Насквозь - Таша Строганова
- Хочешь, чтобы я их поднял? – Ваня приподнял брови и чуть толкнулся бёдрами вперёд, давая Бессонову почувствовать своё состояние. – Мне это сделать?
- Похуй на контракт, - Рома редко матерился. Но сейчас чувствовал в себе отсутствие какого-либо контроля.
И не только в словах.
Он снова притянул Ивана за шею к себе, впиваясь в его губы жадным поцелуем, и развёл ноги шире, давая возможность Белоусову встать ближе.
Просто целоваться уже стало мало. Ваня чувствовал, что ему хочется большего. И после прошлой ночи он понимал, что бояться этого точно не стоит. Они оба могли получить удовольствие, так к чему все эти заигрывания с совестью.
Не разрывая поцелуя, он опустил руки и довольно легко справился сначала со своей ширинкой, а потом и с ширинкой Бессонова. Немного даже напугало собственное желание быстрее коснуться чужого члена.
Но Ваня уже знал, каким охуенно приятным тот будет. Поэтому смело сжал горячую плоть ладонью.
Рома замычал ему в губы и довольно больно укусил.
- Что? – немного задыхаясь, спросил Ваня. Бессонов выглядел совершенно непотребно. Причёска растрепалась, глазищи блядские горят, а губы припухли. Идеально.
- Дай сюда, - Рома вытянул руку Вани обратно и, глядя ему в глаза, облизал пальцы.
Блядь. Вот и смерть твоя пришла, Ванечка. А так прилично выглядела поначалу.
- Так будет удобней, - объяснил Рома и облизал себе свои пальцы. Да ёбаный ты в рот, почему это выглядело так неприлично горячо?
У Вани ни на одну порнуху так не стояло, как на Романа, мать его, Владимировича, сосущего собственные пальцы.
Но предаваться рефлексиям времени не было. Потому что Рома сжал его член влажной ладонью, заставив громко застонать.
- Тише ты, - цыкнул Бессонов и снова поцеловал.
На этот раз всё было быстрее и, казалось, ещё ярче.
Они оба кончили буквально в несколько толчков. Напряжение и возбуждение внутри было таким сильным, что разрядка наступила внезапно и остро.
- Бля, - выдохнул Ваня, утыкаясь губами куда-то Бессонову в ухо. – Почему это так охуенно?
Рома в ответ только тихо рассмеялся.
***
Как бы ни велико было желание не расставаться, но после работы Ваня уехал домой.
Как минимум ему нужна была одежда. Да и все его вещи были в той квартире.
К этому Рома отнёсся спокойно и с пониманием. Да и глупо было это – сразу проводить вместе всё свободное время. Так и перегореть немудрено.
Вот только одного он не учёл. Что дома окажется чертовски скучно.
Настолько, что единственным развлечением для Бессонова оказалась уборка. К нему приходила домработница пару раз в неделю. Но сегодня её не было, а после их вчерашних с Белоусовым посиделок в гостиной явно неплохо было бы прибраться.
Гитару Рома решил не убирать далеко. Она хорошо вписалась рядом с полкой, которую занимали старые пластинки. Да и так был велик шанс, что снова удастся развести Ваню, чтобы сыграл.
Рома и не думал, что у него есть кинки. Пока не встретил Белоусова. А оказалось уже - как минимум два. То, как Ваня курил. И то, как он играл на гитаре.
А ещё то, как властно и напористо тот прижимал его сегодня к столу в кабинете.
Контракт был безнадёжно испорчен. Пришлось извиняться перед поставщиком и просить новый экземпляр. Но Рома совершенно точно ни о чём не жалел.
Признаться, он боялся, что придётся долго танцевать с бубном вокруг Вани, чтобы они решились на какую-то близость. Всё-таки вчерашний натурал, пусть и с явными бисексуальными задатками, есть вчерашний натурал.
Но темперамент у Ванечки оказался таким, что танцевать Рома теперь будет разве что сразу на его члене.
При мысли о том, каким будет их секс, на Бессонова снова накатило возбуждение. Пиздец, приплыли.
Давно его так не накрывало. Со времён пубертата, не иначе.
Не даром Петров называл его ледышкой. Рома действительно считал себя довольно сдержанным. Думал, что у него пониженное либидо, будь оно неладно.
А с либидо у Романа Владимировича всё оказалось весьма отлично. Как говорится, просто мужика хорошего не было.
Улыбаясь своим мыслям, Бессонов закончил с гостиной и пришёл в спальню. Кровать тут оставалась разворошенной с ночи.
Выглядело всё так, будто на ней долго и с упоением трахались. Но, к сожалению, пока нет. После своих ночных посиделок они с Ваней просто вырубились.
Но ничего, у Ромы были на эту кровать далеко идущие планы. И прошедшие сутки показали, что у этих планов были все шансы осуществиться.
Он как раз закончил расправлять одеяло, когда зазвонил телефон. Сердце подпрыгнуло. Может, это Белоусов?
Чувствуя себя влюблённой школьницей, Рома вернулся в гостиную, где оставил мобильный. Но, к сожалению, это был всего лишь Петров.
- Совсем ты забыл старого друга, Ромочка, - Петров, судя по всему, куда-то ехал.
- Работа, сам понимаешь, - Рома вернулся в спальню, чтобы продолжить уборку. Но перестилать бельё не хотелось. Подушка всё ещё пахла Ваней.
Бессонов бы никому под страхом смерти не признался, но он собирался спать сегодня именно на ней.
- Ну да. Как там твой ресторан новый?
- Да всё готово почти. Визу из мэрии только ждём. Кострюков обещал помочь, но что-то слегка сдулся, - говорить о делах совершенно не хотелось. Хотелось уже быстрее принять душ и забраться в кровать с книгой.
Но Петька всё же не хуй с бугра, обижать не хотелось.
- Кстати о Кострюкове. Я тебе, помнишь, писал, что в выходные сабантуй намечается? – у Петрова кто-то рядом заматерился. Видимо, встали в пробке. – Так вот, есть вариант провести всё на базе отдыха в Заречном. И Кострюков там точно обещался быть. Вот и попытаешь его заодно.
- Я… - Рома замялся.
Он сел на кровать и потёр затылок. Едва ли не впервые в жизни перед ним встала дилемма: работа или личная жизнь. Не то чтобы они с Белоусовым что-то планировали конкретное. Но явно провели бы эти выходные вместе. Но и с Кострюковым дело надо бы сдвинуть с мёртвой точки. А обстановка отдыха этому бы поспособствовала как нельзя лучше.
-
