Бурбон и ложь - Виктория Уайлдер
Этого оказалось достаточно, чтобы я захотела узнать больше. Я была не из тех, кто смиряется с подобными неприятностями и забывает о них. Поэтому с тех пор каждый вечер, прямо перед последней экскурсией дня, я завершаю свои электронные письма и присоединяюсь к ним. Я слушаю историю бренда. О тонкостях выбора правильного сусла, о том, почему «Фокс» отличается от других, а затем я обычно помогаю за барной стойкой. Иногда я готовлю несколько коктейлей «Олд Фэшн» с бурбоном «Фокс», но обычно это чистый бурбон, который варьируется в зависимости от года, когда он был изготовлен.
— Отнеси в хранилище, — кричит гид бармену за моей спиной. Это не должно было привлечь мое внимание, поскольку я занята уборкой. Но это так, и я зацикливаюсь на слове «хранилище».
Этого достаточно, чтобы провалиться в кроличью нору воспоминаний, из которой я выползаю с чувством тревоги и беспокойства. Это заставляет меня вспомнить о хранилище в Нью-Йорке. Я поняла, что громкие, неожиданные звуки заставляют меня нервничать и подстегивают идти быстрее, а то и бежать. Но одно простое слово, и я начинаю нервничать? Снова и снова. Я ненавижу это.
Как я буду жить в этом пузыре? Как только я начинаю забывать о случившемся, меня снова затягивает в него. Я начинаю думать о разных «что-если». Если бы я не включила пожарную сигнализацию? Если бы я не услышала ее крик?
Я спросила Би:
— Мне ничего не угрожает? — но она не дала мне прямого ответа.
— Это дело еще не закрыто. Я рассказываю тебе все это, потому что ты умная, Лейни. Будь эгоистична в отношении тех, кому ты позволяешь узнать себя настоящую. Правда делает тебя уязвимой, и в твоих интересах держать ее при себе. Ложь обеспечит тебе безопасность.
Теперь, когда мой рабочий день закончился, я не могу вернуться в свой коттедж и предаться размышлениям. Мне нужно как-то успокоиться, поэтому я решаю пройтись. Раньше я везде ходила пешком. По улицам и проспектам. Городские кварталы, постепенно превращающиеся в новые районы, были ничем по сравнению с прогулкой по лошадиным пастбищам и ровным полям Кентукки. Но это все равно сработало.
К тому времени, когда я замечаю, как далеко ушла, мне уже лучше. Мне здесь нравится. Приятно бродить без цели. Чувствовать влажность, покрывающую мою кожу, ощущать сладковато-терпкий воздух, когда ветер вспоминает, что у него есть цель. Этого достаточно, чтобы почувствовать себя живой и забыть о том, что осталось позади.
Возможно, именно поэтому я не заметила темного неба, нависшего над головой, и не услышала отдаленного низкого гула, который не был похож на шум глушителя или проезжавшего мимо большого грузовика. Шум метро под шаткими решетками, рев пожарных машин и гудки нетерпеливых таксистов — мои уши были приучены игнорировать все это. Здесь все происходит тихо. Особенно то, как меняется погода. Это происходит мгновенно. Внезапно дождь обрушивается с такой скоростью, что кажется, будто он хлещет не сверху, а сбоку.
Когда я добираюсь до конюшни, там прохладно и сухо. Если бы здесь не пахло сеном и не раздавались звуки ее обитателей, я бы подумала, что это еще одно пустующее жилище на территории Фоксов.
Свет горит, и все стойла заняты лошадьми, которые с любопытством наблюдают за мной, пока я иду по конюшне. В центральном проходе рассыпано сено, а в конце я нахожу большой холодильник рядом с потертым кожаным диваном. Это единственное место, где ощущается присутствие людей, а не только лошадей, обитающих в этом пространстве. Я беру горсть мятных конфет из переполненной миски, стоящей на самом верху. Мятные конфеты не самый любимый мой вкус, но я все равно беру их. Вздохнув, я начинаю медленно возвращаться назад по центральному проходу и читаю имена каждой лошади над их стойлами.
Мощный удар молнии заставляет меня подпрыгнуть, и я вскрикиваю, когда за ним раздается раскат грома. Это больше похоже на рев просыпающегося зверя, чем на смешение теплого и холодного воздуха. Логически я понимаю, что это просто шум, но мое сердце бешено колотится. Я не могу вздохнуть и чувствую головокружение. Что, черт возьми, со мной происходит? Зажмурив глаза, я пытаюсь сделать глубокий вдох, но он не проходит через горло. Я упираюсь руками в колени. Я отказываюсь терять сознание. Я никогда раньше не испытывала паники. Я столкнулась с монстром, который смотрел прямо на меня и не отступила. Я не собираюсь позволять грому и молнии сбить меня с ног.
— Закрой рот и дыши носом, — тихо произносит низкий голос справа от меня.
Грант. Я не хочу, чтобы кто-то видел меня в таком состоянии, но у меня нет другого выбора, кроме как послушаться его. Я пробую, но воздух все равно не проходит через горло. На глаза наворачиваются слезы.
— Ты должна расслабиться, а затем сжать губы, как будто собираешься свистнуть, Лейни. Выдохни. — Он улыбается. — Тауни чувствует запах мятных конфет в твоем кулаке. Так что давай сделаем глубокий вдох, а потом ты сможешь стать ее любимым человеком на сегодняшний день. — Протянув руку, он заправляет прядь волос мне за ухо. — Сделай это еще раз, вдохни через нос. И выдохни через рот. — Его пальцы скользят по моим волосам к плечу, а затем ниже, к руке. Я не думаю, что он хотел отвлечь меня, но от прикосновения его пальцев по коже бегут мурашки. И я начинаю расслабляться.
Когда фырканье над моим плечом рассыпает волосы по моему лицу, я облегченно смеюсь. Это успокаивает мое сердцебиение. Следующий вдох становится глубже, а следующий — легче. Мои глаза проясняются. Я наблюдаю за Грантом, а он — за мной, мы стоим в нескольких дюймах друг от друга. Никакого осуждения или хмурого взгляда, только доброта. Может быть, даже ощущение близости, я не уверена, но это заставляет меня чувствовать себя менее одинокой, чем в последнее время. Я не знаю, что сказать. Я не понимаю этого момента умиротворения между нами, но хочу, чтобы так оно и оставалось.
Мои конечности дрожат, кожа покрыта потом, но худшее уже позади, думаю я. Он помог мне справиться с этим.
— Больше всего я мучился ранним утром. Это заставляло меня оставаться в своем доме, в своей постели, дольше, чем я готов
