Пока не будешь счастлив - Анастасия Нуштаева

В зал я вышла как раз в ту секунду, когда Алина меня окликнула. Когда я подошла к ней, ее обыкновенно надменное лицо стало удивленным.

– Ты не опоздала?

Секунду я сомневалась, а потом сказала:

– Не опоздала.

– Удивительно… – сказала Алина, черкнув что-то на белом листе, вложенном в папку.

– Ага, – согласилась я. – Решила начать год с чистого листа.

Алина похлопала меня по плечу и сказала:

– Ты сначала закончи свой грязный лист.

Что Алина хотела этим сказать, я не поняла, хотя размышляла над ее странной фразой несколько секунд. Я даже нахмурилась, чтобы лучше думалось. Но затем решила, что Алина просто не изменила своей натуре. Она любит говорить мне гадости, и, кажется, это была одна из них.

Оглядев зал, я увидела, что занят лишь один стол. Им занимался Глеб. Я смотрела на него и не могла понять, почему он на смене. Сегодня должен быть кто-то другой… Глеб вроде как ругался с Алиной и добился, чтобы первое января у него было выходным. Разве нет?

Махнув рукой, я взяла поднос с базы, а затем подошла к Маше. Она сидела в телефоне. Я подкралась со спины, ступая неслышно, чтобы она не засекла меня. А затем тихо, но прямо ей на ухо сказала:

– Бу!

Маша вздрогнула и даже вскрикнула от испуга. Телефон выпал из рук и шлепнулся о кафельный пол экраном. Я услышала звук бьющегося стекла и скривилась.

– Да ладно, – сказала я, пока Маша наклонялась за телефоном. – Не стоило пугаться. Я, конечно, не выспалась, но не такая уж страшная.

Маша вяло улыбнулась мне, а потом несчастными глазами уставилась на телефон. Сверху вниз тянулась длинная трещина, похожая на волосинку.

– Ты чего так перепугалась? – сказала я.

Нужно было что-то сказать, чтобы Маша не успела обвинить меня в разбитом телефоне. Она бы так не поступила, но мало ли…

– Я думала это Алина. Испугалась, что оштрафует меня за то, что я в телефоне сижу.

– Как можно нас перепутать?!

Я спросила это так удивленно, что Маша хмыкнула. Когда она расстроена, хмыканье у нее заменяет смех.

– Ну ладно, – сказала Маша, сунув телефон в карман. – Может, нам сегодня увеличат ставку за праздничный день, и у меня будут деньги, чтобы заменить экран.

– Не неси ерунды, – сказала я. – Если не доплатили за тридцать первое, то вряд ли доплатят за сегодня.

– Может, еще доплатят за тридцать первое… за сегодня.

Маша не изменяла оптимизму, даже когда грустила. Я поджала губы и отвернулась. Глупо так слепо верить в хорошее. Оно случается редко. Плохое – гораздо чаще.

Мы пару минут помолчали, а потом Маша сказала:

– Как дела?

Понимаю, ей хотелось начать беседу. Но можно хоть раз сказать что-то оригинальное! Сегодня, например, можно было поздравить меня с наступившим. Но нет – Маша изо дня в день талдычит одно и то же.

– Плохо, – сказала я, не изменяя традициям.

Я сказала это, просто чтобы не молчать. Но Маша, конечно же, спросила:

– Что-то случилось?

Я глубоко выдохнула, чтобы не сразу наорать на нее. Неужели Маша надеется услышать, что когда-нибудь дела у меня будут «хорошо»?

Но, задумавшись, я хохотнула.

– Ты не поверишь, но все по-старому… Я сказала Ярику, что Деда Мороза не существует, он разрыдался, настучал маме и…

– Ты что?

Обычно Маша меня не перебивала. Я вгляделась в нее, пытаясь понять, что ее так взволновало. Решив, что она просто не успокоилась из-за стекла на телефоне, я продолжила:

– Похоже, мама его убедила вчера, что я неправду сказала, но он сегодня опять такой: «Что? Деда Мороза не существует?»

Я попыталась состроить рожицу, какая бывает у маленьких мальчиков, которые только что осознали, что новогоднего чуда не существует.

– Он же совсем маленький! Сколько ему?

Я нахмурилась.

– Я же тебе вчера говорила.

Маша качнула головой – не вспомнила. Тогда я сказала:

– Четыре.

Маша раздосадованно вздохнула, ровно как вчера.

– И что же он такого сделал, что ты ему рассказала?

Вот тут я поняла, что Маша надо мной издевается. С каких пор она стала такой?

Машу спасло то, что открылась дверь кафе. Не глянув, кто пришел, я развернулась и потопала к базе. Если бы я глянула сейчас на гостей, они бы испугались выражения моего лица и убежали.

Я оперлась о столешницу базы и принялась выстукивать пальцами быструю мелодию, которая крутилась в голове… Откуда она взялась?

Через пару секунд я вспомнила, что она играла вчера дома у Кирилла, когда Артем проводил допрос бедного паренька. Я раньше не слышала этой песни. Не могла мне присниться мелодия, которую я никогда не слышала. Значит, воспоминание реальное…

Или откуда-то я ее знаю? Наверняка так и есть. В торговом центре, например, или здесь, в кафе. Хоть я без понятия, как эта мелодия называется, она отложилась у меня в подсознании. И уже оно подсунуло мне ее в сон. Да, так и было.

Тут ко мне подошла Маша.

– Твой стол, – сказала она.

Маша не сказала номер стола, но вряд ли я запутаюсь, ведь сегодня гостей так же мало, как вчера. Может, Алина снова захочет отпустить нас пораньше?

Я кивнула Маше и пошла к столу. Но замерла, сделав два шага.

За столом сидели те же бабка и дедка, которые приходили вчера. Кажется, они и одеты были в ту же одежду. Почему они не переоделись? То, что они пришли в то же время, еще можно оправдать. Но почему во вчерашней одежде?

Сбоку что-то пискнуло, и я обернулась. Это Маша меня подгоняла. Я слишком долго стояла столбом. Бабка и дед уже выглядывали из-за столика и подзывали меня. Тогда я натянула улыбку и подошла к ним.

– Добрый день, – сказала я. – Желаете наполеон и два кофе, как вчера?

Бабка странно глянула на меня, а дед сказал:

– Нет, нет! Мы пришли в кафе попробовать что-то новенькое.

Я закусила губу. Либо я поехала, либо все остальные поехавшие. Вероятнее, конечно, второе. Может, у этого деда… как его?.. Саша, кажется. Короче, Санек уже все, с Альцгеймером. Он забыл, что вчера говорил ровно эти же слова. Я фразу четко запомнила, потому что она тупая.

Я расслабилась, когда поняла, что это дед болен, а не я. Похоже, пенсионеры будут приходить к нам каждый день, потому что