Насквозь - Таша Строганова

- У меня почти всё сухое, - Рома снова открыл шкаф, понимая, что придётся выбрать другую бутылку. – Но найду для тебя компот.

Ваня фыркнул и показал ему средний палец.

Разместив на журнальном столике тарелку с сыром и фруктами, Рома поставил туда же бутылку, которую открыл на кухне.

Ваня помог ему, перехватив едва не упавшие бокалы на высоких ножках.

- За что выпьем? – спросил Рома, разливая вино. В вечернем полумраке оно казалось рубиново-чёрным.

- Обязательно пить за что-то? – удивился Ваня. Он сидел, подогнув под себя одну ногу, и откинувшись на спинку дивана. В вороте рубашки, расстёгнутой на пару пуговиц, виднелись острые ключицы.

- Не обязательно, - Рома передал ему бокал и отсалютовал своим. – Но можем выпить за этот вечер. Мне кажется, он стоит того.

- Ты меня соблазняешь? – Ваня подвигал бровями, а Рома едва не захлебнулся первым же глотком вина.

Он почувствовал, как от румянца вспыхнули щёки.

- А что, нельзя? – откашлявшись, спросил Бессонов.

Ваня сделал глоток, облизнул губы и ответил, чуть склонив голову набок:

- Можно.

Сейчас он меньше всего походил на того хулигана, которым показался Роману в их первую встречу.

Поначалу Бессонов решил, что Ваня – какой-то гопник. Из разряда тех, что бьют витрины магазинов, отжимают телефоны в подворотнях и сидят на корточках.

Белоусов же оказался совершенно другим. Нет, он вовсе не был утончённым или интеллигентным. Наверняка, он понятия не имел, что вино, которое они сейчас пили, стоило несколько десятков тысяч рублей. Возможно, он не смог бы поддержать беседу о живописцах восемнадцатого века или не назвал бы все столицы европейских стран.

Нет, Ваня был прямым, чуть грубоватым порой, немного диким, но при этом добрым и, как оказалось, невероятно ласковым парнем.

И если к тому Ване, который дрался и валялся пьяным в луже, у Ромы была иррациональная тяга и симпатия, то вот в этого нового Ваню он совершенно точно начинал влюбляться.

Если уже не.

Под звуки лёгкого джаза они разговаривали обо всякой ерунде. Рома привык, что все его беседы сводились либо к бизнесу, либо к политике, либо к чему-то высокому и совершенно скучному. Ладно, ему, зануде, было не скучно. Но тот же Петров, к примеру, зевал, едва разговор заходил об искусстве.

А с Ваней они обсуждали далеко не Ван Гога, но от этого всё равно теплело на душе.

- У тебя есть что-то ещё? – Ваня обернулся на проигрыватель, крутивший альбом Синатры, и махнул рукой. – Типа круто, да, просветились и ладно. Но нормальная музыка у тебя есть?

Рома снова чуть не поперхнулся вином и покачал головой. Этот парень точно неисправим. Но в этом и есть его очарование.

- Есть «Queen», «Depeche Mode», «Аквариум», - перечислял Рома свою коллекцию, - слышал о таких?

- Я не в лесу родился, - Ваня закатил глаза. – Слушай, я видел у тебя в спальне гитару. Она в нормальном состоянии?

- Ты, - Рома сглотнул, почувствовав, как голос дал слабину, - ты хочешь мне сыграть?

Отчего-то этот факт показался Бессонову невероятно романтичным. У него в груди разлилось приятное тепло.

- Только если разрешишь мне тут закурить, - усмехнулся Ваня. – Без сижек не смогу настроиться.

- Да кури хоть в постели, - хмыкнул Рома, поднимаясь.

- Это приглашение? – Ваня подвигал бровями.

Бессонов ничего не ответил, только ухмыльнулся и ушёл в спальню.

Эта гитара стояла в своём углу, пожалуй, со дня переезда. Рома особо не умел играть. Купил когда-то, поддавшись порыву. Всё надеялся, что у него появится бойфренд, который найдёт применение инструменту. И гитаре, и тому, что у Ромы в штанах.

Но гитара бесхозно пылилась в углу годами. Как, впрочем, и сам Бессонов.

Но вот, кажется, что-то сдвинулось с мёртвой точки.

Когда он вернулся в гостиную, Ваня уже окружил себя сизыми клубами дыма. Сердце Ромы пропустило пару ударов.

Он видел Белоусова курящим уже не раз и не два. Но сейчас тот выглядел особенно сексуально. Подкатанные рукава рубашки обнажали крепкие, увитые слегка выступающими венами руки. Свет от напольной лампы в углу ложился причудливыми тенями на его лицо, делая скулы ещё более рельефными. А длинные пальцы, сжимавшие сигарету у губ, заставляли всё в животе трепетать и стягиваться узлом.

Ваня протянул руку за гитарой, и Рома почти безвольно упал обратно на диван.

Приласкав струны, будто примериваясь к ним, Ваня поудобнее перехватил гитару и, сунув сигарету в рот, взял первые аккорды.

Мелодия была приятной, но совершенно незнакомой Роме. Наверняка, что-то современное. Он, выросший на замшелой музыке прошлого века, такого не слышал. Но готов был слушать всё, что предлагал ему Ваня.

Когда мелодия кончилась, Рома даже как-то разочаровался. Ему понравилось.

Не сказать, чтобы Ваня играл профессионально, скорее, кто-то назвал бы этот стиль дворовым. Но было что-то совершенно крышесносное в одном том факте, что он в принципе играл для Ромы.

Убрав окурок в пепельницу, Ваня облизнул губы, опустил глаза на гитарный риф и начал новую песню. Эту мелодию Бессонов узнал сразу.

Рома зачарованно следил за чужими пальцами, перебиравшими струны, и совершенно не был готов к тому, что Белоусов запоёт.

Тихим, чуть хриплым голосом, от которого по венам побежал огонь.*

***

Ваня и сам не понял, почему вдруг вспомнил о гитаре.

Не то чтобы хотел как-то выебнуться. Это был скорее порыв. Но видя, что Бессонову явно нравится, решил немного покрасоваться.

Да, он не так много в жизни умел делать хорошо. Но кое-что у него действительно получалось.

В школьные годы ему не было равных в компаниях. Все девчонки таяли, стоило сыграть им пару несложных аккордов. Поразить Бессонова школьными песенками, конечно, не удастся.

Но Ваня знал не только их.

Он заканчивал уже третью сигарету и пятую, кажется, песню, когда Рома вдруг придвинулся ближе и положил руку поверх ладони Ивана, останавливая его.

Сбившись на середине слова, Ваня вопросительно посмотрел на Бессонова. И понял, что его маленький хитрый план по соблазнению увенчался успехом.

Зелёные глаза Ромы сейчас были почти чёрными.

Его всегда идеально уложенные волосы чуть растрепались, а приоткрытые губы просили только об одном.

Уж что-что, а язык тела он понимал отлично.

Отложив гитару и сигарету, Ваня подался вперёд, обнимая Рому за шею и притягивая к себе.

Это был их далеко не первый поцелуй за