Бурбон и ложь - Виктория Уайлдер
Когда я представляю ее танцующей, или что еще хуже, танцующей для меня, мой член дергается, словно приятель шлепает меня по плечу, спрашивая: «Ты это слышал?». Господи, все быстро идет не туда. Меня не должен шокировать ответ на мой собственный вопрос.
Брови Линкольна практически достигли линии роста волос. Хэдли, сидящая рядом с ним, улыбается, почти смеется. Лейни, должно быть, тоже это видит, потому что начинает объяснять.
— Не такие частные вечеринки. Это был не стриптиз. Те девушки зарабатывали неплохие деньги в городе, но это была другая категория развлечений. Мое тело более фигуристое, это идеально подходит для бурлеска. К тому же я умею читать настроение толпы, и, — она говорит медленнее, но вместо того, чтобы замолчать, решает посмотреть прямо на меня, когда заканчивает, — я хорошо их заводила.
Я смотрю на ее красивые губы, на которых все еще остались следы красной помады, смешанной с соком этой чертовой клубники. У меня в голове все переворачивается, когда я думаю о том, что она заводит кого-то другого своим красивым ртом и идеальной грудью. Блядь. Это дерьмовое шоу. Я снова сдвигаюсь, потирая затылок.
Оглядев стол, я натыкаюсь на широкую улыбку Гриза, настолько забавляющегося, насколько это возможно. Эйс подпирает рукой подбородок, вероятно, пытаясь понять, во что он вляпался, или злясь, что я не могу просто оставить вопросы при себе. На лице Линкольна все еще застыло ошеломленное выражение. Лили рисует на своем iPad, а Ларк, должно быть, вышла из-за стола.
— У меня есть вакансия в дегустационном баре, и я думаю, он станет для тебя отличным местом, чтобы узнать немного больше о нашем бренде. Мои бармены — кладезь знаний не только о «Фокс Бурбон», но и обо всех правилах, которые существуют для бурбона, и о том, что мы делаем, чтобы им следовать.
Краем глаза я вижу, как она улыбается. Однако мое внимание сосредоточено на брате и на том, почему он считает это резюме приемлемым.
Он переводит взгляд на меня, потом на Линкольна, прежде чем добавить:
— Я бы также хотел, чтобы ты помогла с нашими мероприятиями. На следующей неделе у нас будет ужин «Женщины и виски» на винокурне, который заказали в последнюю минуту, если ты не против.
Звук телефона заставляет ее встать из-за стола.
— Конечно. Я буду очень рада.
Она снова опускает взгляд на телефон, прежде чем сказать:
— Простите, моя тетя только что попросила меня позвонить ей. — Звук отодвигаемого стула привлекает общее внимание. — Эйс, ты не против, если я зайду в дом?
Он кивает ей, чтобы она шла.
— Я слушаю, — говорит она, закрывая за собой раздвижную дверь.
— И что, черт возьми, это было? — спрашивает Линкольн, отвлекая мое внимание от Лейни и возвращая к столу.
Я откусываю кусочек бекона, оставшийся на моей тарелке. —
Что это было?
Гриз снова разражается смехом.
— Ты снова превратился в офицера Фокса, вот что.
Я пожимаю плечами.
— Хочешь держать меня в неведении — хорошо. Но тогда я буду сам получать ответы на вопросы, — я смотрю на нее, вышагивающую внутри, — от людей, которые меня беспокоят.
Я смотрю на Эйса на другом конце стола.
— Тебе нечего добавить?
— Давненько я не видел тебя таким возбужденным.
Я поднимаюсь со своего места.
— Тебе нравится шоу?
Он улыбается. Придурок. Но, прежде чем я успеваю сказать что-то еще, я замечаю, как Лейни прекращает ходить и опускается на диван, словно ей выдали огромную порцию дерьмовых новостей. Я не собираюсь задумываться о том, почему меня это беспокоит, но я иду в дом, прежде чем до меня доходит, насколько противоречиво я себя веду. Проверяю, все ли с ней в порядке, хотя я только что допрашивал ее за блинчиками.
Она так погружена в себя, что не замечает меня. Вот почему, когда я протягиваю ей бокал с бурбоном на два пальца, она шумно втягивает воздух.
Когда она берет бокал из моих рук, мои пальцы соприкасаются с ее, и я наблюдаю, как она давит эмоции, вызванные этим разговором.
Она бормочет:
— Мне действительно нравилась та квартира. — А потом, прочистив горло, добавляет: — Вещи из моей кладовки. Они…
— Еще раз спасибо, — говорит она более спокойным тоном. — Спасибо, что предупредила.
Положив трубку, она засовывает телефон в свой задний карман, а затем делает еще один глоток бурбона. Я жду, пока бокал не опустеет.
Она поднимает его.
— Спасибо.
Я не знаю, что еще сказать, поэтому ограничиваюсь кивком и натянутой улыбкой. Раздражение, вызванное ужином, прошло, но мое любопытство разгорается, когда я смотрю в эти голубые глаза. Если я буду пялиться на нее и дальше, это начнет выглядеть странно, поэтому я отталкиваюсь от подлокотника дивана, на который опирался, как раз в тот момент, когда Хэдли и Эйс входят в дом.
— Ты пытаешься отпугнуть мою новую подругу, Грант?
— Ты немного поспешно добавляешь незнакомок в список друзей, Хэдс.
Она останавливается рядом со мной, сверля меня взглядом, и я уже знаю, что сейчас услышу.
— Так же быстро, как ты добавил ее в свой список подозреваемых, — шепчет она.
Я игнорирую ее, но каждый раз, когда я пытаюсь вернуться на улицу, к нам присоединяется все больше членов моей семьи. Я молчу, слушая, как Эйс обсуждает с ней, во сколько она должна приехать на винокурню в воскресенье. Я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на то, как мои племянницы соперничают за внимание Лейни. Наконец она благодарит всех и прощается, а затем поворачивается ко мне и говорит:
— Не волнуйся, Грант, я не буду тебе мешать.
Не стоит. Это было первое, что пришло мне на ум, когда она это сказала. Но я оставил это при себе.
Эйс пристально смотрит на меня, когда я наконец отворачиваюсь, проводив ее взглядом. Я прочищаю горло.
— Ты планируешь рассказать мне, почему девушка, которая явно что-то скрывает, с которой ты переспал на прошлой неделе, теперь приглашена на ужин с нами в пятницу вечером? — Я не даю ему ответить. — И живет в нашем гостевом доме по соседству со мной?
Мой брат искоса смотрит на меня без тени улыбки
