Тайный папа для двойняшек - Марина Владимирова-Бойко
Мы просто поужинаем, как старые друзья. Поговорим, обсудим, нам есть что обсудить, погоду например. Причем тут погода? Да при том! Мне до ужаса хочется с ним поговорить о чем угодно. Хоть о курсе рубля, инвестициях и пусть я в этом совершенно ничего не понимаю. Смотрю на обвалы валют, как на драму про альпинистов.
Мне очень интересно, как складывается его жизнь, хотя судя по костюму, дорогим наручным часам – неплохо. Но я не об этом. Хочу узнать, как прошел его день, какие планы на завтра, как пролетели этих долгих шесть лет.
Облокачиваюсь спиной о закрытую дверь и стараюсь до мелочей воспроизвести в памяти наше знакомство, которое запомнилось на всю жизнь. Как ласково называл меня, как целовал в шею, шептал, любил, был нежен и искренен. Он завораживал одним взглядом, пробирающим до колких, ледяных мурашек. Я хотела знать о нем все: какую музыку слушает, что предпочитает на завтрак, во сколько он засыпает и просыпается, какие планы на завтрашний день. Я спрашивала, какой любимый цвет, кто он по гороскопу. Интересовалась всем, полностью погружаясь в его мир.
Он всегда отвечал, путь даже на мои бредовые вопросы. Вопросы, которые больше напоминали студенческую анкету. Когда даешь друзьям заполнить, а потом оставляешь ее на память, а спустя время перечитываешь, погружаясь в воспоминания об этом человеке.
Кир - овен, любит накрахмаленные до скрипа белоснежные рубашки, его туфли всегда начищены до зеркального блеска. Слушает Битлз, интересуется современным искусством и фильмами про войну. Он сильный, независимый, целеустремленный, смело принимает сложные решения. С ним легко и свободно. Интересно и весело. Он всегда умеет подобрать нужные слова, сказать их в нужный момент. Обожает итальянскую пиццу, огненные закаты и мои сладкие, пробуждающие страсть поцелуи. По крайней мер он мне так говорил. И я верила ему. Как же ему верила!
- Эй, подруга, что с тобой? Аууу!
- Что? – растерянно поворачиваю голову, когда Рита проводит ладонью возле моих глаз.
- Взлетная к облакам?
Не понимаю о чем она говорит. Оторопело продолжаю смотреть на нее.
- Спускайся с Марса на землю, ты все еще с нами.
- Ах, да, - быстро моргаю.
- Где заказ? Час назад еще продукты заказывали. Они что там оливки прямо с Греции везут?
- Опаздывают наверное, - бубню себе под нос. Конечно, такое появление бывшего может привести в недоумение кого угодно, тем более, когда чувства еще живы. Ох, как они живы. Кровь закипает, думать ни о чем другом не хочется.
Не отвечаю на вопрос Риты, потому что до конца не могу прийти в себя. Что он говорил? Проходил мимо, пригласил на ужин. Не помню его слова дословно, но они до сих пор эхом отдаются в моей голове.
Лучше присесть. Лучше подумать.
- Аня! Очнись! Так несите нашатырный спирт или чего-нибудь покрепче, похоже тут тяжелый случай. – Рита мельтешит перед глазами. Ходит туда-сюда, как заводная кукла. Совсем не обращает внимания на своего будущего мужа, который застыл в прихожей, как статуя.
- А ты чего тут топчешься? – расстроенно обращается к нему. Ставит руки в боки, сдувает челку со лба. Что это за откормленный бакс-банни? – она указывает рукой на бойфренда в белых носках, который одной рукой сжимает шею кролика, вот-вот и отлетит головешка у плюшевой игрушки.
- За тобой приехал, - раздается его стальной голос. – А этот от мужика, - выдвигает плюшевого вперед.
По всей видимости, дома происходит какой-то хаос. Кроме основных событий, есть еще события, так сказать: второстепенные.
- Мама! Мама мы слепили из теста снеговика и сварили его! – слышится голос моих любимок из кухни и я оживаю. Мои сладкие пончики, мое счастье. Все вот это, что происходит вокруг…. Меркнет против их волшебных, детских улыбок, звонких голосов.
- Мамочка мы его украсили. Укропом и петрушкой. - Мамочка! Мамочка! – тараторят в один голос и подбегают ко мне. Крепко обнимают меня, целуют, гладят по взъерошенным волосам.
Ощущаю тепло их ладошек на своих щеках.
- Мама! Мочка ты съешь нашего снеговика? Мы очень старались.
- Обязательно мои хорошие! Все съем, даже крошек не оставлю, - говорю и думаю о том, что они должны встретиться со своим папой.
Глава 26
Не знаю, как все рассказать Рите. С чего начать, как дальше действовать. До сих пор не могу прийти в себя, не смотря на то, что этой новостью хочется поделиться со всем белым светом.
Нахожусь в каком-то ступоре. Сижу, смотрю в одну точку, сложив руки на коленях изумленно хлопая ресницами. Как выйти из этого транса? Как снова обрести то равновесие обыденной жизни, которое как оказалось таким шатким. Натянутая до своего максимума шелковая нить разорвалась, как рвутся капроновые женские колготки. Внезапно, в самый неподходящий момент.
«Все может измениться в один миг!» – вот с таким лозунгом сейчас встречали меня мои же мысли. «Не ожидала? А он приперся», - говорил мой разум.
В основном я всегда ко всему готова. К неожиданному приходу критических дней, когда прорвало трубу, хлещет фонтаном, затапливая соседей. Я готова, даже когда объявляют за час до начала утренника и детям нужно погладить рубашки, сделать поделки, найти костюм белочки. Но в этот раз другой случай. Экстраординарный. Игра против всех правил.
Рита заканчивает с приготовлениями. С кухни доносится соблазнительный аромат выпечки. Пахнет сдобой, вишневым вареньем, которое когда-то варила моя бабушка и закатывала в банки.
- Пирог почти готов! – восклицает она, надевает на руку огромную розовую варежку, открывает духовку и с пылу-жару достает аппетитное лакомство.
Дети тут же прибегают из комнаты, садятся за стол, хватают ложки. Иногда я им удивляюсь, как они все организованно, дружно делают. Тот самый случай, когда детки-конфетки похожи не только внешне, но и внутренне. Жалеют друг друга, всегда поддерживают. К примеру, вчера подходит Арсюшка невинными глазками смотрит на меня и говорит тоненьким голоском: «Сестричка пальчик поранила, нужно ватку приложить».
Как ни странно, бойфренд Риты ведет себя тихо, не задает лишних вопросов. Что Рита ему говорит, то он и делает. Говорит: «сядь», - он садится. Говорит: «жуй молча», - он тут же прекращает что-либо рассказывать. А когда он доедает очередной кусок пирога, она с легкостью в голосе просит его покинуть наше мероприятие.
Он снова соглашается. Кивает, надевает свои
