Кафе «Поющий енот» - Евгения Георгиевна Перова
– Присаживайся, – сказал брат. – Выпьешь что-нибудь? Чай, кофе? Что-то покрепче?
– Нет, спасибо. Я только что пил кофе. Хотя… есть у тебя минералка?
– Конечно.
Мы сидели в углу кабинета за невысоким журнальным столиком. Я задумчиво вертел в руках стакан с холодной минералкой, брат вопросительно поглядывал на меня, но не торопил.
– Ты спрашивал, куда я подевался, – наконец произнес я. – Так вот, я сбежал. Из собственного кабинета. И готов бежать дальше.
– Не понимаю.
– Да чего тут понимать. Я решил завязать.
– То есть… Ты хочешь сказать, что уходишь из бизнеса?!
– Да.
– Но почему? Ты же…
– Потому что меня больше нет. Нет того Николая, которого ты знал.
– А кто же есть?
– Сам пока не пойму. Но твердо знаю, что не могу продолжать прежнюю жизнь.
– И чем же ты собираешься заниматься?
– Хороший вопрос. Одно занятие у меня определенно есть – выращивать Капустку.
Брат не сразу понял, что я имею в виду – нахмурился, потом понимающе кивнул:
– Ну да, конечно. И все?
– Я как раз сейчас над этим думаю.
– Да, огорошил ты меня. Я, конечно, заметил, что ты изменился, но чтобы настолько…
– Привыкай. Надеюсь, ты поддержишь меня в разговоре с отцом? Я понимаю, что не вправе ничего от тебя требовать: я был плохим старшим братом.
– Да ладно, бывает и хуже.
Игорь встал, достал из шкафа бутылку коньяка, разлил по бокалам и подал один мне:
– За перемену участи!
– И за твои успехи.
– За наши успехи, – поправил брат. – Ну что, пойдем удивим отца?
Я поднялся, но Игорь не двинулся с места.
– Послушай, – сказал он, явно смущаясь. – Это ведь ты? На похоронах мамы?
Я сразу понял, о чем он говорит. Это было в морге. Мы стояли вокруг гроба – довольно много народу: родственники, друзья, знакомые. Маму все любили, поэтому нашлось немало желающих сказать о ней добрые слова. Я взглянул на брата, и мне показалось, что Игорь сейчас хлопнется в обморок: он был любимчиком матери и должен был острее меня переживать нашу общую потерю. Я тихонько прошел за спинами, приблизился к брату и положил руку ему на плечо. Так мы и стояли до конца церемонии. Я не был уверен, что Игорь вообще меня заметил.
– Это был ты!
Я кивнул.
– Спасибо, брат.
Я почувствовал, что у меня защипало в глазах, но тут Игорь шагнул ко мне и обнял. Очень сильно. Нет таких слов, чтобы передать мои чувства – наши чувства! Потому что впервые в жизни каждый из нас в полной мере ощутил братскую природу, кровную близость и силу взаимной родственной любви.
– Прости меня, – прошептал я. – Прости за все, что между нами бывало.
– Все прошло. Мы оба это переросли.
Игорь отстранился и внимательно посмотрел на меня:
– Ты что, облился кофе, что ли? Почему от тебя так пахнет?
Я рассмеялся и показал ему пакетик, выданный Екатериной:
– Это мой кофейный талисман!
– Да, ты точно стал другим человеком…
Разговор с отцом получился тяжелым. Но вдвоем мы справились. Я смотрел на отца и видел в нем себя – такого, каким был прежде. Не зря он меня всегда выделял: свой свояка видит издалека. А сейчас отец меня не понимал. Потом Игорь рассказал, что отец обсуждал с ним мой поступок, который объяснил себе последствиями аварии.
– Он тебя списал, – сказал, посмеиваясь, Игорь.
– Списал?
– Ну да, как бракованный экземпляр. Разочаровал ты его.
– Главное, чтобы я себя не разочаровал.
– Я на твоей стороне.
– Еще бы – мое решение тебе только на руку.
– Это точно!
И мы дружно рассмеялись.
С этого дня все изменилось: я знал, чего хочу. Нет, не так. Я ощущал себя потоком воды, который течет по руслу, проложенному мирозданием, и с каждым днем мощность этого потока увеличивалась: он уже был способен по мере надобности углублять или расширять русло, чутко прислушиваясь к подсказкам того же мироздания. Я давно мечтал съехать из родительского дома, куда нас с дочкой привезли после выписки из больницы, но пока была жива мама, даже не заикался об этом. На прежнюю квартиру возвращаться не хотелось, а вот начать новую жизнь в городе своего детства, где до сих пор обитал Кван, стоило попробовать.
Я обсудил свою идею сначала с Кваном, потом с Капусткой, и оба меня одобрили, так что я продал старую квартиру и начал подыскивать жилье рядом с домиком, который Кван присмотрел для кафе. Квартира нашлась в доме по соседству, и я счел это добрым знаком. Я приобрел сразу две угловые квартиры на одной площадке, так что после их объединения и ремонта у нас вышло четыре комнаты, большая кухня, две ванных и два туалета. Семь окон выходили на три стороны, и наш кофейный домик был как на ладони. Параллельно я занимался на курсах и получил диплом бариста, а также напутствие от тренера: «Кофе как секс. Любому нравится, но каждому по-своему. Один и тот же эспрессо получается у каждого бариста разным. А к тебе будут приходить твои люди за своим кофе».
И первой пришла Иоланда. Сначала она показалась мне похожей на Екатерину, но потом, приглядевшись, я понял, что ничего общего, кроме темных волос и глаз, у девушек нет. Да и волосы Екатерины были гладкими, а у Иоланды кудри. Глаза у обеих карие, но у Иоланды теплого медового оттенка, а у Екатерины цвета крепкого кофе. Сходство было не внешним, а внутренним: искренний интерес к происходящему вокруг, мягкая доброжелательность, душевная теплота, стремление помочь. А главное отличие заключалось в том, что мои чувства к Иоланде… Ладно, что толку ходить вокруг да около: я влюбился. Мгновенно. Как никогда раньше не влюблялся.
Помню, как я смотрел из окна кафе на Иоланду, переходившую дорогу, и чувствовал, что это идет моя Судьба – с растрепанными кудряшками, в синей пижаме и дурацких розовых тапках с заячьими мордами. Иоланда скрылась за углом, и я отвернулся от окна. В дверях кухни стоял Кван и серьезно смотрел на меня.
– Ничего не говори! – буркнул я, сворачивая к бару.
– Да я и не собирался, – тихо сказал Кван. – Просто рад за тебя, вот и все.
Так началась моя новая жизнь.
Никогда еще я не чувствовал себя таким легким – просто воздушный шарик какой-то! А веревочка в руках
