Тайный папа для двойняшек - Марина Владимирова-Бойко
* * *
- Мама! Мамочка! Ты такая красивая! – дети с восторгом смотрят на меня. Широко улыбаются, прижимая свои маленькие ладошки к груди.
- Мамочка ты настоящая принцесса, - подтверждает Ксения.
- Мам, а теперь, когда ты стала настоящей принцессой, мы заведем собаку? – Арсений с интересом разглядывает мое блестящее платье с открытыми плечами, которое так переливается при свете лампы.
- Так выглядишь ты на все двести двадцать. Я еще тебе свою шубу дам, будет огонь! Теперь осталось включить свое актерское обаяние и он в твоих руках, - подтверждает Рита.
- Почему на двести двадцать?
- Ну это так… Почти, как под напряжением, - после этих слов она звонко рассмеялась. Да, у Риты свой юмор. Называется: «Сам шучу, сам смеюсь». Так что ты не волнуйся, заказывай дорогие блюда, стреляй глазами. А мы тут пока с детишками развлечемся, да? - она весело им подмигивает.
- Да! Да! - захлопали они в ладоши. - Мы будем запускать Жулика в космос.
Жулик, сидящий в нашей скоромной компании тут же повернул морду в сторону детишек.
- Ну так далеко, думаю не надо, - улыбаюсь.
Когда последний раз я была в ресторане с мужчиной? Даже припомнить сложно. Хотя припоминаю. Это был корпоратив, посвященный Новому году, когда коллеги закусывали майонезными салатами, танцевали на столе, выкрикивая слово: “горько!”. Почему именно “горько”, до сих пор остается загадкой, хотя в том хаосе, который проходил под песни пышногрудой проводницы - может кто-то успел пожениться.
На том самом корпоративе меня на танец пригласил наш электрик - длинноусый, уже лысеющий мужчина чуть ниже меня ростом. Сначала пригласил потанцевать, затем без каких церемоний предложил поехать ко мне, так как дома у него жена. Я прекрасно понимала его намеки, потому тут же ответила, что у меня дома двойняшки и очень суровый кот. Не знаю, что его больше напугало, но он тут же извинился и переключился на бухгалтера.
- Рит! Уже без пяти минут! Он обещал заехать в шесть! – тут же засуетилась, растерялась, почувствовав, как в один миг мои щеки запылали огнем.
Боже! Так волнительно. Это точно происходит со мной?
Но когда дети взяли меня за руки и застенчиво улыбнулись – вся тревога тут же улетучилась.
- Еще целых пять минут, знаешь сколько всего можно сделать, - подтверждает Рита и я слегка успокаиваюсь.
Кирилл не опоздал. На белом лимузине он заехал за мной ровно в шесть.
Это был ресторан из сказки. Лепнина на стенах, антуриумы в греческих кашпо, официанты в элегантных галстук-бабочках разносят аппетитные блюда на серебряных подносах. Яркий свет хрустальных люстр, круглые столы, застеленные белоснежными скатертями, приятная живая музыка.
Нам подают огромного краба с топленым маслом и чесноком, нежнейшую строганину из нельмы с невероятно вкусным тайским соусом, медом и горными сливами.
Мы постоянно молчим. А когда наши взгляды случайно встретились - я смущенно опускаю глаза.
Не знаю, с чего начать разговор. Хотя думала, планировала, что скажу, но на самом деле все гораздо сложнее.
Мы выходим на террасу. Загораются огни, в темно-синем небе сияют звезды. Морозный ветер дует в лицо. Он снимает пиджак, накидывает мне на плечи. Сразу становится так тепло, уютно. Такой окутывающий, аромат его мужественного парфюма, олицетворяющий небо, свободу, заснеженные вершины скал.
Кирилл становится напротив меня. Смотрит искренно, с особым чувством в глазах.
Преданно смотрю на него, а за моей спиной вырастают крылья.
- Еще вчера я не мог об этом мечтать, - говорит он. - Аня, Анечка…, - произносит мое имя так нежно.
Склоняется надо мной, вот-вот его губы соприкоснуться с моими губами.
До сладкой дрожи, до помутнения в глазах. Сердце колотится, подпрыгивает в груди.
Я чувствую его горячее дыхание, я чувствую, как меня накрывает и останавливаюсь.
- Подожди, - упираюсь ладонями в его сильную грудь. – Я тебе должна сказать. Кое-что важное…
Глава 28
- Важное?
- Да, - говорю и набираю в легкие больше воздуха. Вот и настал этот момент, когда хочу все ему рассказать. Но как только решаюсь сказать, наш разговор прерывает звонок. Внезапный, неожиданный. Мысли снова перемешались, собрались в непонятный узел, особенно, когда понимаю кто ему звонит.
Он достал из кармана пиджака мобильный и резко отвечает:
- Да, Альбина, я тебя внимательно слушаю.
Вот тот тяжеленный шлакоблок, который бесцеремонно закидывают в твой огород. Когда все становится уже неважным. Развеивается, как пыль на ветру.
Отходит в сторону, вижу, как он активно что-то обсуждает. Размахивает руками, жестикулирует. Не слышу о чем он говорит, да и не хочу слышать, хоть до меня доносятся лишь обрывки фраз и сердце бьется еще сильнее. Только теперь по-другому. Такой едкий осадок, такая горечь подкатывает к горлу. Еще немного и слезы выступят на глазах. Хочется скрыться, стать невидимой, убежать. Хочется отдать все на свете, чтобы не осознавать, кто ему позвонил.
Он разговаривает с ней. С ней! И это больнее всего.
Помню ли я имя его жены? Конечно, помню. Он так въелось в память. Даже сама того не хочу, но стоит лишь где-то услышать или кому-то проговорить это имя, как в мыслях сразу всплывал ее образ. Стильной, яркой. Да, имя Альбина, стало для меня, как красная тряпка для быка. Сразу на него реагирую. Когда кто-то случайно произнесет в толпе ее имя или в очередной раз услышу, как зовут племянницу сменщицы. Имя, как наваждение, то о чем совершенно не хочется вспоминать.
Я снова растерялась, снова не могу говорить о волнующем меня вопросе. Что я хотела сказать? Зачем? Почему? Я хотела сказать, что дети… Арсюша и Ксюша – его сын и дочь. Наши очаровательные двойняшки, которых люблю больше всего на свете. «Они твои дети», - вертелось у меня в мыслях перед тем, как зазвонил его телефон. Я хотела сказать ему, что родила двойняшек. Но теперь это все неважно. Потому что мы – уже где-то там на заднем плане, вроде бы есть, вроде бы мелькаем, но на самом деле нас нет. Наверное, меня захлестнуло полное отчаянье. Я снова хотела верить ему, но обожглась. Теперь стою на морозном ветру, стягиваю с плеч его пиджак и ругаю себя. Не нужно было соглашаться! Не нужно…
На самом деле, это кажется, что легко сказать. Все гораздо сложнее, потому что не знаешь, какая будет реакция. Хотя почему не знаешь? Уже догадываешься, стоило
