Хэппи-энд для дьявола - Luchistyia
Он любил женщин, девушек, всех, кто отвечал ему взаимностью. Это был способ забыться, убежать от мыслей о собственной никчёмности, от воспоминаний о травмах и боли. Он был уверен, что заслуживает любви, заслуживает восхищения. Он заслуживал, чтобы его хотели. В его глазах он был прекрасен, желателен, желанен. Это было его убежище от одиночества и отчаяния, которое, несмотря на всё, всё ещё глубоко таилось в его душе.
Никита, неожиданно для Кирилла, сел на кровати. Он чувствовал себя немного лучше, достаточно, чтобы уйти. Сухость во рту всё ещё оставалась, голова немного кружилась, а ужасная боль в груди немного стихла. Он встал, сбросил больничную рубашку и, с трудом, натянул свою одежду. Кирилл, до этого сидевший молча, вскочил, лицо его исказилось от гнева.
— Что ты делаешь?! Куда ты собрался?! Ты ещё не оправился!
Никита не ответил. У него не было ни малейшего желания отчитываться перед Кириллом о своих действиях. Он просто начал обуваться.
— Никита! Я же просил! Тебе нужен отдых! Тебе нужен… психолог! Я нашёл психолога, хорошего специалиста, друга моей матери, Агапов, помнишь? Ты пойдешь к нему, как пациент! Это не обсуждается! — ещё громче воскликнул Кирилл.
— Делай, что хочешь. А от меня отстань. — Никита хмыкнул, с презрением глядя на Кирилла.
Он взял сумку и направился к двери, оставив Кирилла стоять в полном недоумении и злости. Кирилл опустился на стул, поникший и растерянный. Он вложил столько усилий, столько времени потратил, чтобы помочь Никите, а тот… просто ушёл. Чувство бессилия и обиды накатило с новой силой.
Никита же, добрался до дома. Он направился в комнату, где держал запертой свою кошку Масю. Он вспомнил Жанну, её страх и попытки сбежать. Мася, как и Жанна, всегда стремилась к свободе. И Никите пришлось запереть кошку, чтобы та не сбежала, точно так же, как, он когда-то, чувствовал себя обязанным держать Жанну рядом. Он открыл клетку, взглянул на Масю и почувствовал знакомое чувство вины и бессилия. Та же самая вина, что преследовала его в отношениях с Жанной, теперь переносилась на его кошку. Он опустил руку, протянул её к Масе, но та отшатнулась. Ему показалось, что в её глазах он увидел то же отчаяние, что он увидел в глазах Жанны. И в этот момент Никита понял, насколько глубоко он погрузился в болото собственных проблем, и насколько далеко он зашел в своем саморазрушении.
* * *
В своей квартире Жанна чувствовала себя запертой в клетке. Она металась по комнате, касаясь предметов, словно ища спасения в материальном мире от ужаса, который пожирал её изнутри. Страх превратиться в такого же монстра, как Никита, душил её. Она злилась на него, винила за то, что он, словно зараза, проник в её душу и оставил там свой отпечаток. Ей казалось, что он сделал из неё свою копию, забрал её свет и оставил только тень. Одиночество давило — Кристина, единственная, кто поддерживала несмотря не на что, ушла. Жанна отчаянно нуждалась в поддержке, в доказательстве того, что она не монстр.
Она набрала номер родителей. Голос мамы, тёплый и мягкий, стал для неё неожиданным бальзамом. Мама, кондитерка с небольшой кондитерской, рассказывала о сегодняшних гостях, о новом торте с клубникой и фисташками, о детях, которые приходили в восторг от её угощений. Папа, инженер-механик с завода, был немногословен, как всегда, но в его голосе слышалась любовь и спокойствие. Брат, как обычно, баловался, рассказывая забавные истории. Их простая, добрая жизнь казалась таким контрастом с тем хаосом, который царил в душе Жанны. Они — такие простые, такие светлые, а она… почти монстр.
Долгий разговор с семьёй, наполненный любовью и принятием, стал для неё настоящим спасением. Она осознала, что родители, брат — они видели в ней не монстра, а чудесного ребенка, которого папа в детстве называл «чудом». И это чудо есть, оно живет внутри, и она не позволит ему угаснуть. Она покажет всему миру свою магию — не ту, что связана с тьмой, а ту, что основана на доброте и сочувствии.
С новой решимостью, с твердым намерением не уподобляться Никите, Жанна подошла к больнице. Погода почти такая же когда он впервые пришёл к ней домой. Тогда он напугал её, его появление было неожиданным и пугающим. И Жанна шла, неся в себе свет своей собственной магии, готовясь к встрече.
Когда Жанна вошла в палату, её сердце билось учащённо. Но Никиты там не было. Только Кирилл сидел, склонившись над пустой койкой, его лицо было мрачным.
— Где Никита? — спросила Жанна, с решимостью в голосе. Она была готова. К встрече со своим мучителем.
— Ушёл. Наверное домой- голос Кирилла казался тихим, приправленным грустью.
Жанна собиралась тоже уже уйти за Никитой, но Кирилл резко схватил её за руку, резко притянул к себе. В его глазах бушевал шторм.
— Что ты сделала с ним?! Он… он совсем изменился!
Жанна покачала головой, не в силах ответить. Слова застряли в горле. Наконец, почти шёпотом, она выдохнула:
— Он… он изнасиловал меня. Не один раз. — она готовилась, решилась. Про то что через она прошла должен знать хотя бы один человек.
Кирилл застыл, поражённый. Молчание повисло в воздухе, тяжёлое и густое. Затем он медленно выдохнул, словно пытаясь совладать с нахлынувшим шоком.
— Никита… болен. Ему нужна помощь. Психолог… психотерапевт… ему нужно лечение. Пожалуйста, Жанна… помоги мне. Убеди его пройти лечение. Я нашёл доктора… отличного специалиста.
Он начал рассказывать о матери Никиты, о её биполярном расстройстве, о том, как из-за Кирилла, из-за его слов, абсолютно здорового Никиту отправили в лечебницу. Слова, объяснение шли легко, но в конце всё же слёзы навернулись на глаза Кирилла. Он заговорил уже негромко, голос его дрогнул:
— Прости… я знаю, что прошу слишком много… Но… я больше не могу… Я… я не могу его потерять. Ты сильная, Жанна. Ты столько времени справлялась одна… Я… я просто не знаю, что делать… Мне так тяжело… так страшно… Я боюсь, что он… что-то сделает… с собой… или с кем-то ещё…
Кирилл рыдал, его плечи сотрясались от рыданий. Он был сломлен, измучен чувством вины и бессилия. Он переживал за Никиту, боялся за него, за всех, кто мог пострадать от его болезни. Он чувствовал себя виноватым, несправедливо обвиненным и глубоко одиноким в своей борьбе за спасение друга.
Жанна задумчиво смотрела на Кирилла. Никита всегда казался ей необычным,
