Насквозь - Таша Строганова
Ваня быстро зыркнул на Абрамова. Да нет, не мог тот ничего подозревать. Они с Ромой повода никакого не давали. А то, что уходили вместе пару раз, так то лишь совпадение.
- Нашёл, - нехотя всё же признал Иван. Глупо было отрицать, что он действительно изменился. И не только в профессиональном плане. Только представив Бессонова в виде девушки, Ваня невольно хмыкнул. Кружевные чулки на том смотрелись бы престранно. – А вам так интересна чужая личная жизнь?
- Ты мне подерзи ещё тут, - Абрамов шутливо погрозил пальцем. – Мне важно знать, что у вас, оболтусов, на душе. Потому как пока что это серьёзно сказывается на качестве работы. У тебя, вот, взлёт пошёл. А если разбежитесь, что мне делать? Сопли тебе подтирать и ходить заново учить, чтобы пальцы не отчикал?
- Моя личная жизнь никак на работу не влияет! – Ваня тут же вскинулся. Его действительно задело подобное обвинение. – А выражение лица пока на качество блюд не влияет.
- Ух, как завёлся, - Абрамов негромко рассмеялся. – Ладно, верю я в тебя, Ванечка. Верю. Давай-ка бери вот те креветки, - он кивнул на огромную гастроёмкость, в которой на льду лежали несколько килограммов моллюсков, - и приведи их мне в лучший вид.
Проводив су-шефа хмурым взглядом в спину, Белоусов принялся за работу. Вот же гад, сумел-таки настроение испортить.
Но стоило отдать Абрамов должное, в чём-то он был прав. Душевные метания всё же могли серьёзно подпортить рабочий настрой. Но, как и сам Абрамов, Ваня верил в себя. Да, у него всё ещё было маловато опыта в поварском искусстве, но характер всё же имелся.
И стойкое желание развиваться, становиться лучше. Не просто лучше, а лучшим.
Поэтому он постарался абстрагироваться и сосредоточился на креветках. На ближайшие пару часов они были его главной заботой в жизни.
***
Рома маялся.
По-другому это и назвать нельзя было.
Он сидел в своём кресле, буквально растёкшись по кожаному сиденью. Совершенно никакой концентрации. Цифры никак не шли в голову. Потому что всё в ней было занято воспоминаниями о прошлом вечере.
Утро вышло сумбурным, так как они засиделись допоздна и предсказуемо проспали. Но вот вечер был поистине прекрасен. Точнее даже, ночь.
И теперь Рома безрезультатно пытался собрать себя в подобие человека. Но нет. Он и подумать не мог, что после обычного петтинга его накроет такой лавиной эмоций.
Что за дерьмо с ним происходило? Влюбился, что ли?
Неожиданная мысль шарахнула будто громом. Бессонов даже подобрался.
Он постарался резюмировать все свои эмоциональные горки за последнее время, всё, что с ним творилось, его реакции на происходящее, на Ваню. Резюмировал и понял.
Влюбился.
Вот так просто, как-то незаметно. Совершенно незапланированно. И уж точно совсем не к месту.
Тебе уже тридцатник, Роман Владимирович. Куда тебя понесло?
Рома застонал и спрятал лицо в ладонях.
Перебирая в памяти весь свой небогатый опыт отношений, Роман мог точно сказать, что по факту по-настоящему и не влюблялся-то никогда раньше. Не было у него сильных чувств. Максимум, привязанность.
Или, как в случае с Петькой, дружба по итогу.
Всё. Баста. Больше ничего-то и вспомнить не могу. А тут четвёртый десяток на носу, а его угораздило.
Стук в дверь вырвал Бессонова из пучины душевных метаний.
- Войдите, - Рома постарался придать себе серьёзный вид, но куда там. Ведь за дверью оказался Белоусов.
- Привет, - тот кивнул. – Можно?
Можно? Да тебе всё можно, Ванечка.
Рома сделал неопределённый жест рукой, и Ваня вошёл до конца, прикрыв за собой дверь. А потом ещё и на замок закрыл. Что удумал, стервец?
- Ром, - Ваня облизнул губы и отвёл взгляд. Не иначе, свататься пришёл. – Ты, конечно, говорил, что на работе никто не должен узнать о нас…
Бессонов напрягся.
- Пошли слухи? – он поднялся из-за стола и подошёл к Белоусову. Тот подпирал спиной дверь и покусывал губу.
Не знал бы Рома его характера, решил бы, что тут невинная овечка стоит перед ним. Ангел во плоти.
- Нет, - Ваня обвёл губы языком снова, да что ему неймётся-то, и вскинул голову. – Я просто…
И тут Бессонов понял. Понял и чуть не расхохотался в голос. И от отпустившего нервного напряжения, и от дурацкого, глупого какого-то счастья.
- Ты соскучился, что ли, Ванечка? – он подался вперёд, почти прижимаясь грудью к груди Вани, и буквально увидел, как у того расширились зрачки. Как дрогнули и приоткрылись губы.
Скучал. Тоже скучал. От этого осознания у Ромы случился какой-то приход эйфории. Не один он тут такой влюблённый придурок.
- Если и так, то что? – с вызовом спросил Иван. Но это уже было всё неважно. Важное Рома и так увидел.
- Я тоже, Ванечка, - Бессонов притянул его голову ниже, обняв за шею. – Я тоже.
***
У Вани внутри все задрожало от этого признания.
Он и сам не мог объяснить себе своего тупого порыва – сорваться среди рабочего дня в кабинет Бессонова. Стоял себе, мучил креветочные трупики, а потом вдруг как накрыло.
Как скрутило изнутри от бешеного желания коснуться. Почувствовать рядом. Да хотя бы просто увидеть. Абрамову пришлось соврать, что надо в туалет.
Прихватило так прихватило.
И сейчас, когда Рома подался вверх, накрывая Ванины губы своими, прихватило не по-детски.
Горячим жгутом скрутило. Раскалённым прутом выжгло просто всё.
Выдохнув в поцелуй, Ваня обнял Бессонова за спину, крепче прижимая к себе. Целоваться с ним было безумно приятно. Но не менее приятным оказалось сжимать его в своих руках. Так сильно, чтобы до хруста аж.
Поцелуй давно перешёл все рамки приличия. Но останавливаться ни один, ни другой не собирались. Прерывались лишь на короткий миг, чтобы бешено посмотреть друг другу в глаза и продолжить снова.
Ваня толкнул Бессонова вперёд, к столу. И тот уселся на него, смахивая на пол какие-то бумаги.
- Чёрт, это был контракт на поставку вина,
