Тайм-аут - Юлия Кот
– Я тоже, – ответил Никита.
– Лебедев, ты мой лучший друг.
– Ага.
– А Василиса – лучшая подруга.
– Ага.
– Но я тебя предупреждаю, если обидишь ее – я не посмотрю, что мы друзья. Она мне как сестра.
– Полегче, Краснов! Я не собираюсь делать ничего плохого. К тому же…
– Она тебе нравится, – закончил за него фразу Петя.
– Я не это хотел сказать.
– Но имел в виду именно это. Я же не слепой. Любой идиот догадался бы, если бы увидел твое лицо, когда ты с ней переписываешься.
– И какое же у меня лицо?
– Вот такое, – скорчил рожу друг и быстро захлопал ресницами.
Никита засмеялся и швырнул в него подушку.
– Неправда.
– Чистейшая! Выглядишь как влюбленный придурок, – Краснов бросил подушку обратно.
– Да отвали ты!
– Я серьезно, Никитос. Может, она и кажется дерзкой и неприступной, но на самом деле…
– Знаю.
В поезде погасили свет.
17. Василиса
– Я не пойду с тобой в кино, потому что это похоже на… – хотелось сказать «свидание», поэтому она на секунду запнулась.
Подняв голову, она встретилась глазами с мамой. Та стояла у двери, держа в руках полотенце и чистую тарелку. Видимо, хотела позвать дочь помочь ей на кухне, да так и замерла на месте. Одними губами она произнесла: «Это Никита?». Василиса угрюмо кивнула. Мама прикрыла лицо рукой и беззвучно захихикала. Мало того, что она запретила тренировки до приема у доктора в понедельник, так еще теперь и подтрунивает над ней!
– …похоже на то, что мама запрещает мне выходить из дома, – закончила Василиса.
Мама закатила глаза и возмущенно воскликнула:
– Я ничего не запрещаю! Она уже собирается!
– Это называется «предательство», – пошептала Василиса, на мгновение отключив динамик.
– Тебе и правда не помешает прогуляться.
– А вдруг я очень хочу помыть посуду?
– Ничего, сама справлюсь, – пожала плечами мама и вышла из комнаты.
Из динамика послышался раскатистый смех Лебедева.
– Вась, ты чего зависла там? – спросил он.
Чертыхнувшись про себя, Василиса вновь включила звук.
– И на какой фильм пойдем? – спросила она.
– Сюрприз. Зайду через полчаса.
Никита не только не опоздал, но еще и заявился прямо в квартиру. Раздался звонок, и мама тут же побежала открывать. Василиса, на ходу натягивая красный свитшот, спешила следом за мамой, но та успела первой. Отец удивленно наблюдал за поднявшейся дома суетой.
На пороге стоял Лебедев. В светлых джинсах, черной футболке и черной куртке, Никита имел цветущий вид, словно не он провел весь предыдущий день в утомительной поездке.
– Добрый день, Елена Владимировна, – поздоровался он.
– И зачем было подниматься, – проворчала Василиса, натягивая белые кроссовки. – Показушник.
– Привет, Никита, – ответила мама и заметила: – Васька, как всегда, не в настроении.
– Я уже понял, – все так же жизнерадостно сказал тот.
– Может, перестанете разговаривать так, будто меня здесь нет? – вспылила Василиса.
– Никита, добрый день, – вышел из комнаты папа. – Как дела в «Ониксе»? Слышал, вы разделали «Орлов» под орех?
– Здравствуйте, Александр Юрьевич, – тряхнул кудрями Никита. – Все так! Отличная игра была.
– У мужской команды осталась еще одна в этом сезоне, уже на домашней арене, верно?
– Да, жду не дождусь, когда сезон закроем.
Шнурки наконец были завязаны, и Василиса планировала как можно быстрее положить конец светским беседам в коридоре. Она резко поднялась, схватила Никиту за рукав и потащила из квартиры. Буркнула родителям короткое «Пока» и как только Никита пожал руку отцу, захлопнула дверь.
Никита, засунув руки в карманы, направился к лестнице.
– У нас в доме есть лифт, – заметила она, нажимая на кнопку.
– Мне больше нравится ходить по лестнице.
– Что за странности, Лебедев? Сначала являешься ко мне домой и очаровываешь родителей щенячьим взглядом, теперь хочешь, чтобы я пешком спускалась с пятнадцатого этажа…
– Какой-какой у меня взгляд?
– Никакой.
Василиса почувствовала, как краска заливает щеки. Пришлось забыть об идее спускаться на лифте и отвлекать Лебедева от дурацких слов, сорвавшихся у нее с языка. Она прошагала мимо него, стараясь не подавать виду, что нога все еще болела. Он пропустил ее вперед и не пытался обогнать.
– Лебедев, не отставай, кто последним дойдет до первого этажа, покупает билеты.
– А я не тороплюсь, у меня тут вид хороший.
– Каков придурок, – пробурчала Василиса.
– Я все слышу!
На улице их уже ждали. Петя с Катериной стояли, обнявшись, в одинаковых утепленных джинсовых куртках и красных шапках бини. Василиса с облегчением выдохнула: значит это ненастоящее свидание, ведь они будут не одни.
– Вызовем такси? – спросил Никита у Пети.
– Да, давай, – тот тут же открыл приложение.
Катерина обняла Василису, отвела ее в сторону и спросила:
– Ты тоже не знаешь куда мы едем?
– Понятия не имею!
– Они точно что-то задумали, – прошептала Катерина. – Кстати, ты посмотрела матч?
– Нет, все утро проверяла сочинение Лебедева.
– Ого, – хмыкнула подруга. – И как?
– Что именно? Сочинение или Лебедев?
– Сама знаешь что. Вчера вы целый день переписывались, мы с тобой даже не созвонились…
– Я просто помогала ему с заданиями к экзамену. Пробник уже через три недели, так что учиться ему придется интенсивно. Но он неплохо нагоняет программу, уверена, у него все получится.
– А у тебя? – подняла брови Морозова.
– У меня и так почти сотка будет на экзамене…
– Сможешь в него не втрескаться?
– Чего? – поперхнулась Василиса.
– Прости, раз ты здесь, вижу, что спрашивать уже поздно.
– Мы просто идем компанией в кино, не нагнетай.
– Я не нагнетаю, но Васька, которую я знала пару недель назад, вытолкала бы в шею завалившегося к ней домой Лебедева.
Василиса открыла рот, чтобы ответить, оправдаться, сказать что-нибудь, что в первую очередь убедит ее саму в том, что Лебедев ей вовсе не нравится, как рядом возник Краснов.
– Машина будет через три минуты, – сообщил он.
– Где вы откопали эту древность? – захныкала Катерина, когда на экране появилось название фильма.
– Только моя бабушка такое смотрит, – подтвердила Василиса, – «Москва слезам не верит»… А почему не «Операция Ы»? Кажется, я что-то подобное от дедули слышала.
– Вот зануды! – возмутился Никита. – «Москва слезам не верит» – шедевр советского кинематографа. Стыдно хотя бы раз не посмотреть!
– За полтора часа я постарею на пятьдесят лет, – утонула в кресле-мешке Катерина.
– Давайте посмотрим, а потом уже будем делать выводы, – подал голос Петя. – Мы, вообще-то, старались, хотели вас порадовать.
– А нельзя порадовать нас чем-то из
