Измена. Во власти лжи (СИ) - Анна Томченко
Я закатила глаза, надо было с этим что-то решать.
— Я сейчас выйду, — крикнула я достаточно громко, чтобы меня не побеспокоили.
Я опустила ладонь на живот и тихо прошептала:
— Потерпи, малыш, потерпи, скоро все закончится. Скоро мы исчезнем из этой их жизни. Из жизни полной лжи.
Его лжи.
После обеда свекровь все-таки добилась от меня того, что мы собрались и поехали в город. Она затащила меня в магазин детских товаров, который был в ближайшем торговом центре, я ходила и тыкала пальцами просто на более менее понравившиеся модели колясок и кроватей.
Так-то у меня все было собрано, но мы до последнего оттягивали приобретение некоторых вещей, потому что считали это плохой приметой, потому что мы уже обожглись один раз.
А сейчас, когда я должна была радоваться тому, что у нас все получилось, мы в самом финале, я ходила и смаргивала злые слезы.
Когда мы вышли из магазина детских вещей, свекровь всплеснула руками и хрипло произнесла:
— Ой, ты знаешь, мне надо ещё заглянуть за посудой.
Я закатила глаза и мысленно помолилась о том, чтобы она не тащила меня с собой.
Бросив на меня короткий взгляд, оценив меня им, свекровь поджала губы и выдохнула:
— Впрочем, я сейчас быстро.
Я кивнула и, посмотрев, как от меня удалилась мать Рустама, развернулась в обратную сторону, пошла в направлении зоны отдыха с креслами.
Бесил вот этот контроль, и можно было бы сейчас психануть и уехать, но она же сразу позвонит Рустаму, а он сразу меня найдёт и для чего нужны были эти игры в кошки мышки, где я была заведомо в проигрышном варианте?
Я не понимала.
Спустя двадцать минут свекровь настигла меня, позвякивая каким-то очень редким сервизом.
— Так, девочка моя, сейчас мы поедем в одно агентство, там чудесные дизайнеры, они быстренько нам нарисуют план детской, и мы уже будем ждать только рабочих.
Я подняла на неё усталый взгляд и тяжело вздохнула, предлагая самой догадаться, где я видела это дизайнерское агентство. Но свекровь отличалась той редкостной породой непонимающих, поэтому она, подхватив покупки, произнесла:
— Так. Сейчас я позвоню своему водителю. Он поднимется, заберёт вещи, и мы с тобой можем тоже спускаться.
— Я в туалет хочу, — вредно протянула я, понимая, что я никуда не хочу, но мне просто нужно было ещё побыть какое-то время наедине с собой.
— Хорошо, хорошо, сейчас дождёмся водителя…
Но я не стала дослушивать и медленно встала с кресла.
— Я пока схожу, — произнесла я надсаженным голосом и направилась в сторону дамских комнат, которые были как раз за поворотом.
Свекровь заметалась, держа в одной руке здоровенную упаковку с посудой, глазами, осматривая покупки, которые стояли у меня возле ног, пока я отдыхала…
— Есения, только недолго…
Мне хотелось сказать ей нечто не очень приятное, но я сдержалась.
Почти подойдя к дамским комнатам, я поняла, что кто-то старательно пытается меня догнать.
Я успела лишь повернуть голову, а потом жёсткая тонкая рука сцепила пальцы на моём локте, причём так больно, что я непроизвольно поморщилась и дёрнула на себя руку, а в следующий момент мои глаза встретились с глазами той, с которой я общаться не хотела.
— Привет, Есения. Что же ты от меня лицо воротишь? Неужели тебе не охота узнать всю правду о Рустаме и о том, почему ты столько лет растила моего ребёнка?
Глава 26
Я положила ладонь на запястье Алёны и, не сводя с неё глаз, чуть ли не по слогам произнесла:
— Я не собираюсь с тобой ни о чем говорить.
Я отвела её руку от себя, медленно развернулась и пошла в сторону дамской комнаты, но Алёна не хотела просто так оставить эту ситуацию.
Она поспешила за мной.
— Почему Есения, ты действительно боишься узнать, каков на лицо твой любимый супруг?
Она старалась забежать вперёд, чтобы смотреть мне в лицо, но даже несмотря на то, что я была беременна, накануне родов, я все равно умудрялась идти быстрее.
— Меня не интересуют любые разговоры с женщиной, которая продаёт своих детей, — холодно заметила я и толкнула дверь дамской комнаты. Алёна юркнула следом за мной и, перегородив дорогу к кабинкам, заметила:
— Это та правда, которую знаешь ты, а не которая была с моей стороны!
— И что ты хочешь от меня сейчас? — уточнила я, теряя терпение.
— Я хочу, чтобы ты поняла, что ничего в этой жизни не меняется. Если ты надеешься, что через пару лет, когда ты взбрыкнёшь или тебе что-то не понравится, ты не окажешься на моём месте, то ты ошибаешься, и одно дело, что я знала, Тимура воспитываешь ты. Романтичная, мягкая, воспитанная девица, но ни я, ни ты не знаем, кого он в следующий раз приведёт домой, а ты родишь скоро.
Бывшие не могут по определению говорить правду друг о друге.
Все это всегда будет подано через призму эмоций, поэтому необъективна была Алёна.
— Моего ребёнка я воспитывать буду сама, — сказала я ей и шагнула в сторону, толкнула дверь кабинки в надежде, что Алёна поймёт все без слов и куда-нибудь удалится. Но она, словно хищный зверь, замерла, и когда я, опустив крышку унитаза, села на него и стала протяжно дышать, чтобы выровнять сердцебиение, Алёна заметила:
— Так я не планировала никогда своего ребёнка оставлять.
Она сказала это через дверь, но прозвучало так, как будто бы она шептала мне это на ухо.
— Если ты считаешь, что ты чем-то лучше меня, если ты считаешь, будто бы Рустам до безумия влюблён, то ты ошибаешься. Он никогда никого не любил. Он преследует только свои интересы, и как только ты перестанешь плясать под его дудку, ты окажешься на улице.
Я психанула и с вызовом спросила:
— А что же произошло у вас, что ты оказалась на улице?
Алёна замолчала и молчание это было долгим. Настолько, что я обрадовалась, из-за того, что мне показалось, что она ушла, но когда я приоткрыла дверь, Алена стояла напротив, сложив руки на груди, прижимала к себе дутую синюю куртку серебряного цвета.
—
