С милым рай в шалаше - Калина Ясина
Глава 20
АЛИНА
ПОСЛЕДСТВИЯ ПОЖАРА
Огонь потушили. Я даже не вспомню сейчас, что и как происходило. Когда поняла, что это мой дом горит, всё, мозг отключился, остались чисто инстинкты. Даже после того, как всё потушили, я начала обрабатывать раны и ожоги у соседей. Они сами подходили, как в медпункте, по очереди. Хорошо, что я приготовила мазь от ожогов, спасибо бабушке. Порезы обрабатывала просто спиртом, кто-то принёс. На бинты простынь рвала. Слышу вокруг меня разговоры, что это не просто возгорание, а поджог. Пока об этом не думаю.
Все постепенно разошлись. Оглянулась по сторонам, чего-то не хватает, не могу понять чего. В голове слишком много мыслей и страхов. Это мне повезло, опять Андрюша меня спас. А если бы не он, то, скорее всего, не было бы у меня дома. Дома в деревнях горят со скоростью спички. Поджог. Зачем это кому-то?
Андрюша! Вот что мне не хватало. Как же я так проворонила, когда он ушёл? Ну да, я в шоке была от случившегося. Но ушёл, не дал раны обработать. Надо к нему бежать.
Быстро вымылась, собрала сумку и к Андрюшеньке. Я так благодарна ему. Он мой герой. Хочется броситься ему на шею и расцеловать. Немного покраснела от такого признания самой себе. Но мне нельзя хотеть даже этого. Галя, наверное, уже у него дома, узнала новости и теперь жалеет его. Может, мне не ходить уже, а то нарвусь на интимную картину. Мне неприятно будет. Мне и сейчас неприятно, ревность душит прям.
Пойду. Раны и ожоги надо обработать всё равно, даже если Галина будет меня выгонять. Я, как врач, обязана помочь, тем более он меня спас.
Захожу к Андрею, он сидит на диване в комнате, вымылся уже. Расслаблен, глаза полуприкрыты. Конечно, устал неимоверно. Нога, скорее всего, до жути болит, по рукам кровь текла, я видела, когда пожар тушили.
— Андрюша, ты опять меня спас. Спасибо большое.
Я медленно подхожу к нему, смотрю на него с обожанием. Как не смотреть, он мой спаситель. Но вспомнив про Галю, беру себя в руки и включаю медсестру. Обработала и забинтовала руки, посмотрела ногу. Вспомнила, что на нём рубашка была полусгоревшая, потому задрала футболку и стала обрабатывать рану на животе.
До этого момента он не шевелился и сидел молча. Но когда я коснулась его живота, он резко притянул меня к себе и поцеловал. В голове набатом бьёт колокол. Он меня целует! Нельзя, нельзя. Но я себя не контролирую, я так этого хотела.
— Ты нужна мне. Нужна, слышишь? Я не могу без тебя, сладкая моя.
Это он шепчет мне в губы, не отрываясь от них. А у меня от его шёпота все волоски, какие есть, дыбом встают. Что он говорит? Зачем? Он меня с ума сводит. Нельзя, нельзя!
Сажает меня к себе на колени, я жмусь к нему сильнее. Нет, не я, моё тело, оно отдельно от мозга живёт. Что же я делаю? Но как же мне хорошо! Не только мне хорошо, Андрюша стонет, зарываясь мне в волосы одной рукой и прижимая меня за талию к себе сильнее другой.
— Что ты делаешь?.. Раны… ожог сильный… на животе… надо обработать…
Я уже задыхаюсь, но отрываю моё тело от его.
— Потом, всё потом, иди ко мне, девочка моя, — Андрюша тоже тяжело дышит и опять тянет к себе.
Я отстраняюсь от него телесно и морально, включаю медработника, это очень тяжело, когда он рядом и я прикасаюсь к нему. Но в любой момент может зайти его женщина, я не хочу этих двусмысленных ситуаций. Он тоже, наверное, понял, поэтому молчит и больше не пристаёт, только глаз своих тёмных с меня не спускает.
Я закончила с перевязкой, собрала сумку пошла на выход. Он молчит. Даже не пытается меня остановить. Значит, то, что он мне шептал в порыве страсти, это всё пустые слова? Или это была просто игра? Просто затащить в постель очередную женщину? Кобель он.
У самых дверей оборачиваюсь к нему и говорю, хочу точку поставить.
— Андрей. Мне не ловко говорить… но прошу, больше так не делать…
— Что не делать? Не спасать тебя? — как-то безэмоционально спрашивает, даже прищурился.
— Нет, спасай, пожалуйста… вернее… да… — меня уже дрожь бьёт, ещё сильнее краснею, я запуталась, — не целуй меня больше и не говори… ну… то, что сказал… никогда.
— Хорошо. Понял. Забудь.
Он что, серьёзно? Вот так всё просто. Наговорил, соблазнил почти, а потом "забудь"?
Слёзы вот-вот брызнут из глаз, но я сдерживаюсь. Значит, всё-таки шутка, игра. Как бы не было мне обидно, но Андрей спас меня, и я ему благодарна, всегда буду благодарна.
— Ещё раз спасибо, что спас меня.
Не успела выйти в дверь, как меня просто ураган сносит, чуть не упала.
— Андрюшенька, милый. Я только узнала, как ты? — и как зыркнет на меня, убила взглядом, — а она что здесь делает?
Это Галина залетела. Я же знала, вовремя успела, надеюсь, не поругаются из-за меня.
— Здравствуйте, Галя. Я заходила к Андрею раны обработать и поблагодарить. Уже ухожу, не переживайте.
— Не надо было приходить, я бы сама ему раны обработала, — зло почти рычит на меня женщина, вцепиться готова мне в лицо. — От тебя только проблемы, не подходи больше к моему Андрею.
— Галина, рот закрой, — это уже Андрей рычит на Галю.
Но я не хочу слушать их разборки, поэтому быстро ухожу. И выпускаю всю мою боль через слёзы.
Подхожу к дому, теперь у меня ни калитки, ни забора, пепелище вокруг. Хорошо, что дом стоит, селяне помогли спасти.
Только зашла, слышу с улицы шум. Выглянула в окно, это баба Маша сама пришла ко мне, сейчас с соседом напротив обсуждают всё, что со мной случилось.
— Баб Маш, заходите ко мне, не стойте на улице.
Она зашла, запричитала, что "горе то какое".
— Да нет никакого горя, бабуля, мусор сгорел, старьё. Дом цел, я тоже. Это намёк, чтобы быстрее порядок наводила.
— Да как же ты порядок наведёшь, одна ведь совсем, помог бы кто. Надо старосте сказать, чтобы подсобил, прислал бы кого.
— Кто тут старосту поминает, — слышу рокочущий бас у себя на крыльце, — Алина, что тут у тебя случилось? Опять на всю деревню гремишь.
— Семён Семёнович,
