Дона Воэн - Все имеет свою цену
— Но она мать этого ребенка.
— А вы уверены, что она приедет?
— Просто скажи об этом мисс Сандре, Мэри.
* * *Сандра в накрахмаленном передничке сидела в холле у входа в апартаменты своей тети в ожидании матери. Нельзя сказать, что у нее были какие-то другие, более интересные дела. Их не было с тех пор, как на рождественские каникулы приезжали ее двоюродные братья, сыновья тети Алекс. Вся семья тогда собралась на вилле Вейлов в Палм-Бич. Хотя Ноэлу и Уэсли было двенадцать и четырнадцать лет, а ей всего шесть, они терпели ее присутствие и разрешали участвовать в играх.
Сандра посмотрела на свои часики, которые подарил ей дедушка Вейл, убедившись, что она научилась узнавать по часам время. Прошло почти полчаса. Она заерзала на скамье. Она не позволит себе думать об ужасной возможности, что и в этот раз ее мама не приедет.
Это напомнило ей Рождество. Она наблюдала, как мальчики плескались в бассейне, и мысль об одиноких днях после их отъезда сводила ее с ума. Она высокомерно заявила тогда сыновьям Алекс, что они не Вейлы, а Мейнворинги, и, что еще хуже, они не обладают вейловской внешностью — черными волосами и кожей цвета слоновой кости, как у самого Трумана Вейла, — тогда как она была обладательницей и того, и другого. Тогда Ноэл схватил ее в охапку и бросил в бассейн, а Уэсли покатился от смеха. Чем больше она вопила и угрожала пожаловаться тете Алекс, тем сильнее хохотал Уэсли, пока сам не свалился в бассейн.
Тогда Ноэл сказал ей ужасную вещь.
— Бесполезно жаловаться матери. Ты ей так же безразлична, как и мы. Она любит только дядю Чарльза.
Сандра знала, что это правда. Она выкарабкалась из бассейна и побежала к дому. Уэсли перехватил ее. Он обнял ее и, прижав к себе, подождал, пока она выплакалась. А потом прошептал:
— Нас это тоже обижает. Но у тебя есть мать. А у нас, с тех пор как умер отец, не осталось никого.
Сандра взглянула на часы и увидела, что прошло уже больше сорока пяти минут. Уэсли ошибался. У нее тоже никого нет. Она громко всхлипнула. Не успела она сообразить, что произошло, как почувствовала, что кто-то ее обнял.
— Мама?
— Бедняжка Сандра, — сказала тетя Алекс. — Не сдерживай себя, поплачь.
— Она не приедет?
— Не понимаю, как может эта ужасная женщина так поступить с тобой! Я кое-что придумала, — сказала тетя. — Я поведу тебя в зоопарк.
* * *Брайан Ролингс рассеянно потер щетину на щеке, перелистывая «Нью-Йорк таймс». Тряска в такси затрудняла чтение, но за последние несколько месяцев, проведенных на юге Тихоокеанского побережья, он успел привыкнуть и к худшим способам передвижения. Его взгляд упал на фотографию, помещенную под заголовком «Начала свою деятельность новая компания косметической продукции». Гизелла!
— Вы что-то сказали, уважаемый? — спросил таксист.
— Нет, ничего. — Брайан просмотрел коротенькую статью, оповещавшую о начале деятельности предприятия «Косметическая продукция Гизеллы Дюран». Неужели Гизелла занялась этим делом самостоятельно? О чем, черт возьми, думает Чарльз?
Брайан отложил газету и откинулся на спинку. Ему было известно, что Гизелла и Чарльз проживают раздельно. В обществе они давно уже не встречались, но кое-какие слухи до него доходили. Но даже при раздельном проживании ни один джентльмен, занимающий такое общественное положение, как Чарльз, не позволил бы своей жене заняться бизнесом. Даже в такой несерьезной области, как эта.
И зачем, скажите на милость, понадобилось Гизелле менять фамилию? Брайан снова схватил газету, но в статье не содержалось ничего, кроме голых фактов: Гизелла Дюран выходит на рынок косметической продукции с моногоцелевым кремом для лица. Косметический крем изготовлен, говорилось в статье, по старинному фамильному рецепту, переданному Гизелле ее матерью, известной красавицей Лилиан Дюран. В статье целый абзац был отведен жизни Лилиан Дюран, ее браку с немецким промышленником и ее гибели от руки нацистов во время Второй мировой войны. Кратко упоминалось о похищении ребенка. Но основное внимание газетчик предпочел уделить Лилиан Дюран. Она передала своей дочери и свою красоту, и секрет крема, позволяющего эту красоту сохранить.
Брайану вспомнилась та ночь, когда Гизелла перевязывала ему рану на кухне. Всюду было множество горшочков и баночек, и она что-то рассказывала ему о том, что сама готовит для себя косметические средства. Но он тогда был настолько поглощен ей самой, что пропустил это мимо ушей.
Гизелла Дюран. Это ей подходило. Более того, в этом содержалось какое-то обещание. Может быть, она наконец решилась на развод с Чарльзом. Он пристально посмотрел на фотографию.
— Остановитесь здесь, — сказал он таксисту.
— Да знаете ли вы, что это за квартал?
— Мне нужно позвонить.
И не успел таксист возразить, как Брайан уже пересекал улицу, направляясь к аптеке, которую заприметил раньше. Там он подошел к телефону и набрал домашний номер Гизеллы.
— Госпожи Вейл нет дома, — ответил ее шофер-ирландец.
— Это Брайан Ролингс. Передайте ей, пожалуйста, что я пробуду в городе всего два дня. Она может позвонить мне в офис завтра или послезавтра. — Он назвал шоферу номер и, помедлив, спросил: — С ней все в порядке, Хэллоран?
— Все хорошо. Спасибо, что поинтересовались.
Гизелла, думал Брайан, повесив трубку. Я люблю тебя. Что произошло? Она позвонит, сказал он себе, выходя из аптеки. И они снова будут вместе.
* * *
Хэллоран стоял около телефона, уставившись на записку с нацарапанным на ней номером служебного телефона Брайана. Он разорвал ее на мелкие кусочки и засунул в карман.
Шум на лестнице заставил его поднять глаза. По лестнице спускалась хозяйка. Как она была красива! Если ее краски и кремы для лица смогли бы каждую обычную женщину сделать такой, как она, у нее не было бы никаких забот со сбытом продукции.
— Кто звонил, Патрик?
— Никто, хозяйка.
* * *— Но я хочу поехать в аэропорт. Я хочу посмотреть, как будет взлетать папин самолет, — настаивал Брайан младший.
Взгляд на лицо Флоренс подсказал Брайану, что такая возможность исключается.
— Нет, — сказал он девятилетнему сыну, осторожно раздвигая ручонки, охватившие его шею. — Ты останешься здесь, Брай. Позаботься о маме, пока меня не будет. И о своих сестрах.
— А когда ты вернешься? — спросил его Брай.
Брайан, сам того не желая, взглянул на Флоренс. Жена такого вопроса ему не задала.
