Невинная для грешника - Лина Манило
– Пойдём, Дюймовочка, танцевать, – тихо, зарываясь на мгновение в мои волосы, а рыжеволосая нимфа сверлит его спину разочарованным взглядом.
Едва сдерживаюсь, чтобы не показать ей язык, и сама с себя смеюсь.
Марк смотрит на меня иронично, качает головой и подводит к музыкальному автомату. Да-да, здесь, в баре “Техас” есть самый настоящий музыкальный автомат – точно такой же я сотни раз видела в американских фильмах.
– Ты же знаешь, что я учился в США? – спрашивает Марк совсем тихо, и в этот момент не существует ничего, кроме его голоса. – Там такие штуки безумно популярны до сих пор. Потому и люблю этот бар – здесь похожая атмосфера.
Я киваю и глажу тёплый деревянный бок автомата, и будто бы в ответ мигает десяток разноцветных лампочек.
– Выбирай песню, Дюймовочка. Посмотрим, совпадает ли наш музыкальный вкус.
– Тебе бы этого хотелось? – хриплю, потому что голос совсем не слушается.
– Очень.
Марта сосредоточенно пыхтит и внимательно рассматривает список мелодий, загруженных в автомат. Действительно выбирает, а я, пока жду, кладу подбородок ей на плечо. Почти дружеский жест, ничего особенного, но дрожь в пальцах Марте скрыть не удаётся.
– Ты меня отвлекаешь, – себе под нос, а я смеюсь.
– Это очень весело – отвлекать тебя. Ты так смешно смущаешься.
– Сейчас умру от смеха, – дёргает плечом, но меня так просто не отпихнуть.
В итоге всё-таки выбирает что-то лёгкое, инструментальное, а я довольно хмыкаю.
– Блюз? Забавно, – отстраняюсь, чтобы в следующий момент утащить Марту на пустой танцпол.
– Кажется, на нас все смотрят, – опасливо шепчет и озирается по сторонам, но заставляю смотреть строго на меня.
Она прилично ниже, но не так чтобы разница в росте создавала какую-то проблему. Ну, разве что самой Марте, потому что голову задирать приходится, чтобы в грудь мне не дышать.
– Не всё равно? Это случайные люди, которые через пять минут забудут о тебе. Не парься.
Марта расслабляется, подстраивается под ритм и мелодию, двигается плавно настолько, что у меня весь организм вдруг решает задымиться разом. Приходится задержать дыхание, впериться взглядом в бородатого мужика за дальним столиком – его раскрасневшееся от пива потное лицо помогает остудить пожар и обуздать взбунтовавшиеся гормоны.
– Ну что, совпал вкус? – впрочем, без тени волнения. Ей просто интересно, а в глазах любопытство.
Они у неё тёмно-зелёные, почти карие, похожие на мрамор – даже прожилки возле зрачка заметны. Снова прохожусь взглядом по её лицу, устраивая руки на тонкой талии, и понимаю, что в Дюймовочке действительно нет ничего особенного: обычная низкорослая девчонка, с непослушными кудрями и вздёрнутым кукольным носом. Хорошенькая, юная, наивная – тем и берёт.
И это юность, наивность и глаза распахнутые, доверчивые всему миру наводят на мысль, что именно такая маленькая глупышка может стать идеальной жертвой в подковёрных интригах моей матери.
Мне не дают покоя мысли обо всём этом – не хотелось бы, чтобы по Марте прошлась катком Анфиса Орлова.
– Вкус? Как раз очень совпал. И это… забавно. Разве девчонки вроде тебя не слушают что-то посовременнее?
– Девчонки вроде меня? – хмыкает, а я кружу её под плавный мотив. Да-да, танцами я тоже занимался – во мне вообще бездна никому не нужных талантов. – Пустоголовые в смысле? Или какие?
– Давай лучше просто потанцуем, – мои руки действуют в отрыве от здравого смысла, опускаются чуть ниже и снова движутся вверх.
Поглаживания невинные – мне трудно сдержаться и не зайти за черту.
Но не здесь, не сейчас.
– Ты отлично танцуешь, – восхищается, а мелодия уже стихает, сменяясь гулом голосов и чужих разговоров.
– Во мне целая бездна ненужных талантов, – усмехаюсь, но отпускать Марту не тороплюсь.
– Эм-м, Марк… пойдём уже?
– Думаешь, это хорошая идея? – но всё-таки увожу Марту к барной стойкой, где ещё плещутся в стаканах остатки коктейля.
Марта обхватывает свой стакан слишком уж порывисто, втягивает лимонад через трубочку, а я не могу отвести взгляда от её губ. Облизываюсь, пододвигаю вплотную свой стул – Марте некуда деваться.
Наклоняюсь к ней. Мои губы возле её щеки, почти касаются тёплой кожи, а Марта косится на меня, словно я с ума сошёл.
– Ещё скажи, что тебе не нравится.
– Бар? Тут красиво, я уже говорила.
– Нет, я и то, что делаю.
– Ты наглый, – со вздохом.
– Очень.
– Прилипчивый, – ставит стакан на полированную поверхность и сразу два пальца загибает.
– Как репей.
– Других дел нет?
– У меня отпуск и ремонт. Стресс. Пожалела бы лучше парня.
Марта смеётся, прикрыв рот ладонью, становится жутко милой в этот момент. Я не могу сдержаться, улыбаюсь, точно дурак, но вдруг что-то меняется.
Сам не пойму, что, но воздух словно плотнее становится.
Смех обрывается, Марта смотрит в сторону выхода и становится жутко бледной. Глаза округляются до размеров мультяшной фриковости. В них не то чтобы ужас и не паника, но отвращение.
Я оборачиваюсь назад, замечаю высокого мужика средних лет в серой рубашке, обычных джинсах, и пытаюсь понять, что Марту так сильно встревожило.
– Марта? Знакомый твой? – но вопрос остаётся без ответа, а следующая фраза ошарашивает:
– Марк, тут есть запасной выход? – Марта не отрывает взгляда от мужика, сглатывает нервно, залпом осушает свой стакан и машинально тянется за моим.
– Конечно, – поднимаюсь на ноги, загораживая собой вход, и киваю бармену.
С Ликой мы знакомы несколько лет, она совершенно не интересуется мужчинами, гордо именует себя асексуалкой, потому отношения наши лишены любой романтики. Но она отличный друг и понимает меня с полувзгляда.
Выкладываю на стойку весь оставшийся нал, подмигиваю Лике, а она без лишних вопросов даёт проскользнуть мимо.
– Только не спрашивай ничего, хорошо? – Марта если не испугана, то встревожена так точно, и я увожу её в небольшую дверь, ведущую к свободе.
В “Техасе” меня знает каждая собака, но я всё равно, чтобы не привлекать лишнего внимания, стараюсь не шуметь, пока веду Марту за собой. Она слишком крепко цепляется за мою руку, бормочет себе что-то под нос, а я наконец толкаю заднюю дверь, тяжёлую и скрипучую.
Мы оказываемся на улице, духота сбивает с ног, заставляет футболку противно липнуть к спине.
– Марк, спасибо, – улыбается, хотя волнение в глазах вот оно, никуда не делось.
– Кто был этот хрен?
Я злюсь, что ли? Или желание честной драки так и не отпустило до конца?
– Ты же обещал не спрашивать, – дует губы и нет-нет да обернётся назад, а когда дверь открывается, вовсе
