Хозяин жизни (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна

Но Дусманис, к моему удивлению, останавливается. Выпрямляется, едва умещаясь на заднем сидении и, тяжело дыша, дергает пряжку ремня, демонстрируя такой стояк, что я в восхищении приоткрываю рот.

Прикусываю губу, жадно его рассматриваю, получая от этого почти физическое удовольствие. Он резко расстёгивает ширинку, подтягивает меня к себе и, выправляя член из брюк, одним рывком врывается внутрь.

Мои глаза округляются, потому что такой наполненности я не ощущала никогда в жизни. Восторг и сказочное облегчение. Тягучее наслаждение и спазмы по всему телу. Еще, больше, сильнее…

Сотню раз представляла, как это будет, но реальность оказалась куда слаще. Его рваные толчки просто бешеные. И с каждым новым, я чувствую так много приятного, что нетерпеливо ерзаю под ним, толкаясь бедрами навстречу.

Но мне мало, хочу больше голого тела. Хочу содрать с него все эти шмотки, рассмотреть каждую татуировку, погладить каждый изгиб. Обвиваю крепкую шею и тяну к себе. Кусаю его губы, подбородок, скрещиваю ноги на пояснице, отдаваясь ему полностью.

Но неожиданно жизнь останавливается. Это происходит очень быстро. Что-то мощное взрывается внутри, сладко пульсируя внизу живота. Я громко и абсолютно бессовестно отпускаю себя. Оргазм накрывает, и я просто наслаждаюсь им, разрешая случиться.

Отчаянно сжимаю Дусманиса бедрами, бесстыже кричу, стараясь продлить этот момент. А «хозяину» нравится. Я это вижу по блестящим от триумфа глазам. И то, как я бурно кончаю, подстегивает его двигаться быстрее, входить еще глубже.

Дусманис догоняет почти сразу, последние толчки мощно вдавливают меня в заднее сидение, заставляя его прогибаться под нажимом наших тел. Мне хочется смотреть, как «хозяин» задыхается и хрипит от удовольствия. Зарываюсь пальцами в его темные волосы, начинаю ласково перебирать пряди. Я впервые в жизни так сильно кайфую от чужого кайфа.

Он не выходит из меня, продолжая лежать сверху.

— Ух, — выдыхает Дусманис мне в шею, — это было…

— Круто, — перебиваю, лаская затылок дрожащими от восторга пальцами.

Смеемся. Он такой горячий и большой, я чувствую себя полностью защищенной. Меня удивляет этот странный покой после всего, что случилось.

— Точно, — приподнимается он на локтях, — что чувствуешь? — рассматривает.

А я, поддаваясь какому-то порыву, беру его лицо в ладони и тянусь к губам.

Он целует в ответ, очень глубоко и жадно. Не могу остановиться. Целую еще и еще. Он не спорит.

— Я чувствую, что дико хочу есть, — отрываюсь, задыхаясь.

— Я вызвал у тебя аппетит? — ухмыляется Дусманис.

И в этот самый момент в салоне одновременно звонят телефоны. Улыбки исчезают с наших лиц. Первый порыв дернуться и ответить на звонок, но Дусманис не дает, а вылезти из-под его огромного тела практически нереально. Когда в машине становится тихо, он садится, натягивает штаны. Я тоже пытаюсь сесть, но он не позволяет. И, придерживая меня одной рукой, стягивает презерватив. Я даже не заметила, когда он успел надеть его. Дусманис застегивает ремень. Смотрит на меня, щурится. Затем аккуратно расстёгивает ремешки моих босоножек и кладет ноги на свои колени. Отвлекает, медленно массируя пальцы и лодыжки. Ничего подобного Артур для меня никогда не делал. Жутко приятно, но…

Но реальность накрывает меня с головой. В мыслях все еще трезвонит телефон, хочется потянуться к оставленному на переднем сидении клатчу и перезвонить Артуру. Сказать, что со мной все хорошо. Успокоить, чтобы не переживал, куда я пропала. Но, твою же мать, я не могу этого сделать. Я не могу ему врать, не после того, как мне было так хорошо. Бедный Артур, два самых близких человека предали его. Мы плохие люди. И с этим придется смириться. В голове каша, в душе разброд. Мне стыдно и больно, но я не могу отказаться от этого.

А что же Дусманис? Как он к этому относится? Он хочет забыть? Конечно, именно так, ради сына. Кто ему дороже? Девушка, с которой он только что просто переспал в машине, или единственный сын? Я сама пошла, он меня не принуждал. Но если он выберет скрывать наш секс, смогу ли я притворяться? Да и зачем мне притворяться? Спать с Артуром после вот этого? Нет, я не смогу. А ведь есть еще Азалия.

Вытягиваю ступни из рук Дусманиса, сажусь, отползая в другой конец сидения, отчаянно прижимая ноги к груди. Он снова меня разглядывает и, будто читая мысли, не дает заниматься самоедством. Тянет на свои колени, усаживая к себе лицом. Мы смотрим друг на друга, и черные глаза заставляют меня забыть обо всем на свете. По крайней мере, сейчас. Я утыкаюсь ему в плечо, он сжимает меня в крепких объятьях.

Черт, как же легко у нас получилось сблизиться.

Глава 29 

Я так и сижу на его коленях. Мне очень хорошо и спокойно. Здесь, в нашем маленьком мирке, пока еще нет проблем. Салон автомобиля, будто необитаемый остров, наш остров. Сейчас мы принадлежим только друг другу. Нет ни Артура, ни Азалии. Гнета стыда и совести тоже нет. От тепла и близости его большого, сильного тела мне становится томительно сладко.

И хоть я все еще в одежде, под подолом моего платья нет трусиков. Я могла бы их одеть, но не стала, я готовая и открытая для него. И мы оба помним об этом. Дусманис гладит мою спину все ниже. Постепенно я понимаю — хочу, чтобы он ласкал меня активнее. Мы замираем и смотрим друг другу в глаза, и я чувствую, что уже не просто сижу на его коленях и трусь щекой об его щеку, я прочно сижу на его внушительном стояке. Дусманис снова хочет меня, готов к новому раунду, и я хочу его не меньше.

Мы оба дышим чаще, впитывая реакции друг друга. Он забирается под цветастую ткань и с силой сжимает голые ягодицы, жестко притягивая к своему паху. Меня простреливает новой волной желания, как и Дусманиса, который мгновенно заводится. Карие глаза загораются пламенем страсти. Я никогда не занималась сексом два раза подряд. Думала, не захочу или будет больно, но сейчас первого раза как будто не было. Дусманис тянет ткань платья, высвобождая меня. Я помогаю ему, поднимаю руки вверх и остаюсь в одном лифчике.

Он грубым рывком опускает чашечки бюстгальтера, открывая грудь и жадно припадая губами к моим соскам. Его рот целует уверенно и властно, кусая и посасывая налитые горошины. Мучая их до немыслимо возбуждающей боли. И я извиваюсь от наслаждения. Схожу с ума от того, что он делает. Нетерпеливо ерзаю на нем, мечтая о той самой наполненности. И он не заставляет меня долго ждать. Дусманис отпускает грудь и впивается в мои губы, при этом просовывая между нами руку и вытаскивая свой большой член. Мне очень хочется его потрогать, приласкать, поцеловать, все, лишь бы «хозяин» получил со мной особенное удовольствие.

Тело просит наслаждений, кровь стучит в висках и жаркой волной обдает сердце. В ушах звенит до глухоты, и я уже ничего не соображаю. Только слышу, как он роется в карманах, отрывает блестящий квадратик от ленты и раскатывает латекс по толстому стволу… Сгораю от нетерпения. Трусь об него, даже слегка подпрыгиваю.

— Быстрее, быстрее, быстрее, — умоляю я.

И вот он снова внутри. Скользит так легко и сладко. Дусманис пальцами теребит мои соски и смотрит на то, как я балдею от удовольствия. Жадно ловит каждый мой хмельной взгляд. А я двигаюсь на нем: вверх-вниз, вверх-вниз. Так непринужденно, так легко и так правильно. Будто это не первый раз, когда мы остались наедине, словно мы опытные партнеры, давно притиревшиеся друг к другу. Сверху на нем еще приятнее, он входит так глубоко, так вкусно. Я запрокидываю голову и кусаю губы, кричу, ничего не соображая.

— Красивая, такая красивая, — мнет он мою грудь, а я улыбаюсь сквозь дурман кайфа и увеличиваю темп.

Не осознаю, но, кажется, эта скачка длится совсем недолго. И я снова легко и необъяснимо быстро достигаю пика удовольствия. Сколько раз в постели я считала ворон, прислушиваясь, пытаясь понять, как мне приятнее? А тут, раз десять подпрыгнув, ворвалась в экстаз на экспрессе, даже не задумываясь. А все потому, что готова биться в конвульсиях только от того, что это он — «хозяин жизни» сурово сжимает мой зад и эротично водит пальцами между ягодиц.