от них становилось еще тяжелее.Она растянулась на скамье в тени раскидистых ветвей, закрыв глаза рукой, и уснула.
Когда она медленно пришла в сознание, она поняла, что не одна. Даже не открывая глаз, она почувствовала ее.
"Давно ты здесь?" – спросила Анна, поворачиваясь к женщине, сидящей на земле спиной к скамье, на которой лежала Анна.Она выглядела уставшей, почти изможденной, но на лице ее не было напряжения. Она выглядела спокойной.
Грэм повернула голову на голос Анны с легкой улыбкой, которая окончательно стерла все следы напряжения. Сердце Анны сжалось от ее ранимой красоты.
"Недолго, час, кажется", – ответила Грэм.
"Что ты делала?" – ласково спросила Анна, убирая веточку из темных волос Грэм.
Грэм невольно вздрогнула от этого легкого прикосновения, и ее щеки залились румянцем. Когда к ней прикасалась Кристина, на нее это никогда так не действовало. С приливом тепла Грэм вспомнила об осторожности. В вопросах, связанных с Анной, стоит быть осторожной, иначе она не сможет без нее обойтись.
Эти несколько недель, с тех пор, как приехала Кристина, были сложными вдвойне. Ей нужно было противостоять постоянным требованиям внимания со стороны Кристины, и ее настойчивым попыткам вновь разжечь в Грэм страсть. Из-за этого у Грэм оставалось мало времени на Анну. Она скучала по ее шуткам, ее состраданию, и ее удивительной способности привносить жизнь в мир Грэм. Один лишь ее тихий умиротворенный тон давал Грэм подобие спокойствия. Грэм признавала, что скучала даже по настойчивым уговорам Анны заставить ее спать, или есть, или уйти с солнца, – требованиям, которые Грэм никому раньше не позволяла. Она скучала по связи, которая, как она думала, ей больше не нужна.
Несколько дней она пыталась игнорировать нарастающее чувство беспокойства и дискомфорта, но наконец, почти что против воли, она вышла на поиски молодой помощницы. Когда она нашла ее спящей, ей достаточно было просто побыть рядом.
"Я слушала твое дыхание, думая, что его темп похож на припев. В моей голове вдруг начала складываться музыка, которую я пыталась написать," – медленно сказала Грэм, будто во сне. Она была поражена тем, насколько легко она пришла просто сидя рядом со спящей женщиной, после всех бессонных ночей в бесплодных попытках ее написать. – "Я просто слушала", – тихо заключила она.
